Читать книгу "Чернобыль. Обитель зла - Виктор Володин"

Я выпрямился и задумчиво посмотрел по сторонам. Было такое неприятное чувство, что здесь вообще ловить нечего. С одной стороны, жалко.

С другой – напротив, очень даже неплохо. Одной проблемой меньше у нашей маленькой, но гордой конторы.

Мария Евгеньевна посмотрела на меня одновременно с сочувствием и торжеством. Дескать, понимаю, что служебное рвение, не достигшее цели – это паршиво, но ничего не могу с собой поделать и радуюсь, что никаких улик не найдено.

– Теперь, если можно, покажите мне то, что осталось от компьютера, – попросил я.

Кижеватова принесла коробку. Заглянув внутрь, я увидел то, что внушило мне уважение к деструктивным способностям девочки. Передо мной лежало все «железо» по отдельности. Елена даже отковыряла процессор от материнской платы. Отодвинув хлам в сторону, я обнаружил на дне коробки винчестер. Мне показалось, что на нем нет никаких повреждений.

– Мария Евгеньевна, если не возражаете, я возьму винчестер. Надо бы посмотреть информацию на нем.

– Да, конечно! – легко согласилась Кижеватова. – Если это даст хоть какую-то надежду на помощь Лене – забирайте!

Я положил винчестер в портфель и сказал:

– Мне надо навестить сегодня и остальные две семьи. Может, там мне повезет с поисками больше. Вот мой телефон. Если что-то вспомните – непременно позвоните. А я позвоню вам, когда проверю, что было на винчестере.

– Да, конечно! – заверила женщина, беря у меня визитную карточку. С некоторым удивлением она посмотрела на нее. Наверное, ожидала увидеть несколько побольше информации, чем было. У работников Особой Группы на карточках – только имя и телефоны. Если что – никаких зацепок для излишнего любопытства.

В машину я садился с острым чувством сожаления о напрасно потерянном времени. Мне все больше казалось, что в этом деле нет и быть не может никакого следа Зоны.

И всякую память стереть…

Еще по ходу предварительного телефонного разговора с отцом погибшей Ларисы Уваровой я понял, что Зарембо явно недооценивал степень неприязни к девушке в этом семействе. Лично у меня сложилось такое чувство, что дочь там воспринималась как нечто чужеродное и постыдное.

Тем не менее, встретиться со мной отец согласился. Скорее всего, в данном случае сыграла роль моя служба в ФСБ. И старые стереотипы, согласно которым от разговора с работниками службы госбезопасности лучше не отказываться.

На пороге квартиры меня встретил невысокий щуплый человек, с изрядной лысиной, но, тем не менее, носивший на затылке жиденький хвостик волос. Дурацкая прическа, если честно. А этот персонаж еще и усы отрастил – щеточку под носом, в стиле мафиози тридцатых годов прошлого века. Я едва сдержался от неприличной усмешки.

– Кирилл, – представился мужчина.

– Сергей, – протянул я руку, здороваясь.

– Может, будем на «ты»? – спросил Уваров, глядя мне в глаза с оттенком вызова. Я решил, что адекватно реагировать на подобные подначки глупо, и спокойно согласился.

Мы прошли на кухню, Уваров немедленно закурил. И спросил:

– Так что вам надо? Или эта паршивка успела вляпаться в какую-то чепуху по вашей части?

– В смысле? – уточнил я.

– Ну, я не знаю, с кем там она якшалась. Может, наркотой торговала или за валюту неграм давала. Хотя за это сейчас не наказывают.

Меня натурально покоробило от таких слов в адрес собственного ребенка.

– Нет, она ни во что не ввязалась, – спокойно ответил я, – дело несколько в другом.

– А в чем же тогда, скажи пожалуйста? – удивился Уваров.

– Собственно, в том, что случай с Ларисой – не единственный. Еще, как минимум, две девушки ее возраста подверглись такому же заболеванию. Одна из них сейчас находится в психиатрической клинике, а вторая бесследно исчезла.

– Ничего себе. А я-то думал, это только у нашей стервочки заскоки были!

– Вы говорите о дочери в несколько странных выражениях, – заметил я. – Такое чувство, что у вас с ней были не самые теплые отношения.

Уваров поморщился и глянул на меня так, словно я – представитель партии «зеленых», развернувший транспарант о защите тараканов от санитарной инспекции.

– Ты сюда пришел не для того, чтобы читать мне мораль, я надеюсь? – ехидно спросил он. – Но если все-таки за этим, тогда позволь кое-что объяснить. Мы не собирались заводить детей. На ближайшие несколько лет у нас были другие планы. Но однажды жена что-то неправильно посчитала и в результате забеременела. Мы хотели делать аборт, но оказалось, что ей нельзя по медицинским причинам. Было решено, что девочка будет отдана на удочерение…

Он помолчал, как будто собираясь с духом, чтобы сказать что-то постыдное.

– Но мы смалодушничали. Жене показалось, что она просто не в состоянии отдать свою кровинушку в Дом ребенка. Пришлось оставить ее… Наверное, зря, потому что из-за нее мы не смогли сделать очень многого из задуманного. Я не защитил свою кандидатскую диссертацию, жене пришлось уволиться из престижной коммерческой фирмы с большими контактами за рубежом… В общем, из-за сомнительной радости ощущать себя родителями мы пропустили то время, когда еще могли подняться над средним классом. И остались теми, кто мы есть. Поэтому, ты уж извини, я не буду корчить из себя убитого горем папашу. Жаль только, что она умерла поздно и мы все равно не можем уже ничего в жизни поменять.

Он потер виски кончиками пальцев, демонстрируя, как гнетет его эта чудовищная несправедливость. Я некоторое время помолчал, переваривая услышанное. Потом окончательно решил, что специалист по общению с людьми из меня и в самом деле поганый, и сказал Уварову:

– Знаешь, а у тебя чертовски удобная жизненная позиция. Зачем винить в проблемах себя, когда спокойно можно свалить собственные просчеты на ребенка. Отличный стрелочник, не спорю, вот только, как правило, если люди могут чего-то добиться, они это делают. При этом совершенно по барабану, есть у них дети или нет. То есть, ты прости, но дочка не виновата в ваших не защищенных диссертациях и увольнениях. Виноваты вы сами…

Уваров побагровел. Судя по всему, я врезал по болевой точке. Он пристально посмотрел мне в глаза и процедил:

– А ты не лезь не в свои сани, шпик хренов. И вообще, свалил бы ты с глаз долой, а то и удостоверение не поможет.

Угрозы подобного рода в исполнении Уварова могли меня разве что развеселить. Он был и меньше, и ниже меня. А в то, что этот типичный интеллигентный хлюпик может причинить мне какой-то физический ущерб, я не верил. Понимаю, что размеры – не показатель, и тот же Морихей Уэсиба, великий мастер айкидо, был всего сорока девяти килограммов весом. Но у нас пока не Япония, да и с тайными мастерами боя проблемы.

– Я хочу осмотреть комнату Ларисы. Потом уйду.

Уваров криво ухмыльнулся и рывком поднялся со стула.