Читать книгу "Пангея приветствует тебя - Оливия Штерн"

Тана покачала головой. Она не верила в предсказания выжившей из ума старухи. И веяло от них каким-то нерациональным, неприятным холодом, и становилось на сердце тяжело, словно простерла над головой смерть свои темные крылья.

— Я даже не знаю, кого здесь хотела найти, — несмело возразила Тана.

Вместо ответа Унла-заш прикоснулась к внутренней стороне локтевого сгиба.

— Ответ там.

«Глупости какие», — подумала Тана, но вслух не сказала ничего. Обижать старую женщину не хотелось, тем более, что это был первый человек здесь, высказавший свое сочувствие странной чужестранке.

Словно почувствовав что-то, Унла-заш отвернулась от Таны и сделала несколько шагов по направлению к выходу. А через мгновение в дверном проеме вырос плечистый силуэт Дей-шана.

— Н-ну, наговорились? — он даже не взглянул на старуху, его взгляд приклеился к Тане.

— Да о чем с этой дурочкой говорить? — заскрипела Унла-заш, — везете головой блажную, ей только с мужчинами и ложиться, больше ни на что не годна.

— А большего и не требуется, — весело ответил Дей-шан, поманил к себе Тану, — поди сюда. Уезжаем.

— А поесть, поесть-то? — засуетилась старуха, тряся головой.

— По дороге поедим. Еще отравишь.

Он крепко взял Тану за локоть, подтолкнул к выходу. И, уже переступая дощатый порог, она вдруг услышала легкий шелест за спиной. О, ей уже был знаком этот звук, звук, которого она не знала там, в прошлом! Захрипела, забулькала старуха, медленно оседая на землю. Изо рта, которым она хватала воздух, толчками выплескивалась темная, почти черная кровь. Дей-шан быстро наклонился к Унле-заш, вытер меч о ее одежду и также быстро вбросил его в ножны. Тана резко, не размахиваясь, ударила Дей-шана в грудь кулаком.

— Ты! Ты зачем это сделал? Чем она помешала?

Естественно, он даже не пошатнулся. Зато отвесил такую оплеуху Тане, что все качнулось куда-то вбок, и Тана пребольно, всем телом, рухнула на сухую землю.

— Руки оторву, — зло прошипел в лицо Дей-шан, и затем, уже спокойнее, добавил, — она тебя видела. Вставай, дура, и поехали.

Рион

Наногенератор щелкнул, выдавая очередную капсулу с водой. Порция была маленькой, на один глоток, что, в общем-то, не позволяло сдохнуть быстро, но при этом усугубляло мучения. Время изготовления такой порции воды занимало час. Это значило, что до следующего глотка он пройдет еще несколько километров.

Рион вздохнул, упаковывая наногенератор. Весил прибор изрядно, и порой казалось, что его проще бросить где-нибудь, чем тащить на себе. С другой стороны, наногенератор давал воду, а в ночь Рион программировал изготовление белкового коктейля. Получался он довольно мерзким на вкус, словно крахмал, разведенный в воде, но — опять-таки — только благодаря этому Рион продолжал идти вперед.

Шел он в сторону гор. Казалось, что там, в предгорье, он встретит людей. Об этом нашептывали воспоминания; с гор текут ручьи, а там — где вода — всегда есть какая-нибудь жизнь. К слову, помнил Рион гораздо больше, чем успел узнать за свою недолгую жизнь.

…Выбравшись из аварийной капсулы, он обнаружил себя стоящим посреди бесконечной, иссушенной солнцем степи. Ночь стремительно сворачивала темные рукава, отползала на запад. Небо на востоке обрело нежно-лиловый оттенок, и тогда-то Рион и разглядел в дымке заснеженные вершины. Все еще не веря, что жив, он осмотрелся, а затем пришло горькое осознание, что он остался совершенно один. В каком направлении катер выбросил вторую аварийную капсулу, оставалось только гадать. Похоже, именно в этом и заключался весь страшный смысл слова «забвение»: безжизненная равнина, почти пустыня — и полное одиночество под звездами. Рион побрел к горам. Он надеялся, что встретит там кого-нибудь. Тана Альен уверяла, что жизнь не оканчивается на границах Пангеи. Похоже, что только ему и осталось убедиться в этом — где искать Тану, он не представлял. Более того, Рион совершенно не был уверен в том, что она пережила крушение катера. Испытывал ли он сожаление, полагая, что архитектор Альен погибла? Вряд ли. Рион искренне полагал, что если бы она не погибла, он сам бы ее убил — за все то, что она с ним сделала.

…Еще час — еще одна капсула с водой, смочить пересохшее горло. Солнце палило немилосердно, за двое суток пути лицо покрылось мелкими пузыриками. Раздавишь такой — и кожа скатывается под пальцами. Ткань летного костюма на пояснице была мокрой от пота, возникало острое, почти необоримое желание сбросить с себя одежду, но Рион терпел, скрипя зубами. Все те же, не родные воспоминания подсказывали, что без одежды станет во сто крат хуже: к вечеру он покроется волдырями весь, и если сейчас идти тяжело и неприятно, то потом будет просто больно. Рион заставлял себя шагать, метр за метром, и хотя горы были все так же далеки, он знал, что мало-помалу продвигается вперед, и что в конце концов пересечет безбрежную словно океан степь. А затем, когда встретит людей (если встретит), предпримет все возможное и невозможное, чтобы вернуться — и уничтожить все то, что породило его самого.

Он понимал, что это будет непросто, почти невыполнимо. Еще пару дней назад ему и в страшном сне не могло присниться, что он будет мечтать о подобном. Там, в коконе счастливого неведения и в границах данной ему памяти, Рион видел сны только о розовых садах. Тогда он и не подозревал, что то были сады вечного Эдема, и что слишком мало было отпущено ему счастья пребывания в них.

Рион отсчитывал время глотками воды. Наконец раскаленный шар солнца нырнул в дымку у горизонта, и зной начал спадать. Вздохнув с облегчением, Рион остановился и, убедившись, что в обозримом пространстве ему ничто не угрожает, уселся на землю. Добыв из чехла наногенератор, он лишь покачал головой: заряда должно было хватить еще на пару суток, не больше. Потом прихотливой машине требовалась подзарядка, а электричества — поди ж ты! — здесь не предвиделось. Он запрограммировал приготовление очередного белкового коктейля — снова крошечная порция, этот наногенератор Тана взяла дома, и он не был рассчитан на производство полного жизнеобеспечения человека. Но лучше что-то, чем ничего. Рион поставил прибор рядом с жиденьким и колючим кустом, сам вытянулся во весь рост и стал смотреть, как одна за другой в небе вспыхивали звезды.

Он хотел заснуть, но не мог. Мешали теснящиеся в голове чужие воспоминания; словно слепые котята, они копошились, толкались, и каждый раз на поверхность само собой всплывало нечто новое, с чем Рион никогда не имел дела — но о чем теперь прекрасно знал.

«Лучше бы ты утонула тогда», — лениво думал он, перемалывая свои новые знания и навыки, — «но на самом деле, я злюсь на именно на тебя, потому что хорошо знаком. То, что случилось — не твоя вина. Виноваты те, кто были гораздо раньше, виноват тот, кто все это придумал».

И его, того, кто был альфой и омегой системы под названием «Пангея», Рион собирался убить. Вот просто так вернуться — и убить. Ведь он теперь знал и то, как это — лишить другого человека жизни.