Читать книгу "Отец. Как воспитать чемпионов в спорте, бизнесе и жизни - Абдулманап Нурмагомедов"

Да, не устану повторять, что языки – это важно. Когда Хабиб учился в колледже, он изучал турецкий и, разумеется, английский, на котором преподавались все точные науки: алгебра, геометрия, физика, химия. А биологию, историю, обществознание и другие предметы гуманитарного характера давали на турецком. И только два предмета учили на русском – это физкультура и, собственно, русский язык. Буду честен: в то время успехи Хабиба в учебе не всегда соответствовали моим требованиям и ожиданиям преподавателей.

И все-таки я тогда пошел на этот шаг и перевел сына на «заочку». Но при этом не прекратил работать с ним лично. Заставлял его переписывать по пять листов каждый вечер из словаря Ожегова. Да, он ежедневно писал пять страниц незнакомых на тот момент слов, или даже тех, значение которых не понимал полностью. Все скрупулезно переписывал из словаря и прорабатывал. Были мною приложены усилия и по изучению арабского языка. Когда идет проповедь в мечети, Хабиб, как мусульманин, должен понимать, о чем там говорится.

Помню, был случай после шестого класса. Он рассказал наизусть 200 хадисов – преданий о словах и делах пророка Мухаммада. Это был большой успех для сына и важный момент для меня. Прогресс его памяти оказался заметным. Он стал лучшим учеником в Дагестане среди шестиклассников. Мне посоветовали, как вариант, сделать его хафизом – то есть мусульманином духовного сословия, который знает Коран наизусть. На это Хабиб сказал: «А нельзя и то, и другое?» То есть и спортом заниматься, и знания получать. Мне кажется, в этих словах весь он. Нынешняя помощь Африке, детям, конкурсы разные, чтобы осчастливить молодых ребят, встречи с ними, посильная помощь – это все у него оттуда, от тех знаний. Меня спрашивают: почему он занимается благими делами? Потому что знает, что этим нужно заниматься, – вот мой ответ. И он понял это раньше, чем другие. По моему мнению, это случилось как раз в тот период, когда были выучены 200 хадисов.

Но бывали и непростые времена. Девятый класс и колледж были самыми трудными в воспитании. Я и директор колледжа Бексултан Бексултанов, который уже 20 лет там работает, вместе трудились над воспитанием Хабиба. Директор был близкий друг моего старшего брата, знал наших родителей. Он старался через убеждение многое поменять в моем сыне к лучшему. Я ему очень признателен за это, конечно.

К примеру, подзывал его и говорил: «Хабиб! Если ты позволишь что-то недостойное себе, то позволит и другой. Если ты не поможешь человеку, не поможет и другой. Я знаю твоего отца, дядю, бабушку, дедушку, всю твою семью. На тебе ответственность, понимаешь меня? Сегодня нужно посадить розы во дворе, пересадить деревья, и я догадываюсь, что ты мне скажешь. Что тебе нужно на тренировку, не так ли?» Хабиб отвечал: «А нельзя, чтобы я сегодня потренировался, а в воскресенье пришел бы и посадил столько, сколько надо?» Директор соглашался и потом в выходной день лично приходил контролировать, как идет работа.

В тот момент, я думаю, у сына случился перелом в сознании – даже в понимании жизни. Те слова возымели эффект. Хотя еще в его 21–22 года я все время твердил, что нужно знать антологию дагестанских поэтов, а еще Толстого, Достоевского. Говорил, что он должен цитировать на аварском, русском и английском слова Расула Гамзатова. Хабиб спрашивал: «Зачем все это мне, отец? Неужели не хватит того, что учат люди вокруг?» Я отвечал: «У меня другие планы на тебя, сынок. Поэтому ты должен это делать». Убеждал его, и это работало.

В каждую длительную поездку давал ему книгу. Хотя бы три куплета выучи, потом подумай, какой смысл в них. Он старался, проявлял упорство. Но трудно было не всегда. Что-то ему было интересно, и Хабиб сам начинал читать про это больше. Всегда были любопытны география и история, к примеру. Это отлично. Ведь если он хочет быть профессиональным спортсменом, то ему надо будет постоянно летать на соревнования. Отправляешься, к примеру, в Италию – и тут нужно хотя бы быть в курсе, что она условно делится на Юг и Север. Надо знать историю городов, какая где развита промышленность, какие есть памятники культуры. Что собой представляет и чем славится Рим. Он сам себе задавал эти вопросы, докапывался, учился. Так закалялся характер.

Дальше он начал делиться с ребятами тем, что получал в качестве призовых. Помню, он впервые выиграл турнир «Атриум». Все 50 тысяч рублей потратил на своих друзей по залу: кому-то борцовки приобрел, кому-то шорты подарил и так далее. Потратил все. Для меня было очень приятно, что он сделал именно так. Я уже писал, это наши принципы: завтра выиграет другой – тоже что-то подарит. То был хороший пример остальным. Хабиб сначала спросил у меня: «Отец, ты не будешь ругаться, если я потрачу эти деньги?» Мне захотелось посмотреть, как он ими распорядится. Я ответил: «Делай то, что считаешь нужным». И он купил друзьям самое необходимое для занятий в зале. На всю сумму.

Это показательный пример, и я думаю, что это была большая победа над эго. К деньгам Хабиб всегда относился исключительно просто. Они для него далеко не на первом месте. Он даже во время подготовки к боям говаривал: «Деньги – не главное. Главное – флаг страны. Победа – вот, что действительно важно». Однако, это не значит, что труд не должен быть оплачен, – здесь нет ничего общего с наивностью и ситуациями, когда люди не понимают, что ими пользуются. Я помню время, когда сын готовился защищать пояс UFC. Он тогда сказал мне: «Нет, я не позволю со мною торговаться. Поставлю им свои условия». И дело здесь не только в самолюбии. Логика тоже присутствовала: раз за моего соперника дают столько денег, я не позволю заплатить мне во много раз меньше. Покажу, мол, что сам не дурак. Бой с Макгрегором был уже назначен. Хабиба остановили у дверей, когда он уходил с переговоров по своей воле. Ему сказали в спину: «Нет, нет и еще раз нет!» А он развернулся и бросил: «Сопернику даете пять миллионов, а мне не можете гарантировать даже два? Раз вы говорите „нет“, то тогда и боя не будет». И продолжил идти. Его окликнули в самый последний момент. Вы, наверное, уже понимаете, к чему эта история здесь описана. Это тоже показательный пример того, как работает убеждение. Ведь когда мы убеждаем кого-то, это не только мотивация на достижение целей и моральная поддержка. Смотрите шире: убеждение – способ словами добиться того, чтобы человек делал именно то, что вы от него хотите.

Для того чтобы вы, уважаемый читатель, были в курсе всей ситуации по бою с Конором, я напишу еще несколько строк. Но даже не о самом поединке, а о том, что было после него. Такой штраф, какой обязали выплатить Хабиба, не выставлялся никому из бойцов UFC. Сын заплатил все, и даже за друзей и адвокатов. Также он объявил, что не выйдет на бой до тех пор, пока не подерутся те, кто с ним тогда был в деле, Зубайра Тухугов, к примеру. Промоушен тогда сделал бой за временный пояс. Хабиб говорит: «Делайте! Я чемпион, и самое для вас страшное то, что вы не можете у меня это забрать».

Он в этом прав, конечно: чемпионство было завоевано и защищено по всем правилам. Впрочем, не подумайте только, что я буду писать об одном лишь Хабибе. Те, кто идет сзади, еще более опасны. Скажем, Ислам Махачев просит в противники Кевина Ли и Тони Фергюсона – любого из них. Но если Фергюсон пока далековат, то Кевин Ли как раз его уровня, нужного калибра. Одержи Ислам победу досрочно и все – следующий претендент будет как раз из той школы, из максимально высокоуровневой обоймы. А те, кто идет с 1998 года и позже, – они вообще еще страшнее будут, чем предыдущие. Главное – чтобы не сбавляли обороты, чтобы сохранили огонь в глазах, который зажегся еще в детстве.