Читать книгу "На 4 кулака - Маргарита Малинина"

Он помолчал перед ответом.

— Вообще-то я в загородном доме. И, говоря по правде, не очень хорошо себя чувствую. Приболел. — Он закашлял в трубку.

— Это ничего. — Зная, что мой парень простудился, я любила его еще сильнее. Наверно, пресловутый материнский инстинкт, которого, я думала, я лишена. Так и хотелось примерить на себя роль медсестры или сиделки. — Я приеду и накормлю тебя куриным бульоном. Бабушка меня так всегда лечила, пока была жива… Где у тебя дом? В Березовке? — пошутила я.

— Нет, — хмыкнул Николай. — В деревне Рыбное. Но не думаю, что тебе стоит приезжать. Не дай бог заразишься. Давай лучше на следующей неделе пересечемся.

— Видишь ли, — вздохнула я, — у меня может не быть следующей недели. В смысле я не знаю, где буду. Родители… Я… — Я почувствовала, что сейчас разрыдаюсь, поэтому сменила тему, заговорив быстро: — Скажи точный адрес, я вызову такси.

— Когда доберешься, звякни, у нас тут немудрено заблудиться, и номер дома ни о чем не скажет. Но лучше тебе все-таки наладить отношения с родителями. Тебе самой станет легче.

Он повесил трубку, а я стала вспоминать номер местной службы такси. Мне надо было послушаться его, но родители в ту минуту находились на самом дне списка людей, к которым я испытывала теплые чувства. Самым важным для меня было стать наконец счастливой, и единственную возможность этого я находила в отношениях с Хрякиным.

Мне сказали ждать десять минут, и их я потратила на изучение кошелька. М-да, негусто. Надеюсь, Коля заплатит, когда мы приедем.

Через обещанное количество минут во двор плавно въехала серебристая «Дэу Нексия» и возле моей лавочки остановилась, как бы приглашая залезть внутрь. Я решила, что приглашают именно меня, и поднялась.

— Куда едем? — спросил водитель, молодой человек лет двадцати пяти, когда я, пристроившись на заднем сидении, захлопнула дверь.

— Деревня Рыбное.

— Только этого еще не хватало, — вздохнул шофер и тронулся с места.

— В смысле? — не поняла я. — Туда далеко ехать?

— Зависит от пробок.

Видимо, чтобы представить себе, что он едет один, и не работает, а просто катается для души, водитель врубил на полную громкость радио.

«Дурной знак», — подумала я, хмурясь.

Глава 18

Я звонила Коле несколько раз, он не поднимал трубку. Водитель начал злиться (хотя он и до этого был раздраженный, чему тут удивляться), так как не мог ни заказы новые взять, ни денег получить. Наконец, когда он собрался звонить диспетчеру и жаловаться на меня, я услышала в трубке Колин голос. Мой парень весьма удивился, что я все-таки приехала, видимо, считал меня трусихой, неспособной на безбашенные поступки, или просто не понимал степень моего недовольства родителями. Так или иначе, он объяснил водителю, как проехать к дому (я передала тому трубку) и заплатил приличные чаевые, чтобы его утихомирить.

Дачка Колькина оказалась очень даже премиленькой, двухэтажной, из красного кирпича. Повсюду газон и клумбы с цветами, никаких редисок-картошек. Конечно, до коттеджа Анны Михайловны далеко, но тем не менее я бы не отказалась здесь жить. Что, в сущности, и собираюсь делать.

Только когда мы оказались сокрыты от сурового мира за тяжелой металлической дверью, я позволила себе броситься своему мужчине в объятия и поплакать у него на плече.

— Колечка! — шмыгая носом, сказала я, обнимая его за талию. — Я ушла из дома. Навсегда.

— Серьезно? — хмыкнул он, словно я произнесла что-то забавное.

— Да, серьезно! — Я отстранилась и посмотрела ему в лицо. — Это не шутки!

— Тогда где твой чемодан? — спросил он недоверчиво, кидая мне под ноги тапки.

— Я не могла его собрать. Я сказала им, что иду к Кате.

— То есть твои родители даже не знают, что ты сбежала?! — Ник выглядел напуганным. — Да ты безрассуднее, чем я думал…

— Ну, я не была такой, пока не повстречала тебя, — ответила я, флиртуя, и поцеловала его в щеку, а затем в шею.

Он заулыбался.

— То есть это мое дурное влияние?

— Прозвучало так, будто ты этим хвастаешься.

— Так я реально хвастаюсь.

Смеясь, мы прошли по коридору через огромную кухню в гостиную. Так как, несмотря на шуточки, меня не покидало чувство, что Коля не насколько сильно радовался моему переезду, как мне того хотелось, я решила убедить его в том, что все лучше, чем кажется.

— Не бойся, я много не ем! — утешала я своего принца. — Ползернышка на завтрак, зернышко на обед. А на ужин вообще могу забить!

— Да брось ты. Ерунда. Что ж я свою даму не в состоянии прокормить?

«Это пока еще не раскрылась тайна вашего банка. Потом, может, мне тебя кормить придется. На стипендию. Да и то лишь после того, как поступлю в вуз», — подумала я и начала осматриваться, а то, поглощенная беседой с возлюбленным, даже не успела оценить интерьер.

Итак, гостиная была выдержана в стиле Средних веков. Напротив дивана, куда меня бережно усадили, уютно потрескивал камин, на полу примостилась огромная шкура бурого медведя, на стенах висели мечи и щиты, а из угла на нас воинственно взирали доспехи — и это не фигура речи, мне действительно пару раз показалось, словно живые глаза следили из щелочки в шлеме. Одним словом, фантастика! Я как будто переместилась во времени и была дочерью короля Артура, за чьи руку и сердце отважно боролся в турнире рыцарь Хрякин и одержал победу. Теперь я принадлежала только ему.

Колька налил нам шампанского и подал мне бокал. Я не стала противиться и выпила глоток, тем более что к этому неприятному на вкус напитку прилагались шоколадные конфеты, на которые я и стала усердно налегать, используя в качестве закуски.

— Что нового у тебя произошло, помимо эмансипации? — проявил интерес любимый, ухмыльнувшись над собственной шуткой.

— Сегодня был «Последний звонок». А позавчера навещала следователя.

— Да? Что-то, я смотрю, ты часто к нему ходишь. Что вас связывает? Начинаю тебя к нему ревновать!

— Глупости! — От мысли, что Хрякин меня практически беспочвенно ревнует, по телу разлилось приятное тепло. Это тепло, наверное, и называется счастьем. — Я хожу к нему по делу.

— Способствуешь продвижению следствия?

— В тот день, скорее, способствовала, — кивнула я. — Передала тот злополучный окровавленный шарф для экспертизы. А обычно, наоборот, всячески препятствую. Выдумываю идиотские приметы и вру напропалую.

— Но зачем? — Улыбка непонимания. Что ж, пора поговорить начистоту.

— Ты не понимаешь? Может, ты не понимаешь также, почему твой «Тэмпо» разоряет направо и налево доверчивых вкладчиков, отнимая у них последнее? У одного тыщонку баксов, у другого… Из этого и складывается капитал, верно?