Читать книгу "Верните вора! - Андрей Белянин"

Таким образом Багдадский вор начал свой чёрный путь по Бухаре с добросовестного или бессовестного ограбления трудолюбивого клана ростовщиков. А поскольку ислам запрещает правоверным давать в долг под проценты, то мой друг даже не понял, на какую могущественную и страшную организацию он задрал лапку. Его такие мелочи никогда не волновали…

— О мои братья по оружию, ведите этого низкого лжеца в иудейские торговые ряды. Если и там он не будет узнан — киньте в зиндан бесстыдника, оскорбляющего наш нелёгкий труд.

— А куда пойдёшь ты, брат? — спросили стражники, по ходу дела связывая руки не прекращающему ругаться на иврите (и, как мы понимаем, ни в чём не повинному) молодому еврею в подштанниках.

— Завершу свой обход базара. Быть может, мне удастся найти ещё одного нарушителя спокойствия, наказав его на пару лишних таньга.

— Лишних таньга не бывает.

Резюмировав очевидное, слуги закона кивнули Ходже и невежливыми пинками погнали несчастного на опознание в еврейский квартал.

— Что с ним будет? — чисто из вежливости спросил Оболенский.

— Оправдают и откупят деньгами, — равнодушно отмахнулся Насреддин. — Мы же в Бухаре, а не в Багдаде. Здесь не принято сажать на кол человека, у которого есть чем платить.

— Коррупция, значит?

— Она самая, Лёва-джан.

Определившись с основной общегосударственной проблемой, соучастники спокойненько отправились на поиски верного Рабиновича. Данный эпитет к ослику прилагался довольно часто, причём из уст обоих владельцев. Что, согласитесь, уже само по себе было нелогичным — ведь если оба твоих хозяина уверяют друг друга в твоей преданности им, то кто-то один наверняка ошибается. А в случае с Рабиновичем, похоже, ошибались оба. Меж тем лопоухий «слуга двух господ», цокая новенькими подковками, шествовал себе меж торговых рядов, высокомерно кося по сторонам на крикливых продавцов и суетящихся покупателей. Базар кипел, бурлил, шумел грозовым прибоем, неумолимо и ярко, словно жил своей собственной жизнью, отдельно от всего мира и сам вмещая в себя весь мир. Люди всех национальностей и возрастов, всякой веры и цвета кожи сливались в единое живое море, колышущееся, не затихающее ни на мгновение, торгующее, покупающее, лгущее, обманывающее, всучивающее, достающее, расхваливающее, обвиняющее, поющее, рыдающее, смеющееся, бьющее себя кулаками в грудь, ибо «клянусь Аллахом, это лучшие персики по обе стороны океана, а ткани моего соседа годны лишь на то, чтобы шайтан подтирал ими свою порочную задницу… Персики купи, да!». Что отвечал на это сосед, не стоит даже воспроизводить, так как мои книги читают и дети. Послушаем лучше других, ведь на базаре главное — слово…

— Женская кожа! Лучшая женская кожа! Башмачки, плащи, кошельки, сапожки из женской кожи… ай! Почему дерёшься, хозяин?! А-а… Продажа изделий из кожи ДЛЯ женщи-и-ин! Сразу надо было сказать, зачем сначала палкой по голове…

— Ай, уважаемый, подходи сюда! Купи плов, кушай плов, вкусный плов, полезный плов, из лучшего риса, с мясом молодого барашка, с морковью, луком, тмином, изюмом и горохом нут! Покупа-ай! Что сказал? Ты уже покушал плов? Где?! Вон там?!! Вай мэ-э… надеюсь, они тебя отравили…

— Сабли, кинжалы, ножи из самого Дамаска! Даже из ножен вытаскивать страшно, боюсь порезаться. Тебе надо, ты вытаскивай, да… Не маши ею, не маши! Ай-ай-ай… Ну, теперь сам поднимай своё ухо. Нет, кошка не утащит. Она уже сытая, с утра все покупатели саблями машут…

Одинокий, праздношатающийся ослик не мог не привлекать к себе внимания. На него оборачивались, окликали, ища взглядом хозяина, пытались поймать за уздечку и удержать за хвост. Бесхозное имущество всегда вызывает повышенный интерес у хозяйственных восточных граждан. Рабинович уже забодался убегать от наплыва желающих увести его с линии основного маршрута. Трёх самых активных соискателей он укусил, одного лягнул копытом в пах, другому отдавил большой палец на ноге. Тем не менее две тёмные личности осторожно и невозмутимо подталкивали ослика в круп, заставляя уходить всё левее и левее, пока не загнали в какой-то грязный проулок, заканчивающийся ещё более замызганным тупичком.

Поняв, что его провели, Рабинович отважно обернулся к преследователям мордой и оскалил зубы. Двух грабителей это не очень смутило…

— Хороший ишак. Злой, сильный, высокий. Караванщики много заплатят.

— Да, зубы крепкие. Копыта без трещин, живот не висит. Но глупый, наверняка сбежал от владельца.

Ослик, развесивший было уши после первых комплиментов, тут же понурился. Он прекрасно понимал, что, спасая свою шкуру, бросил на растерзание толпы обоих нежно любимых хозяев…

— Заходи слева, а я справа. Хватаем моего осла.

— Почему твоего? Я первый его заметил.

— А я сумел загнать его сюда!

— А я указал тебе на него!

— А я…

— Ты только глянь, Ходжа, — раздался насмешливый бас за спинами грабителей. — Спорят, суслики плешивые, прям как мы!

— И не говори, Лёва-джан, — хладнокровно подтвердил крепенький страж с нарастающим брюшком. — Самому стыдно, но так похоже. Неужели мы собачимся из-за никчёмного ишака точно так же, да?

— Что такое, э?! — хором возмутились два недалёких жулика. — Это наш ишак!

— Рабинович? — подмигнул рослый блондин в еврейском платье.

Ослик недолго думая врезал задними копытами по почкам одному умнику и жестоко тяпнул между ног второго. После чего, под вой и стоны жертв, горделиво процокал к своим истинным хозяевам. И как истинный проныра аккуратно остановился между Львом и Насреддином. Сантиметр в сантиметр, тютелька в тютельку — такое надо уметь. Оба соучастника одновременно сомкнули любящие объятия на крутой шее Рабиновича. Сегодня он одержал двойную победу, если вы поняли, о чём я говорю…

Ну в том смысле, что каждый из друзей всем сердцем ощутил, что на самом-то деле ослик предан только ему. И ведь не только ощутили, но и поверили оба! Хоть и не были наивными дураками, но каждому так хотелось верить, что это только «его» осёл…

Я не осуждал их. Более того, даже где-то немножко завидовал, потому что у меня такого замечательного животного никогда не было, нет и уже наверняка не будет. А ведь как было бы красиво и удобно в наше суетное время, минуя пробки машин, душные авто, липучее ГАИ, прыгнуть на спину верного ишака и, забекренив тюбетейку, ехать себе вдоль астраханского лета, улыбаясь прохожим, читая вслух рубай Хайяма о любви, красавицах и креплёном вине! Мечты, мечты, где ваша сладость?..

ГЛАВА ПЯТАЯ

Лорд Грейсток, что вернулся из Африки, вчера в парламенте прыгал по столам, разбрасывал бумаги, качался на портьерах и вообще вёл себя не по-джентльменски. Хотя было смешно…

Эдгар Берроуз

Насреддин гостил у меня в общей сложности больше недели, выходя утром погулять и непременно возвращаясь. Я выделил ему диван в гостиной, но он предпочёл спать на балконе, расстелив моё новенькое одеяло и укрываясь своим драным халатом. Ванну герой народных анекдотов принимать отказался, мотивируя свой отказ тем, что, по мнению пророка Мухаммеда, «ванна есть нечистое место». Хотя от помывки в душе никогда не увиливал, это напоминало ему тёплый горный ручей. Кстати, мыла он не боялся, без спроса спёр мой станок для бритья, умудрившись без посторонней помощи аккуратнейшим образом побрить себе голову. Ел много, вино пил, как немусульманин, а к плите меня даже не подпускал — всё готовил сам. За эти дни я стал утончённейшим гурманом восточной кухни, ибо вот так, как он, готовить узбекский плов, лагман и шурпу не мог никто!