Читать книгу "Сухих соцветий горький аромат - Ирина Зорина"

— Расслабься, — перебил меня Марк и взял за руку — ты сейчас со мной, не нужно много думать и переживать. Давай забудем обо всём и просто повеселимся.

— Согласна, — проговорила я, с усилием отрываясь от своих противоречивых мыслей.

Через минуту мы уже стояли на остановке и ждали автобус. Я чувствовала, что атмосфера стала напряженной, поэтому попыталась разрядить обстановку:

— Получается, у нас запретная любовь, — кокетливо улыбаясь, я взглянула на своего спутника.

— Выходит, что так, — рассмеялся он, — и должен заметить, этот факт добавляет в наши отношения остроты.

Через несколько минут мы отправились к маленькой полупустой деревеньке в пригороде Бреста. Ехали мы довольно долго и всё время без умолку болтали о детстве, завершившемся совсем недавно, о живописных видах, открывавшихся из окна, о книгах, которые запали в душу, о музыке и обо всём на свете. Достигнув конечной остановки, мы пешком направились к видневшемуся впереди лугу, за которым возвышалась пышная роща. Посреди густо-зелёного луга стояла заброшенная водонапорная башня.

— Мы идём в башню? — озадаченно спросила я, стараясь не отстать от Марка.

— А ты когда-нибудь была внутри?

— Нет, никогда. Я вообще здесь впервые.

— Так и думал. Значит, не зря решил тебя привести именно сюда. Тебе понравится.

Мы шли по лугу и вдыхали весенний, тёплый аромат земли и свежей молодой травы. Видневшаяся впереди водонапорная башня, некогда аккуратно облицованная красным кирпичом, а теперь сплошь покрытая трещинами и щербинами, возвышалась подобно дряхлому, забытому временем великану. На самом верху башни зияли тёмные проёмы продолговатых окошек, вместо дверей прямо напротив нас открывался беззубый краснокирпичный рот с неровными, сколотыми краями.

Марк взял меня за руку и потянул к проходу. Внутри башни валялись разломанные кирпичи и щебень, шершавые серо-коричневые стены устремлялись к конусовидной, сильно пострадавшей от времени и дождей черепичной крыше, и терялись в полумраке свода. Всё вокруг было покрыто толстым слоем жёлто-серой пыли, что придавало угнетающий вид этому заброшенному помещению. Наверх к небольшим проёмам, через которые внутрь сооружения лился дневной свет, вела старая винтовая лестница без перил, напоминавшая гигантскую змею, любовно обвивающую грубые холодные стены.

Оглядевшись, я заметила, что здесь довольно интересно, и уже собиралась выйти из башни, как Марк направился прямиком к располагавшейся справа от входа лестнице.

— Неужели ты хочешь подняться наверх? — испуганно спросила я.

— Конечно. А для чего же мы тогда сюда забрались? Не бойся, я пойду впереди и буду крепко держать тебя за руку.

— Ты хочешь, чтобы и я поднялась с тобой?! — в ужасе вскрикнула я.

— Конечно, — улыбнулся Марк и протянул мне руку.

Я стояла как вкопанная. Страх высоты мучил меня с самого детства, и я до сих пор не могла его преодолеть.

Марк вызывающе глянул на меня:

— Ты хочешь, чтобы я отныне называл тебя трусихой?

— Я и есть трусиха, — мой голос срывался и дрожал от страха и возмущения, — ужасно боюсь высоты, а у лестницы нет перил!

— Иногда стоит преодолевать свои страхи, — Марк снова протянул мне руку и уже не опускал её, настойчиво глядя мне прямо в глаза.

Я колебалась.

— Давай же, — уговаривал он, нежно касаясь моих похолодевших пальцев.

— Так и быть, — сдалась я, — только не торопись, давай подниматься медленно.

Мы осторожно шагали по каменным ступенькам, в ушах оглушительно шумела пульсирующая кровь. Я старалась не смотреть вниз и по сторонам. Глядя себе под ноги, я крепко сжимала руку Марка и нерешительно продвигалась вперёд. Наконец, мы добрались до самого верха и остановились возле проёма, представляющего собой окно. Вид, открывшийся нашему взору, был завораживающим: зелёная, задумчивая роща тянулась ветками к вечерним солнечным лучам, вдалеке извивалась серебристо-серая речушка, которая уже успела вернуться в свои берега после весеннего паводка, а прямо перед нами простирался великолепный бархатный луг.

— А-а-а-а-а-а-а!!! — громко и весело закричал Марк, раскинув руки в стороны, и заразительно рассмеялся. — Крикни и ты, — воодушевлённо предложил он, задыхаясь от порывов ветра, влетающих в проём.

Мне было неловко орать во всё горло наверху заброшенной башни, но и отказаться было неудобно. Немного поколебавшись, я собралась с духом и крикнула. Крик получился слабый и вымученный.

— Нет, так дело не пойдёт, давай громче, чтобы у меня уши заложило. Надо отключиться, не думай ни о чём, — Марк подмигнул и заорал снова, что было силы.

Я понемногу начинала заражаться его возбуждённым настроением. Забыв обо всех правилах приличия, я крикнула во всё горло. Крик эхом отразился от конусообразных сводов башни и растворился в тишине. Мне стало невероятно легко, будто какая-то часть меня освободилась от оков тела, и неслась навстречу ветру и сияющему лазурью небу.

— Ну, как? — спросил Марк.

— Это будто внутри меня жил ветер, — задыхаясь, проговорила я, — но я не догадывалась об этом, пока он только что ни вырвался из груди.

— Да-да, так и есть! Невероятное чувство, правда?

Когда мы ехали в полупустом автобусе домой, уже наступил вечер. Огромное рдяное солнце заливало улицы золотисто-рыжим светом. Марк смотрел на меня пламенным взглядом, и мне становилось не по себе, я терялась и не могла произнести ни слова. Марку же слова были не нужны, за него красноречиво говорил обжигающий, любовный взгляд.

— Я счастлив, — тихо сказал он, — наверное, так счастлив я никогда не был.

Если бы он только знал, как счастлива была я.

Глава 6

Учебный год закончился, но из-за запрета родителей мы с Марком не могли видеться так часто, как нам этого хотелось. Редкие встречи, опасность быть разоблаченными подогревали наш интерес и увлеченность друг другом. Мы теряли рассудок, упиваясь своей первой любовью, пропитанной неистовым накалом чувств, схожим с помешательством. Мы лгали родителям, то сообщая, что отправляемся к друзьям, то придумывая какое-либо культурное мероприятие, на котором нам непременно необходимо появиться, а сами бежали в объятья друг друга. Однажды среди ночи, когда родители легли спать, я даже решилась потихоньку выскользнуть из дома, и мы всю ночь гуляли по безлюдным улицам, вдыхая аромат ночи, растворяясь в темноте и чувствах друг друга. Мы забывали обо всём, ничего не существовало в нашем ограниченном восприятии, кроме образа возлюбленного, кроме этих коротких мгновений долгожданных встреч.

Любовь возвышает человека над обыденностью, преображает его: глаза сияют счастьем, лицо без всякой видимой причины озаряет улыбка, и весь облик излучает какую-то неизъяснимую лёгкость, спокойствие и умиротворённость. Рано или поздно окружающим становится ясно — что-то происходит. От внимания наших родителей, которые знают своих детей лучше других, эти изменения ускользнуть не могли.