Читать книгу "Личная ведьма для инквизитора - Альма Либрем"

Такого вкусненького, чтобы ему аж икалось!

— Как прикажете, фрейлейн Аденауэр, — проворковал Зиг с таким видом, словно я его только что в воду запихнула. — Но, Гера! Будь благоразумна! Зачем оно тебе надо, ругаться с единственным кавалером, который делает тебе такие щедрые предложения? Далеко не каждая ведьма…

— Зиг!

— Понял-понял, — вздохнул феникс. — Уже лечу. Скажу, что через полчаса завтрак будет на столе!

О, завтрак будет даже раньше! В кулинарной магии, как и в бытовой, я знала толк. Ведь это только дураки могут всерьез считать, что ведьмы тем и зарабатывают, что проклинают, осыпают людей любовными зельями, тянут из них деньги, варят отравы…

Ничего подобного! На самом деле, одними из самых популярных являются именно бытовые заклинания. Если вы — достаточно богатая хозяйка, чтобы нанять себе прислугу, но терпеть не можете посторонних людей или предыдущая горничная приставала к вашему мужу, сходите к ведьме! За абонентскую плату, соответствующую зарплате той самой прислуги, вы получите универсальное заклинание-уборщика. Или кулинара!

Возможно, по деньгам будет накладнее, да. Но зато никаких лишних вопросов, никаких заигрываний с противоположным полом, никто не попытается своровать продукты или совершить какую-нибудь ещё гадость. Благодать!

Те, кто хоть раз почувствовал на себе удобство ведьминой магии, привыкали к ней и регулярно бегали, чтобы обновить услугу. Лечебные зелья, которые действовали куда лучше, чем аналогичные творения всевозможных глуповатых аптекарей из простого люда, всякая всячина, от приправ, чтобы еда казалась вкуснее, то средства от облысения, продавалась куда лучше, чем страшные яды для убиения соперницы или совращения какого-нибудь мужчины.

Но нет! Инквизиторам мы чем-то мешали!..

Разогрев в себе уснувшую было ненависть к инквизиции в целом и к Людвигу в частности, я взмахнула руками, пользуясь привычным кулинарным заклинанием. Курица, мигом вылетевшая из холодильного шкафа, оборудованного с помощью той же магии, уже натирала себя горчицей и маслом, нож стремительно нарезал овощи для салата, а тесто для хлеба стремительно подрастало в огромной кастрюле.

Заклинания готовили куда быстрее, чем самый лучший повар, хотя предел их умений зависел, конечно, от ведьмы. Если б я сама не умела всего этого делать, вряд ли смогла бы нормально научить магию. Но свитое полтора года назад заклинание училось, когда я сама готовила что-нибудь новое, наращивало опыт и с каждым разом становилось всё более универсальным. Пройдет ещё год или два, и я смогу заработать на нём немало денег!

Вот только для этого мне надо остаться в доме маркграфа и быть той самой ведьмой, которая дочь покойного фон Ройсса. Всё же, в нашем деле имя — это очень важно! К самозванке, будь она хоть десять раз из магического рода Аденауэр, не пойдет никто! Нашу семью забыли…

А вот фон Ройсса всё ещё помнили. И было бы ох как неплохо, если б я смогла и вправду заполучить столь желанный титул.

Не прошло и двадцати минут, как уже полностью запеченная курица выскочила из духовки. Рядом с нею почетное место занял салат, нож спешно дорезал хлеб на доске. Я улыбнулась и властным жестом велела блюдам следовать за мною.

Ну что, Людвиг фон Ройсс, готов к угощению? Будет оно тебе!

Я с помощью магии накрыла стол на двоих и даже заняла положенное мне место, не во главе стола, а с правой стороны. Впрочем, и Людвигу не предлагалось место покойного маркграфа. Пусть устраивается там, где положено быть старшему родственнику-мужчине, по левую руку от хозяина дома. Так мы, по крайней мере, будем на равных условиях и сможем смотреть друг на друга во время еды.

О, я очень хочу увидеть выражение его лица, когда он начнет это есть!

— Фрейлейн Аденауэр, — голос Людвига заставил меня встрепенуться. — О, я уж и не думал, что меня может ожидать столь роскошный завтрак!

Я медленно повернулась к нему, желая сказать что-нибудь колкое, злое, но как будто язык проглотила.

Избавившийся от следов должности инквизитора, Людвиг нарядился в обычные брюки да черную рубашку. Ничего особенного! Но как же хорошо это на нем сидело!

Я залюбовалась сильным, подтянутым мужским телом и почувствовала, как то самое ведьминское "я" вырывается на свободу, подговаривая меня подойти к мужчине поближе, прикоснуться к его сильной груди, провести ладонми по широким плечам, мускулистым рукам… Поцеловать его в губы, так страстно, как только я смогу. Чтобы этот поцелуй ознаменовал начало…

Начало чего? Так, в сторону весь этот истинный бред об истинной паре! Не могу я полюбить инквизитора, ни за что!

— Встала пораньше, чтобы приготовить, — заулыбалась я. — Нам же надо налаживать отношения, верно? Присаживайся, — я указала на подготовленное для Людвига место. — Очень надеюсь, что завтрак будет вкусным.

И ты, скотина, подавишься и задохнешься, одним махом лишив меня всех возможных мучений!

Глава четвертая. Людвиг

— Ты бы был помягче, — уговаривала меня Берта, устроившись на спинке стула и переминаясь с лапы на лапу. — Если бы какая-то скотина ткнула в меня своим пылающим хвостом, а потом пришла с колечком в клюве и с предложением жениться, единственные вменяемые действия, на которые я была бы способна — это выклевать бы глаза! Вот выклевала и, может, пошла бы замуж!

Я хмыкнул. Моя фамилиар, ворон-феникс, была специфической дамой — если так можно сказать о птице. Наверное, сказывалось то, что познакомились мы с нею, когда мне уже было далеко за двадцать. Обычно фамилиар присутствует в жизни колдуна почти с младенчества. Если он наследуется от старших родственников, то всё равно находится рядом.

Но Берта в тот период служила маркграфу фон Ройссу. Каким чудом она спаслась от огней инквизиции, до сих пор не знаю, но её приняли просто за ручного ворона. Улетела в небо… Даже не сгорела — сгорала уже при мне, устроившись на столе и глядя своими чёрными сверкающими глазами. С каким осуждением она смотрела!

Я почти не был знаком с маркграфом фон Ройссом. В общем-то, я впервые увидел его именно в камере, когда рядом крутился дознаватель, и моё "здравствуй, дядя" прозвучало бы, мягко говоря, неуместно. И то, мне не пришлось там задержаться. Маркграфа спасти было невозможно. Он сам подписал себе приговор, когда, надеясь выпросить хотя бы маленькую поблажку, начал сдавать всех ведьм и колдунов, которых знал.

Свою дочь в том числе.

Гертруда на отца походила мало. Было у неё что-то схожее в чертах лица, но в целом Гера больше напоминала мать или свою бабушку. Она отлично умела прятаться, а доказать её виновность было весьма непросто. Не то чтобы я очень старался, но Амьен надвигался на Видам, и инквизиция зверствовала.

В тот день, когда фрейлейн Аденауэр должны были казнить, атаковали королевский замок. Берта принесла новость о том, что власти сменились, первой, но до официального оглашения, говорила она, надо подождать минут двадцать.