Читать книгу "Верховная ведьма - Елена Сарафанова"

— Не возражаю, — чуть растягивая слова подал голос Лесик.

Через час, когда тёплой воды извели «чуть не целый океан», как ворчал дядька, домового завернули в нагретое полотенце и уложили на печку сушиться и греться. Печь в схроне топилась, как камнями силы, так и обычными дровами. Дрова шли на приготовление пищи, а магией отапливался дом, разгоняя заклинанием тепло по всем стенкам жилища.

Ужинали кашей с мясной подливой. Домовому миску Рада подала на печь и сразу спросила, как он себя чувствует.

— Как у Единого за пазухой, — сладко зевнул Лесик. — Уважаемая ведьма, просьба. Давай ты осмотришь меня утром? Я хоть ночь поблаженствую в тепле и безопасности.

— Хорошо, — согласилась девушка. — Но утром…

— … я весь твой и делай со мной, что хочешь.

На следующий день за завтраком Рада поинтересовалась у домового, есть ли поблизости селения или хутора, где можно было бы закупать молоко, яйца и другие продукты.

— Неделя пути до предгорий, а там селений много, — задумчиво ответил Лесик. — Ближе ничего нет. И не обижайтесь, я ночью подсмотрел ваши сны и уже в курсе, что в Каруне война. Это плохо для людей, а вот для нечисти… ?

— Что? — нахмурился Михей.

— Её теперь расплодится немеряно, а бороться с ней кто будет? — фыркнул домовой, спрыгнул на пол и похромал к двери. — Я — на солнышко.

— Стоять! — Рада цапнула кошака и притянула к себе. — Успеешь.

— Но хозяйка…

— Михей, убери со стола быстро, — приказала девушка, а когда стол очистили и усилили над ним свет, внимательно начала осмотр переломов домового. — Дядька, придержи ему задние лапы, чтоб не дёргался… Ага, всё не так страшно. — Девушка вдруг нахмурилась и спросила. — Лесик, а тебе человеческий взвар от боли подходит?

— Вроде должен, — растерялся кошак. — Только концентрацию нужно уменьшить вдвое.

— Откуда знаешь?

— Мой бывший хозяин меня так лечил однажды… давно.

— А у кого ты жил? Кто хозяин?

— Ведьмак, — вздохнул Лесик. — Учёный-отшельник. Хороший был человек, но ему не повезло с учеником. Тот из изгоев оказался, а когда хозяин это понял, выгнал его взашей. А ночью случился пожар, да не обычный, магический. Наш дом выгорел дотла, старый ведьмак погиб.

— И ты ушёл в лес? Почему?

— Изгоя забоялся, — честно признался домовой. — Он страшный был, чёрный внутри. Чуть меня не убил. Я сбежал в лес и прижился тут. Но, как видишь, здесь тоже не повезло, — кот вдруг встрепенулся и поднял голову. — Я же совсем забыл поблагодарить. Спасибо, что избавила всех от этого… которого уже никто не помнит, — и Лесик потёрся головой о руку девушки. — Жаль, я не видел, как ты изгнала эту сволочь, но Тамила всё подробно описала по дороге сюда.

— Тамила — русалка? — поняла Рада. — Я как-то имя её и не успела спросить.

— А что, у нечисти есть имена? — удивился дядька Михей.

— Кто был человеком — многое помнит, остальным меня попросили дать имена, — признался домовой. — Я же с людьми жил, знаю, да и проще теперь местной нечисти общаться друг с другом.

— А главного лешего как зовут? — спросила Рада.

— Палкин… А что это ты делаешь? — встревоженно спросил Лесик, когда у него перед носом оказалась мисочка с питьём.

— Даю обезболивающее… и не закатывай глаза, пей, давай.

Передние лапы домового Рада вправляла под яростное мяуканье кошака, которого крепко держал Михей.

— Тихо, уже всё, — девушка начала выглаживать чёрные лапы, стараясь снять острую боль в вправленных суставах. — Ты сейчас уснёшь, — и она вытерла мокрую от слёз мордочку домового, — а когда проснёшься, лапки будут, как новенькие.

— Да? А задние? — простонал Лесик.

— Придётся оперировать.

— Не-е-ет!

— Да, мой хороший. И, как хозяйка, я запрещаю тебе уходить из схрона, а то сбежишь сдуру — ищи потом по всему лесу.

— Зачем? Я бы теперь и так смог.

— Нет, лучше один раз перетерпеть, но потом быть полноценным здоровым домовым, чем доходягой-калекой, которого каждый дурак обидеть может. Так что засыпай и пусть твои косточки больше не болят.

Кот уснул через мгновение и Михей, осторожно переложив того на печь, спросил:

— Лесик уснул, потому что ты ему приказала?

— Да, я — Хозяйка, он — мой подопечный.

— А с людьми как… тоже теперь сможешь?

— Зависит от характера и веры человека. Но если очень захочу, да, могу заставить подчиниться.

— А мага?

— От его силы зависит, — Рада бросила проницательный взгляд на дядьку и улыбнулась. — Не бойся, я вообще-то человек мирный и принуждения не признаю, даже ненавижу, если честно.

— Это хорошо, — откровенно признался Михей. — Потому что я такой же, насилие в любом виде не переношу.

— А как же армия, жизнь в казармах и обязанность подчиняться?

— Это нормально, — дёрнул плечом дядька. — Устав, правила, дисциплина — всё это тоже зависит от человека. Если командир толковый, то и его солдатам будет лишь польза.

— Но как же война? Насилие и смерть мирного населения?

— Это — зло, я потому и дезертировал, не смог вынести несправедливости, — дядька встал и ушёл отмывать руки от шерсти домового.

5

Лесик проснулся под вечер, поел и снова уснул, а Рада с Михеем ещё раз осмотрели своё жилище и в одном из шкафов неожиданно нашли старый риолон.

— Ох, — вздохнула девушка, осторожно взяв в руки инструмент. — Какая редкость.

— Да уж, — восхищённо пробормотал дядька. — Я такой однажды видел… — он смутился и добавил. — В доме, где служил перед войной, любили музыку.

— Ты не обязан мне обо всём рассказывать, — заметила Рада. — Однажды, когда посчитаешь нужным, надеюсь, поделишься историей своей жизни?

— Как и ты?

— Верно, как и я. Давай дадим себе время на осознание перемен, а потом, постепенно, когда доверие друг к другу окрепнет…

— Тогда и поговорим, согласен, — кивнул Михей.

— Вот и хорошо, — слабо улыбнулась девушка и нажала на риолоне жёлтую кнопку на корпусе.

Раздавшаяся весёлая музыка оказалась неожиданно громкой и Рада быстро уменьшила звук, боясь потревожить спящего домового, а затем девушка присела у стола и начала переключать кнопку с записями мелодий, подыскивая что-то более спокойное. Вскоре в жилище ведьмы зазвучали тихие звуки баллады, выводимые струнным оркестром так трепетно и виртуозно, что старый дядька даже прослезился.

— Эх, хорошо пробрало, — смущённо пробормотал он, — это кто же так играл?