Читать книгу "Вдова военного преступника - Элли Мидвуд"

— Ужасно не хочется это признавать, но тут ты прав. — Рассмеялся в ответ Отто и заговорщически мне подмигнул.

Очередная симфония Вагнера, сменившая предыдущую по радио, заставила Эрнста болезненно поморщиться.

— Аннализа, ты не будешь так добра и не сменишь волну? — умоляюще посмотрел на меня он.

— Что? Кто-то сегодня страдает от упадка патриотизма? — поддразнила я его, пытаясь перенастроить радио.

— Нет. И позволь кое-что прояснить. Я — самый большой патриот Великого германского рейха. Я до смерти люблю свою страну и восхищаюсь её богатой культурой, — начал Эрнст наигранно-торжественным тоном, затем взял паузу для драматического эффекта и завершил свою мысль, — Но если я услышу хоть ещё одну чёртову симфонию этого чёртова Вагнера сегодня, богом клянусь, я застрелюсь!

Я не сдержала смеха, думая, что идея Министра Пропаганды Гёббельса вызвать в своих согражданах патриотические чувства, часами играя симфонии любимого композитора фюрера по радио, явно имела обратный эффект.

— Ну вот, Би-Би-Си, как тебе это? Какой-то весёленький джазовый концерт. — Я повернулась к австрийцу.

— Всё, что не написано Вагнером, более чем сгодится, — отозвался Эрнст с пресерьёзным видом, вызвав очередной приступ хихиканья у меня и Отто.

Шеф РСХА улыбнулся и похлопал себя по колену, приглашая меня назад. Отто вальяжно развалился в своём кресле, закинув обе длинных ноги в начищенных сапогах на стол. Без всего их официального антуража они вели себя как обычные друзья, чувствующие себя как нельзя более комфортно в обществе друг друга. Они говорили в основном об Австрии, делились воспоминаниями, судачили об общих знакомых и как всегда много шутили.

Я не могла принимать активное участие в их беседе просто потому, что не знала ни людей, которых они обсуждали, да и их интимных шуток, понятных только им двоим и в нужном контексте, не понимала. Вот я и сидела, склонив голову на плечо своему любимому и слушала радио, мысленно имитируя британский акцент. Рудольф, коллега Генриха по контрразведке, научил меня американскому английскому, и из-за этого мне иногда бывало сложно понимать британский выговор.

Ведущий с большим энтузиазмом чирикал что-то о дальнейших программах, когда одна фраза, выхваченная моим мозгом из его речи, вдруг подняла красный флаг и заставила меня навострить уши. «Когда ты обучаешься профессии агента, ты всегда будешь мыслить как агент», вдруг вспомнились слова Рудольфа, произнесённые уже очень давно; и сегодня я наконец-то поняла их смысл. Британский ведущий только что проговорил секретный код, который я запомнила ещё два года назад, работая радисткой под началом Гейдриха.

— Британские патриоты! Только храбрейшие выживут в этой схватке.

Нас в РСХА ещё на ориентации заставили запомнить эту фразу, зовущую к действию всех «спящих агентов». Эта кодовая фраза была универсальным знаком для всех инфильтрированных британским СОИ агентов, не приписанных к какой-то конкретной миссии и сидящих без действия в разных точках рейха, чьим единственным способом получить этот самый призыв к действию был через обычное радио. Далее ведущий должен был прочесть ещё одно закодированное послание, шифр к которому был дан заранее этим агентам и который нам уже, в отличие от общей первой фразы, был неизвестен. Как и ожидалось, ведущий только что объявил координаты, замаскировав их под видом выигрышных лотерейных билетов, где «спящие агенты» должны были активизироваться.

— Оставайтесь на нашей волне, чтобы не пропустить наш специальный анонс! 14:30, время Лондона, премьер министр Черчиль зачитает новую директиву касательно движения сопротивления в Чехословакии! Не выключайте радио!

— Вы слышали? — Под немного растерянным взглядом австрийцев я вытянула листок бумаги из-под рукава Отто и быстро начала записывать время и названные ранее координаты. — Они будут передавать что-то важное!

— Вот уж не знал, что ты такая страстная поклонница старика Черчиля! — хмыкнул Отто.

— Да это вовсе не от Черчиля! — я нетерпеливо тряхнула головой, снова потревожила Отто, согнав его и его ноги с крышки стола, чтобы найти нужное место на расстеленной карте и ткнула в него пальцем. — Они использовали особую кодовую фразу, призывающую ко вниманию всех «спящих агентов» в нашем округе! Да вы что, совсем ничего не слышали? Чешское сопротивление! Только это не имеет никакого отношения к настоящему сопротивлению, это всего лишь обозначает страну, в которой должна будет произведена диверсия! Не могут же они открыто это сказать, вот и используют аллюзии. Ну, поняли теперь? А вот и наши координаты!

— Ты уверена? — Отто скептически приподнял бровь.

— На сто процентов. Я же работала радисткой ещё при Гейдрихе, я знаю, о чём говорю, уж поверь.

— Но о какой диверсии может идти речь, если они призывают к действию «спящих агентов?» — подал голос Эрнст. — Что-то не похоже на тщательно спланированную операцию, если ты моего мнения спросишь.

— А она и не должна быть тщательно спланированной, — объяснила я. — Здесь речь идёт о так называемой «спонтанной диверсии», которую они не планировали и скорее всего не предвидели, но которую у них вдруг появилась возможность привести в исполнение.

— И что же это может быть за операция? Очевидно, что не фабрику же они какую-то собираются взорвать; для любой операции нужны ресурсы и подготовка.

— Вовсе нет. Например, для покушения никаких ресурсов, кроме оружия, не требуется. Да и людской силы тоже. — Я пожала плечами.

— Покушения? — австрийцы переспросили в один голос, после чего Эрнст продолжил уже один. — Да мы даже не в столице находимся; никаких стратегически важных объектов здесь не наблюдается, да и насколько мне известно, никто из хоть сколько-нибудь важных официальных лиц в эту глушь в ближайшее время не собирается.

Я продолжала пристально на него смотреть, но, поняв, что он так и не ухватывал мою мысль, решила её озвучить:

— А как насчёт одного шефа некого РСХА? Не слышал о таком? Здоровый такой, презлющий, подчинённых любит всех вокруг гонять, говорит с жутким австрийским акцентом, склонен к неконтролируемым припадкам гнева… Неужели не слышал?

— Антиправительственная пропаганда, — заявил Эрнст с таким видом, будто речь и не о нём шла. — Я лично слышал, что он чрезвычайно хорош собой, невероятно очарователен, высоко интеллигентен, обладает крайне высоким интеллектом, и что все барышни от него без ума.

— Ты забыл упомянуть, что смерть от скромности ему не грозит, — саркастически подвёл итог Отто.

— Да брось, ты же не всерьёз это предполагаешь, что кто-то планирует на меня покушение? — до сих пор находясь в своём шутливом настроении, Эрнст явно не воспринимал мои предостережения всерьёз. — Я не такая уж важная фигура.

— Не хочется выбивать лестницу из-под твоих аргументов, но в случае если ты забыл, ты занимаешь точно такую же позицию, как Гейдрих. И посмотри, куда это его привело.

— Но это же мы спланировали его покушение! — зашептал на всякий случай Эрнст.