Читать книгу "Безымянная девушка - Сара Пекканен"

Утром я ей позвонила и, представляясь, объяснила, что вместе с Эйприл училась в Лондоне, когда мы обе были студентками младших курсов университета. Миссис Восс изъявила желание встретиться со мной. Я на пять лет старше ее дочери, и, чтобы скрыть это, воспользовалась косметикой из своего рабочего чемоданчика: гладкая чистая кожа, розовые губы, коричневая тушь и подкрученные ресницы омолодили меня на несколько лет. Высокий «конский хвостик», джинсы и кеды «Converse» дополнили мой «юный» образ.

– Я так рада, что вы пришли, – уже во второй раз произносит миссис Восс. Я же тем временем незаметно оглядываю комнату, стремясь почерпнуть новые сведения о девушке, с которой у меня в чем-то очень много общего, хотя во всем остальном мы абсолютно разные.

Потом миссис Восс просит:

– Расскажи, что ты помнишь о ней?

– Что я помню… – Мой лоб покрывается испариной.

– То, что мне, например, не может быть известно? – подсказывает она.

Я никогда не была в Лондоне, но помню фотографии Эйприл в «Инстаграме», сделанные в том семестре.

Ложь легко слетает с языка, словно только и ждала подходящего момента. Тесты доктора Шилдс научили меня играть ту или иную роль, но это не изгоняет тошнотворного чувства, осевшего в животе.

– Она много раз пыталась рассмешить гвардейцев у Букингемского дворца.

– В самом деле? И как же? – оживляется миссис Восс, жаждая услышать неведомые ей подробности из жизни дочери. Новых воспоминаний об Эйприл у нее уже не будет, рассуждаю я, вот она и стремится почерпнуть все, что можно, из прошлого дочери.

Я бросаю взгляд на одетый в рамку плакат в углу комнаты Эйприл. На нем размашистым курсивом выведено: «Пой так, будто тебя никто не слышит… Люби так, будто тебе никогда не причиняли боль… Танцуй так, будто на тебя никто не смотрит».

Мне хочется «вспомнить» что-то такое, что порадовало бы миссис Восс. Может быть, размышляю я, если она сумеет представить дочь в один из счастливых моментов ее жизни, это несколько смягчит безнравственность моего поступка.

– Ой, она так смешно танцевала, – отвечаю я. – Гвардейцы и не думали улыбаться, но Эйприл клялась, что видела, как у одного из них дрогнули уголки губ. До сих пор перед глазами стоит ее танец… Я тогда чуть от смеха не лопнула.

– Неужели? – Миссис Восс подается вперед всем телом. – Она же танцы терпеть не могла! Что это на нее нашло?

– Так это она на спор. – Нужно как-то направить разговор в другое русло. Я пришла сюда не для того, чтобы потчевать скорбящую мать дурацкими выдумками.

– Мне так жаль, что я не смогла быть на похоронах, – произношу я. – Я живу в Калифорнии, только что вернулась в Нью-Йорк.

– Минуточку. – Миссис Восс поднимается с кровати и идет к письменному столу у меня за спиной. – Вот, возьмите программу службы. Здесь фотографии Эйприл разных лет. Есть даже лондонской поры.

Я смотрю на бледно-розовую обложку. На ней над именем Кэтрин Эйприл Восс – выпуклое изображение голубя и цитата курсивом: «И в конце концов ценна лишь та любовь, которой предаешься без остатка». Внизу – даты жизни и смерти Эйприл.

– Красивое изречение, – тихо молвлю я, сомневаясь, что подобрала верные слова.

Но миссис Восс с готовностью кивает.

– За несколько месяцев до смерти Эйприл подошла ко мне и спросила, знакома ли мне эта фраза. – В глазах миссис Восс появляется задумчивое выражение, губы раздвигаются в улыбке. – Я ответила: конечно, знакома; это строчка из песни «Битлз» «The End». Ей, разумеется, это ни о чем не говорило: они ведь были популярны очень давно. Мы загрузили эту песню на ее «Айфон» и прослушали вместе, надев по одному наушнику.

Миссис Восс отирает слезу.

– После того, как она… в общем, мне вспомнился тот день, и я подумала, что это самая подходящая эпитафия.

«Битлз», думаю я, вспоминая, как Томас подпевал «Come Together» в баре в тот вечер, когда мы с ним были вместе. Ясно, что он большой поклонник этой группы. Значит, наверняка он и Эйприл пел «The End» в тот вечер, когда они познакомились и переспали. Я невольно содрогаюсь: вот и еще одно мистическое сходство между мной и Респондентом № 5.

Я убираю программу в сумку. Не представляю, какой ужас испытала бы миссис Восс, если б узнала, что выбранное ею изречение хитро вплетено в зловещую паутину, которая опутала и сгубила ее дочь, думаю я.

– Весной вы много общались с Эйприл? – спрашивает миссис Восс. Она уже вернулась на кровать и теперь тонкими пальцами неугомонно теребила шелковую кисточку декоративной подушки.

– Да нет, не очень, – качаю я головой. – У меня были проблемы на личном фронте, все разбиралась со своим парнем и на время утратила связь с друзьями.

Ну заглоти же наживку, думаю я.

– Ох, девочки, девочки, – качает головой миссис Восс. – Эйприл тоже с мужчинами не везло. Она была такая ранимая. Всегда очень тяжело переживала неудачи.

Я киваю.

– Я даже не знала, интересен ли ей кто-то, – говорит миссис Восс. – Но после… одна из ее подружек сказала, что она…

Я затаиваю дыхание, надеясь, что она продолжит.

Морщу лоб, будто вспомнила что-то.

– Вообще-то, Эйприл как-то призналась, что ей нравится один человек, – вставляю я. – По-моему, он был постарше нее?

Миссис Восс кивает.

– Наверное… – Ее голос постепенно затихает. – Я ведь вообще ничего не знаю. Это так ужасно. Каждое утро просыпаюсь и думаю: Ну почему?

В ее глазах мука. Смотреть на это нет сил, и я отвожу взгляд.

– Она всегда была излишне эмоциональной. – Миссис Восс берет плюшевого медведя и прижимает его к груди. – Ни для кого не секрет, что она периодически наблюдалась у психотерапевта.

Она вопросительно смотрит на меня, и я опять киваю, словно Эйприл поделилась со мной этой информацией.

– Только она давно не пыталась наложить на себя руки. Со школы еще. Казалось, ей гораздо лучше. Она искала новую работу… А теперь получается, что такая мысль у нее была: по словам полиции, она проглотила целую упаковку «Викодина». Я и понятия не имела, что она принимала лекарства. – Миссис Восс роняет голову в ладони и тихо всхлипывает.

Значит, полиция все-таки проводила расследование, думаю я. Учитывая, что Эйприл прежде уже пыталась свести счеты с жизнью, скорее всего, это действительно было самоубийство. А раз так, казалось бы, я должна успокоиться, но что-то меня все же настораживает.

Миссис Восс поднимает голову. Глаза у нее заплаканные.

– Я знаю, что вы какое-то время с ней не виделись, но по голосу ее вам не показалось, что она счастлива? – в отчаянии вопрошает она. Я подозреваю, что ей вообще не с кем поговорить о дочери. По словам Томаса, с отцом Эйприл не ладила, а у ее друзей, наверно, началась своя жизнь.