Читать книгу "Чувство штиля. Продуктивность и спокойствие в эпоху вечных дедлайнов - Лора Вандеркам"

Алекс родился в январе 2015 года. Переход от трех детей к четырем шокирует не так сильно, как рождение первого ребенка, но с новорожденными всегда сложно. И уход за младенцем параллельно с уходом за семилетним, пятилетним и трехлетним детьми — это жесткая проверка организационных навыков. Примерно в то же время в моей карьере произошло несколько захватывающих поворотов. Мою книгу о том, как профессиональные женщины организуют свое время — «Я знаю, как ей все удается»[13], — должны были опубликовать в июне 2015 года. Календарь выступлений на следующий год стремительно заполнялся. Я говорила с аудиторией о том, как люди заставляют свою жизнь работать по часам, так что мне хотелось знать, как это получается у меня.

Итак, полностью вернувшись на работу через три месяца после рождения четвертого ребенка, я открыла новую электронную таблицу в понедельник, 20 апреля 2015 года. Я начала заполнять ячейки — с 5 утра до 4:30 утра по вертикали, с указанием дней недели сверху. До первого пробуждения не было большого промежутка. В тот день я встала в 5:30 утра, чтобы покормить Алекса — я совершала этот ритуал пять раз в день, шестым было кормление из бутылки. Затем я отвела Джаспера на автобусную остановку. В тот день я выступала на конференции с рекламной командой моего издателя. Вечером я сидела во дворе перед домом, наслаждаясь весенними цветами, пока новорожденный Алекс дремал.

На следующий день я сопровождала Сэма на экскурсию в местный музей, а сразу после нее села на поезд до Нью-Йорка — нужно было принять участие в нескольких профессиональных мероприятиях. Вернувшись домой в 22:30, я поболтала с мужем перед тем, как сцедить молоко, и легла спать в 23:30, чтобы встать в 5:45 следующего дня и начать все сначала.

Я быстро вошла в ритм слежки. Утром каждого понедельника я записывала последние события воскресенья, вносила записи в архив и открывала новый лист. Я заполняла журнал каждые несколько часов. Это было достаточно легко делать в рабочие дни, когда я сидела за компьютером. По выходным необходимость расписывать свои часы привносила в мой домашний офис больше движения, чем я рассчитывала. Пришлось учиться запоминать, что я сделала за день.

При необходимости я оставляла заметки на бумаге и тогда с документальной точностью могла восстановить все 24 часа. Меня не смущали широкие категории. В таблице отметка «Работа» может означать различные проекты, но это обобщение позволяет сократить отслеживание моего времени до трех минут или около того ежедневно. Хотя это составляет 21 минуту в неделю — чуть больше 18 часов в год, — это примерно то количество времени, которое я ежегодно трачу на чистку зубов — деятельность, в целесообразности которой я не вижу причин сомневаться.

Тем летом, осенью, зимой, весной я продолжала следить за своими часами. Мой дневник времени засвидетельствовал 11-часовую поездку в дюны Индианы и безумную погоню за дикой кошкой, которая потом последовала за нами до места, где мы остановились. Помню, как она прыгнула в кроватку с Алексом, заставив и себя, и его взлететь в воздух с пронзительными криками.

Дневник говорил, что я потратила большое количество времени на сцеживание грудного молока. Были заметки о поездках в Чикаго, Лондон и Орландо. Я записывала, как возила Джаспера на тренировку по плаванию или как Сэм возвращался домой из клуба Lego. И да, если вам интересно — моя интимная жизнь тоже попадала в дневник. Ее, конечно, пришлось описывать довольно сухо — чтобы можно было не волноваться, если дневник вдруг попадет в руки детей, которые частенько захаживают в мой офис.

Когда снова наступила середина апреля — время, запомнившееся мне тяжелой болезнью желудка, — я написала в своем блоге, что скоро поделюсь итогами. Мне казалось, что это будет малоинтересно тем, кто не читал обновления на LauraVanderkam.com. Поэтому я был потрясена, когда однажды вечером, сидя со своей семьей за ужином в пиццерии, я проверила свою электронную почту и обнаружила письмо от редактора New York Times. Меня просили написать статью о моей методике отслеживания времени. Кажется, я секунд 15 сидела неподвижно, прежде чем что-либо ответить. Эта возможность привлечь гораздо более широкую аудиторию добавила огня в процесс подведения итогов.

Следующие две недели я провела в окружении таблиц, которые обычно составляли 8760 часов, но с високосным годом получилось 8784 часа. Поскольку меня больше всего волновали цифры, то первым делом я пролистала все страницы и ввела цифры в калькулятор. Но когда я добралась до стадии анализа, то обнаружила несколько удивительных фактов.

В середине мая мое эссе разместили в рубрике Sunday Review[14] с заголовком The Busy Person’s Lies[15]. Мое пристальное внимание к своему времени выявило: я много в чем себя обманываю. Даже у меня были «слепые пятна». В конце концов, правда освобождает. Мое исследование открыло мне пространство для работы над своим временем. Теперь мне можно было спросить себя: как я хочу, чтобы моя жизнь выглядела? И как могу изменить свое повседневное существование, чтобы чувствовать, что у меня больше времени, чем казалось?

«Слепые пятна»

Моя первая ложь самой себе, которую я обнаружила, особенно меня расстроила. В своих выступлениях я люблю рассказывать про исследование, которое выявило: люди, утверждающие, что работают 75 часов в неделю, преувеличивают в среднем на 25 часов. Часто вспоминаю молодого человека, который однажды рассказал мне, что его рабочая неделя состоит из 180 часов. Это впечатляет — ведь в неделе всего 168 часов.

В течение своего эксперимента, который длился на протяжении нескольких лет, я отмечала, что работала около 50 часов в неделю. И пришла к выводу: это моя «рабочая» цифра. Казалось бы, я, в отличие от всех остальных, была застрахована от преувеличения. Но когда я рассмотрела свой год целиком, то заметила, что при анализе я обращала внимание на конкретные недели, а именно на те, когда я работала по 50 часов. Это происходило со мной, потому что я хотела видеть себя человеком, который работает 50 часов в неделю.

Но когда я рассмотрела все подсчитанные мною недели, сложилась совсем другая картина. Я видела, что даже за вычетом отпусков, в среднем я работала 40 часов в неделю за первый год моих подсчетов. Сорок — это не пятьдесят. В моей модели жизни для категории «Работа» было отведено на десять часов больше, чем в реальности. Конечно, несколько недель я работала по 50 часов. Несколько недель — и по 60 часов. Я считала, что серьезные профессионалы должны работать много часов в неделю. Поэтому и пыталась убедить себя, что я — серьезный профессионал. Но на самом деле занималась такой же умственной гимнастикой, как и все остальные. Я запоминала свои самые загруженные недели как типичные, а более свободные — как нетипичные.