Читать книгу "Медное королевство - Шеннон Чакраборти"

Его крики.

В него с силой ворвались воспоминания. Женщина – выкрикивает его имя, шепчет его имя. Черные глаза и лукавая улыбка, прикосновение ее губ к его, она прижимается к нему в темной пещере. Эти же глаза, переполненные шоком и разочарованием, – в разрушенном лазарете. Утопленник, покрытый чешуей и щупальцами, склонившийся над ним. Ржавый клинок в сочащейся руке.

Дара открыл глаза, но увидел только черноту. Боль угасала, но все казалось чужеродным, по его телу, чересчур легкому, но в то же время слишком реальному, проходили импульсы, которых он не испытывал уже много десятков лет. Много веков. Он снова начал задыхаться и хватать ртом воздух, пытаясь заново научиться дышать.

Рука легла ему на плечо, и тело омыло волной тепла и покоя. Боль ушла, сердце забилось уверенным ритмом.

Словно камень свалился у него с души. Дара бы ни с чем не спутал живительное прикосновение Нахид.

– Нари, – вздохнул он. На глазах выступили слезы. – Прости меня, Нари. Мне так жаль. Я не хотел, чтобы…

Дара осекся на полуслове. Его взгляд упал на собственную ладонь.

Она ярко пламенела, а пальцы оканчивались смертельно-острыми когтями.

Он чуть не закричал, но увидел перед собой женщину. Нари. Нет, не Нари, хотя в выражении незнакомки угадывались ее черты. Эта Дэва была старше, ее лицо было слабо изрезано морщинами. Серебро проседило черные волосы, неаккуратно остриженные по плечи.

Судя по всему, она была потрясена не меньше Дары. Обрадована – и потрясена. Она потянулась к нему и погладила по щеке.

– Сработало, – прошептала она. – Наконец-то сработало.

Дара в ужасе уставился на свои пламенеющие руки. На пальце сверкнуло ненавистное рабское кольцо с изумрудом.

– Почему я стал таким? – Его голос панически надломился. – Ифриты…

– Нет, – быстро успокоила его женщина. – Ты свободен от ифритов, Дараявахауш. Ты свободен от всего.

Это ничего не проясняло. Дара непонимающим взглядом таращился на собственную огненную кожу, внутри холодея от ужаса. Ни в одном известном ему мире джинны и дэвы не были похожи на него теперешнего, даже возвращенные из рабства.

На задворках сознания Дара все еще слышал голос сестры, умоляющий его вернуться в сад предков. Тамима. Горе захлестнуло его, и слезы градом покатились по щекам, шипя на раскаленной коже.

Он содрогнулся. Магия, текущая в крови, ощущалась им обостренно: свежая, оголенная, как нерв, неуправляемая. Он сделал резкий вдох, и стены шатра, в котором они находились, яростно всколыхнулись.

Женщина схватила его за руку.

– Успокойся, Афшин, – сказала она. – Ты в безопасности. Ты свободен.

– Что я такое? – Он в очередной раз взглянул на свои когти, и его замутило от увиденного. – Что ты со мной сделала?

Она захлопала глазами, удивленная мучительной интонацией в его голосе.

– Я сделала тебя феноменом. Чудом. Ты – первый дэв, освобожденный от оков проклятия Сулеймана за три тысячи лет.

Проклятие Сулеймана. Не веря своим ушам, он уставился на нее. В голове эхом отзывались ее слова. Это невозможно. Это… возмутительно. Его народ чтил Сулеймана. Подчинялся его постулатам.

Дара во имя этих постулатов убивал.

Он вскочил на ноги. Земля под ним содрогнулась, стены шатра неистово затрепетали под порывом жаркого ветра. Он неуклюже выскочил наружу.

– Афшин!

Дара ахнул. Он ожидал увидеть мрачно-пышные горы своего родного города-острова, вместо которых его взору предстала огромная безжизненная пустыня. И тут, к вящему своему ужасу, он узнал ее. Узнал рельеф соляных утесов и каменную башню, одиноким сторожем стоящую поодаль.

Деште-Лут. Пустыня на юге Дэвастана, до того знойная и непригодная для жизни, что птицы, пытавшиеся перелететь ее, падали с неба замертво. Дара, на пике восстания Дэвов, заманил в Деште-Лут Зейди аль-Кахтани. В сражении, которое наконец-то должно было обернуть ход войны в пользу Дэвов, он захватил и убил сына Зейди.

Но тогда в Деште-Лут для Дары все закончилось иначе.

Внезапный раскат смеха вернул его в настоящий момент.

– Однако пари-то я проиграл, – раздался голос у него за спиной, маслянистый и хитрый, словно вырванный из худших воспоминаний Дары. – Нахиде и впрямь это удалось.

Дара развернулся вокруг своей оси, моргая от внезапного яркого света. Три ифрита поджидали его среди руин, которые некогда были человеческим дворцом, но время и стихии не оставили им шанса. Ифриты, которые преследовали их с Нари на реке Гозан, – они едва уцелели в том безумном поединке.

Их вожак – Аэшма, вспомнил Дара – спрыгнул с разрушенной стены и, ухмыляясь, направился к нему неторопливой походкой.

– Он даже стал похож на нас, – поддел он. – Вот уж никто не ожидал.

– Жаль, – сказала другая ифритка, женщина. – Мне нравился его прежний вид. – Она кокетливо улыбнулась ему и протянула помятый шлем из железа. – Ну что, Дараявахауш? Думаешь, он все еще тебе впору?

Дара перевел взгляд на шлем. Коррозия придала ему сине-зеленый оттенок, но он без труда узнал медные зазубрины торчащих по бокам крыльев шеду. Давным-давно герб на этом шлеме был украшен их перьями, передававшимися от отца к сыну. Дара до сих пор помнил, как побежали мурашки по коже, когда он впервые к ним прикоснулся.

С возрастающим ужасом он снова перевел взгляд на полуразрушенные кирпичи. На черную яму, которую они отгораживали, – чернильную воронку в подлунном песке. Это был тот самый колодец, в который его бессердечно бросили много веков назад, а потом утопили и вернули к жизни, но его душа уже была порабощена ифритом, который сейчас беспечно крутил его шлем на одном пальце.

Дара отпрянул и схватился за голову. Все это казалось каким-то бредом, но за этим бредом скрывалось нечто немыслимое. Непостижимое.

В отчаянии он ухватился за первое пришедшее на ум имя.

– Н-нари, – пролепетал он.

Когда он покинул ее, она кричала его имя на полыхающем корабле в окружении врагов.

Аэшма закатил глаза.

– Говорил же, в первую очередь он спросит о ней. Афшины – как верные псы для своих Нахид, останутся преданны, несмотря на регулярные порки. – Он переключился на Дару: – В Дэвабаде твоя целительница.

Дэвабад. Его город. Его бану Нахида. Разочарование в ее темных глазах, ее ладони на его лице, когда она умоляла его бежать.

Из горла вырвался сдавленный всхлип, жар захлестнул его. Он развернулся и пошел не зная куда. Он знал только то, что должен добраться до Дэвабада.

Как вдруг, с раскатом грома и вспышкой жгучего пламени, пустыня исчезла.

Дара моргнул. И пошатнулся. Он стоял на каменистом берегу, а перед ним – бурная река несла свои мрачно сверкающие воды. На противоположной стороне на фоне ночного неба высились горы из песчаника и бледно мерцали.