Читать книгу "Расплетая закат - Элизабет Лим"

Но ткань, ожившая от моего прикосновения всего минуту назад, ныне выглядела мрачно и уныло – цвета обугленной древесины, бесконечной ночи.

– И ты называешь это свадебным платьем? – нахмурившись, спросила леди Сарнай.

Я не знала, что сказать. На мне платье менялось. Юбка переливалась лазурным, индиговым и фиолетовым оттенками, которых не сыщешь даже на Большой Пряной Дороге, и из-за них моя кожа мерцала серебром. Даже император восхищенно засматривался на меня.

Но на леди Сарнай платье выглядело тусклым. Безжизненным.

Я подошла к ней с измерительной лентой наготове и попыталась вывести леди на свет.

– Позвольте проверить…

– Возможно, ее высочеству стоит примерить другое платье? – перебила юная служанка, Цзюнь. – Платье из солнца.

Леди Сарнай прищурилась.

– Принеси его.

Она обращалась ко мне, не к служанкам. Я повесила ленту на руку и подняла платье из солнца со стула.

Леди Сарнай часто заморгала, ее глаза заслезились от яркого света.

– Ваше высочество, вы в порядке?

– Не хочу его надевать, – начала она. – Я…

Леди Сарнай замолчала. Ее рот приоткрылся, плечи задергались вперед и назад. Руки взметнулись, и она начала хрипеть, будто не могла сделать вдох.

– Ваше высочество?! – Цзюнь и Цзайни начали обмахивать ее и держать за запястья, словно это могло помочь. – Ваше высочество, вам плохо?

Леди Сарнай кашляла и сопела. Ее губы двигались, но она издавала только сдавленные звуки.

– Демоны, – с трудом вымолвила она. Ее налитые кровью глаза округлились в панике, и она завизжала: – Демоны! Они сожгут меня!

Леди Сарнай забила дрожь, и она начала царапать корсаж в попытках сорвать его. Служанки взяли ее за руки, чтобы она не упала, но принцесса задергалась и вырвалась из их хватки. Затем вслепую попятилась к стене и запуталась ногами в юбке.

– Тамарин, сними его с меня! – просипела она. – Сними…

А затем ее тело с глухим стуком приземлилось на пол.

Служанки закричали, а я уронила платье из солнца и поспешила к леди Сарнай. Положив ее голову себе на колени, я держала ее за шею, пока все ее тело судорожно подрагивало.

Все дело в платье. Нужно снять его, пока оно ее не убило.

Я перевернула леди на живот и начала щупать свой пояс в поисках ножниц. У меня не было времени возиться с дюжиной пуговиц, так что я разрезала платье сзади. По крайней мере, попыталась. Ткань была такой крепкой, что не поддалась лезвиям ножниц. Я резала снова и снова, пока нити не ослабли и нам со служанками не удалось стянуть платье.

– Слава богам, – выдохнула я, когда леди Сарнай наконец перестала биться в конвульсиях.

Но мое облегчение долго не продлилось. Ее руки обмякли по бокам, и когда я ее перевернула, она не открыла глаз.

Я выпустила ножницы. Мои пальцы впивались в них с такой силой, что остались отметины. Что произошло с дочерью шаньсэня?

Служанка постарше, Цзайни, прижалась ухом к груди леди Сарнай.

– Она не дышит! – встревоженно воскликнула девушка. – Она не дышит!

– Тихо! – приказала я. – Принеси воды.

Цзайни послушалась, и я выплеснула воду в лицо леди Сарнай, но та все равно не пошевелилась.

Служанки молча подняли ее на кровать.

Глаза принцессы опухли, губы скривились от боли. На ее груди и шее расцветали синяки, а кожа приобрела жутковатый серо-голубой оттенок. Но хуже – и страннее – всего была чернильно-фиолетовая россыпь отметин, поднимающихся по ее телу, словно зловеще мерцающие звезды.

– Она… жива? – спросила я.

Я не могла сказать «мертва». Не могла.

Цзайни уклонилась от ответа, закусив губу.

– Едва.

Мой живот сжался. У леди Сарнай бился пульс, но только прикоснувшись к ее губам, я заметила слабый намек на то, что она дышит. Казалось, будто она погрузилась в глубокий сон и не может проснуться.

Мне вспомнилось предупреждение Эдана: «Эти платья не предназначены для простых смертных».

Он бы знал, что делать. Но его здесь не было, а я не обладала собственной магией… не считая ножниц. Но как они могли помочь леди Сарнай?

Что же делать?

Через час должна была начаться Процессия Даров. Без леди Сарнай свадьбы не будет. Только война.

– Позаботьтесь о леди Сарнай, – сказала я. – Пока она не придет в чувство, я займу ее место на императорской свадьбе.

Служанки повернулись ко мне, их страх сменился тревогой и изумлением.

Я задрала подбородок, показывая свою решимость.

– Никому об этом не рассказывайте.

Больше говорить было нечего; они и так все понимали. Наши жизни зависели от их молчания и здоровья леди Сарнай.

Мой взгляд задержался на платье из звезд, растекшемся черной шелковой лужей на полу. Швы были распороты, корсаж порван, слои юбки помялись. Но у меня не было времени приводить его в порядок.

Я взяла платье из солнца и направилась к ширме.

Я молилась всем Девяти Небесам, чтобы это сработало. В ином случае Аланди вернется к войне еще до конца этой ночи.

Глава 4

Больше всего я боялась встречаться лицом к лицу с шаньсэнем. Он не выглядел как человек, которого легко обдурить.

– Люди видят только то, что хотят видеть, – пробормотала я себе под нос.

Казалось, что с тех пор, как Кетон дал мне этот совет, прошли годы. Только тогда я притворялась им, а не дочерью шаньсэня. Хотя, как бы это ни было иронично, скорее всего наказание за оба проступка одинаковое.

Смерть уже не пугала меня так, как раньше.

Цзюнь и Цзайни припудрили меня, чтобы скрыть веснушки на носу и щеках, и накрасили губы, чтобы они выглядели такими же пухлыми и алыми, как у леди Сарнай. Затем заплели мои волосы в такую тугую косу, что мне было больно даже думать, и закрепили головной убор с дюжиной свисающих рубинов и изумрудов, которые позвякивали при каждом шаге.

В вуали даже не возникло необходимости. Мое платье было настолько ослепительным, что никто не мог смотреть на меня дольше секунды. Должно быть, смех солнца подпитывался моей нервозностью и возбуждением, поскольку прежде платье еще никогда не сияло так ярко. Оно источало свет каждой нитью, пронзая даже тучи снаружи.

Мое прибытие в Зал Гармонии сопровождалось восхищенным бормотанием придворных. Многие прикрывали глаза от моей блистательности; даже император Ханюцзинь не мог смотреть на меня напрямую. Когда мы вместе пошли по залу, от жара сотканного из солнца платья на его лбу выступили капельки пота, нарушая макияж, который скрывал потускневшее великолепие императора.