Читать книгу "Элементально - Елена Кароль"

На стенах светлые тканевые обои с ненавязчивым геометрическим рисунком, на полу небольшой коричневый коврик в районе кресел, а сам пол деревянный, из плотно подогнанных длинных досок, покрытых темным лаком.

Из гостиной можно было попасть в спальню, которая оказалась чуть меньше первой комнаты за счет туалета. Широкая кровать без изысков, на которой вполне можно поместиться вдвоем, если не ворочаться. Матрас мягкий, на пружинах, белье простое — белое в розовый мелкий цветочек, но новое и приятно пахнущее. Подушка одна, одеяло средней плотности, симпатичное покрывало. Кроме кровати в спальне стояли платяной двустворчатый шкаф, комод и тумбочка. На тумбочке приглушенно тикал старомодный будильник, почти такой же был у бабушки. У окна стол и стул. Все простое, светлое, деревянное, покрытое бесцветным лаком, но видно, что новое и не самое дешевое.

В общем, устроилась я хорошо.

Одно плохо — одежды и обуви никакой нет. В чем весь день проходила, то и имела на все свое пока еще не слишком определенное будущее. Хорошо хоть вместе с постельным бельем Лексеич выдал мне брусочек ароматного мыла, два полотенца (большое и маленькое) и три мантии (две ежедневные и одну праздничную), так что можно было сходить хотя бы помыться и переодеться в свежее.

Что я и сделала, радуясь, что душевая действительно буквально через пару дверей и внутри не общая помывочная, а индивидуальные кабинки из матового стекла, достаточно большие, чтобы раздеться внутри и не беспокоиться, что одежда намокнет. Всего восемь кабинок, но я насчитала лишь тридцать комнат на этаже, так что вряд ли тут бывали очереди.

Под душем я простояла не меньше получаса, наслаждаясь водой, словно впервые за долгое время. Даже не столько мылась, сколько просто стояла, а затем и сидела под теплыми струями воды, позволяя ей смыть с себя усталость и грусть. Эти два дня перевернули всю мою жизнь с ног на голову. Пока пряталась и работала — не было времени думать о прошлом, но сейчас, как никогда, остро накатила тоска. О родителях, с которыми почти не общалась в последнее время, пропадая то на работе, то в клубах, то еще где-нибудь. Об однокурсниках, с которыми уже почти не поддерживала связь, хотя окончила институт всего два года назад. О коллегах, приятелях и прочих знакомых, с которыми вроде как иногда даже дружила, но ни с кем близко так и не сошлась.

И вряд ли меня вообще хватятся, разве что ближе к квартальному отчету.

Как-то это все… глупо.

Немного даже похлюпала носом, но особо не сложилось. Кажется, вчерашней истерики мне хватило, и моя душевная организация оказалась толще, чем мне думалось. Вот и хорошо. А там, глядишь, и жизнь наладится.

Вот только… Что это?

Я протянула руку к полотенцу и зависла на бесконечно долгие секунд десять, озадаченно рассматривая свою полупрозрачную руку. Что за ерунда? Я опять мутировала?! Ох, божечки-кошечки! А сейчас-то почему?!

Немного запаниковала, но ума хватило завернуться в полотенце и, схватив вещи, сбежать в свою комнату. Там заперлась на ключ, не доверяя просто закрытой двери, встала перед зеркалом и обомлела.

Я стала водой!

Очуметь! А зачем?

Даже полотенце в сторону откинула, чтобы осмотреть себя со всех сторон и понять, как так. Понимала не очень, но через несколько минут мое тело начало бледнеть и истончаться, отчего я даже затаила дыхание, а еще минут через десять я стала не водяной, а воздушной.

Может, конечно, это можно было назвать как-то иначе, но как — я не знала. Я все еще ощущала свое тело, могла до себя дотронуться и взять в руки что угодно, но стала практически прозрачной, не считая глаз, волос и почему-то ногтей на руках. Того самого черного маникюра с золотой кромкой, о котором я грезила всю прошлую неделю. Педикюр я не любила и редко красила ногти на ногах, так что сейчас они были такими же прозрачными, как и остальное мое тело.

Налюбовавшись на себя и убедившись, что ничего не понимаю, но чувствую легкую боль при щипке, а вот предметы сквозь меня проходят, особенно если очень сильно надавить (как сквозь плотное желе), накинула на себя свежую мантию и рухнула в кресло.

Мне срочно требовалось чье-то экспертное мнение. Но такое, после которого не захочется умереть и не придется сбегать.

И словно в ответ на мои безрадостные мысли в дверь бодро постучали.

— Милочка! — донесся приглушенный голос, в котором я моментально опознала Еванши. — Это я, Еванши! Ты дома?

Хм. Я-то дома, но…

Ай, была не была! Рискну!

И я, повернув ключ в замке, распахнула дверь перед старшим секретарем.

— Добрый вечер.

— Добрый вечер, Марьяша, — разулыбалась женщина, уже переодевшаяся в непривычное для меня довольно старомодное платье в пол нежно-василькового цвета. — Только пришла?

Она снова подслеповато щурилась и как будто бы не замечала никаких изменений в моем облике. Почему-то это вызвало во мне досаду. Вот черт! А я так на нее надеялась!

— Не совсем. Но вы проходите, не стесняйтесь.

— И правда, что это я? — игриво рассмеялась секретарь, бодро пройдя в гостиную и начав любопытно осматриваться. — Недурно, недурно… Но если что понадобится, ты сразу говори.

А вот и скажу!

— Подскажите, а когда первая зарплата?

— О, как я тебя понимаю, — рассмеялась Еванши, по-хозяйски располагаясь в кресле, словно планировала задержаться в гостях надолго. Пришлось присаживаться самой и внимать премудростям опытного старожила. — Выплаты у нас еженедельно по субботам, подходить лично ко мне в конце рабочего дня, я заведую всем секретариатом. Раньше не было распределения по подразделениям и, бывало, такие очереди скапливались в расчетном отделе, что просто жуть! Но уже давненько ввели за правило раздавать жалованье через старших. И время экономится, и нервы. И мне известно, кто чем занят, и никакой лишней бумажной волокиты.

Прикинув, что до вожделенной первой зарплаты считаные дни, а с нее, может, даже получится приобрести что-нибудь из одежды и обуви в ближайшем городке, я успокоилась и позволила Еванши самой выбирать тему для разговора. Секретарь меня не подвела, уделив внимание тысяче полезных для меня мелочей, тогда как мне оставалось лишь поддакивать и кивать в нужных местах. Не женщина, а просто кладезь информации!

Просидев у меня около часа, но так ничего и не сказав по поводу моего внешнего вида, Еванши ушла, а я снова задумалась. Сегодня я весь день пробегала босиком, не ощущая дискомфорта в ногах, покрытых плотной древесной корой, но если и завтра с утра ничего не изменится, то придется срочно озадачиваться обувью. Сейчас мои воздушные ступни даже на вид выглядели нежно и хрупко, а когда я их ощупала, не поленившись проделать это со всем телом, то стало ясно, что нежная я не только на вид.

Как говорится, не было печали!

Со слов Еванши я уже знала, что на территории академии нет комендантского часа как такового, но все-таки основная активность прослеживалась максимум до полуночи. Студентам крайне настоятельно не рекомендовалось заниматься чем-то, кроме учебы, и посещать комнаты противоположного пола без веской причины, а вот персонал так не ограничивали. Понятно, что не стоило лезть, куда не следует и где заперто, но никто не запрещал ночные прогулки по территории и визиты к соседям в любое время суток. Если, конечно, приглашали.