Читать книгу "Война Искры: Равника - Грег Вайсман"

Возвышаясь над парой прислужников (ну да, а кто она, Лилиана, теперь такова, если не одна из прислужников Боласа?), дракон окинул взором плод своих стараний и коварно улыбнулся, отчего его вытянутая, приплюснутая сверху морда приобрела необычайное сходство с черепом.

«Кое-чего не хватает», – мысленно сказал он обоим, не удосужившись даже пасти раскрыть.

В следующий же миг в воздухе, в тридцати футах над плоской вершиной пирамиды, возник каменный трон. Всего раз взмахнув крыльями, дракон взлетел к трону и угнездился на нем. Теперь, пожелай Лилиана и Теззерет взглянуть на его жуткую морду, пришлось бы им задирать головы так высоко, как только шея позволит. От этого Лилиана тут же почувствовала себя маленькой, ничтожной, на что дракон, очевидно, и рассчитывал.

«Назовем ее Цитаделью Боласа», – мысленно объявил довольный собою дракон.

– Она послужит им прекрасной мишенью, – сдвинув брови, предостерег его Теззерет.

«Именно. Пожалуй, сделаю-ка я им и вторую…»

С этим Болас повелительно указал крючковатым когтистым пальцем на мраморные плиты посреди площади, и в тот же миг над площадью начал расти, потянулся в небо колоссальный обелиск в амонхетском стиле, превзошедший высотой даже новую Цитадель Бога-Императора. Тут Болас вновь улыбнулся, выставив всем напоказ бритвенно-острые клыки, и выплюнул сгусток пламени, огненным смерчем понесшийся к вершине обелиска. Окутав ее целиком, пламя тут же застыло, обратившись патинированным, с вкраплением золотых прожилок, медным изваянием скромнейшего в Мультивселенной создания – самого Боласа в натуральную величину.

«Вот это мишень так мишень», – самодовольнее прежнего пояснил дракон и захохотал. Мысленное подобие, симуляция его смеха вторглась в сознание Лилианы, пятная душу чистейшей, без примесей, сущностью Никола Боласа, и Лилиане подумалось, что ее вот-вот вырвет. Мысль оказалась настолько отчетливой, что Болас – впервые с момента ее прихода на Равнику – удостоил ее взгляда.

«Сблюешь, – пригрозил он, – сама же и вылижешь дочиста. Собственным языком вылижешь».

Лилиана полоснула его гневным взглядом, но не сказала ни слова.

Тогда Болас мысленно хмыкнул – вероятно, испытывая терпение Лилианы. Некромантка взглянула на него с прежним гневом, но более не отреагировала никак.

Болас небрежно, с полной уверенностью в себе, взмахнул кончиком крыла, отпуская обоих.

«Что делать дальше – вы знаете».

Теззерет кивнул, и латы на его груди, радужно замерцав, раздвинулись, будто мембрана, открывая бездонную пустоту там, где у всякого человека должны находиться внутренности. Втянутый в эту бездну, Теззерет исчез – ушел в иной мир.

Утро выдалось великолепным. Незадолго до рассвета прошел дождь, и теперь воздух был чист, прохладен и свеж. Всего минут пять назад взошло солнце, окрасив небеса в цвета спелых слив и персиков. Зная, что сулит этот день, хотелось плакать. В самом деле, хотелось – где-то там, в глубине души, однако слез у Лилианы не было. Той женщины, что могла позволить себе этакую роскошь, уже сотню лет не существовало на свете, и вернуть ее к жизни, либо исторгнуть из глаз настоящие слезы, если душа мертва… нет, такое неподвластно даже самым могущественным некромантам на свете.

Понурив голову, Лилиана медленно двинулась вниз, а разок оглянувшись назад, обнаружила, что Болас даже не смотрит ей вслед. Казалось, приняв ее службу (впрочем, не службу – рабство) как должное, он начисто позабыл о ней. В эту минуту он попросту любовался своим творением и сиял от восторга.

Картина шестая. Тейо Верада

Упав на четвереньки, Тейо Верада отчаянно закашлялся, отплевываясь от песка. Первым, что бросилось ему в глаза, оказался камень внизу. Не зыбкий песок – камень.

Лишь после этого он отметил, что все еще жив.

Жив и с ног до головы запорошен песком. Запорошен. Не погребен под песчаной осыпью. В напрасной попытке очистить взор, он утер глаза перепачканным в песке запястьем и поднял голову, ожидая увидеть все те же огни. Но нет, огни исчезли, как не бывало. Вместо этого в глаза ударил луч восходящего солнца, заглянувшего в брешь меж двух огромных строений из стекла и камня – каждое свободно могло бы вместить целых четыре орденских монастыря!

«Погоди-ка… а ведь солнце – одно! Куда же делось второе?»

Тут Тейо подумалось, что все это – сон, вот только такого, что окружало его, ему бы в жизни не вообразить. Нет, то была не пустыня. И не родная деревня, и не монастырь. И даже не Оазис.

«Буря меня разрази, где это я?»

Не прекращая отплевываться от песка, он опустил взгляд и увидел бронзово-смуглую, темноволосую девчонку, сидевшую на железных перилах и с любопытством взиравшую на него. На вид лет около шестнадцати, она была жуть как странно одета: платье украшено клыками зверей и клочьями меха, да еще ленты, да бубенчики на плечах, а пояс – смотри-ка! – сплетен из живых лоз с листьями и даже ягодами!

Внимательно разглядывая Тейо, девчонка рассеянно отщипнула от пояса небольшую кроваво-алую ягодку и бросила ее в рот. Между тем на губу Тейо скатилась капелька крови из еще не подсохшей зарубки, оставленной на щеке алмазом. К песку во рту прибавился медный привкус. Тейо еще раз сплюнул, снова закашлялся, а когда кашель унялся, по-прежнему стоя на четвереньках, позвал девчонку на помощь.

– Это ты мне? – изумленно переспросила она, ткнув себя пальцем в грудь.

Тейо отчаянно закивал.

– Пожалуйста… – совладав с новым приступом кашля, прохрипел он.

Девчонка заулыбалась, соскочила с перил и подбежала к нему.

– Меня мало кто замечает. Такая вот я неприметная, – пояснила она, помогая ему подняться и стряхнуть с одежды песок.

– Спасибо, – пробормотал Тейо, кое-как приводя в порядок мысли. – А-а… Где это я?

– На Дороге Между Гильдиями, – пожав плечами, отвечала девчонка.

– Где-где?

– Ты на Дороге Между Гильдиями. И по ней в любую секунду, в любом направлении может промчаться карета, запряженная труллами. Так что, если не хочешь угодить под колеса, лучше идем-ка…

С этими словами невысокая, тощая, темноволосая девчонка в странной одежде потянула его за собой, и Тейо послушно двинулся следом, вдоль потрясающей величины моста. Свободной рукой он принялся яростно чесать голову, вытряхивая песок из волос, а девчонка заговорила – без остановки, со скоростью мили в минуту:

– Да, мы же с тобой еще не знакомы. Так сказать, не представлены. Я – Крыса. То есть, Крыса – имя, конечно, не настоящее. Скорее, прозвище. Так уж люди прозвали. Ну, людей-то, которые меня так зовут, положим, не много, но суть понятна. А настоящее мое имя, при рождении, понимаешь ли, данное – Аретия. Аретия Шокта. «Крыса», как видишь короче, легче выговорить. Так что ты тоже можешь звать меня Крысой. Я на это имя ничуточки не обижаюсь. Правду сказать, оно мне, по-моему, прекрасно подходит. Наверное, куда лучше «Аретии». Хотя «Аретия», думаю, красивее, понимаешь? Вот мать меня по-прежнему зовет Аретией, и отец тоже. Но они такие одни. Хотя есть еще один знакомый кентавр, но он вроде как мой крестный – то есть, тот же самый случай. Родители вечно цепляются за те имена, которые выбрали сами, а по мне – так и Крыса вполне сойдет. Так что ты не стесняйся, зови меня Крысой, ладно?