Читать книгу "Подземная железная дорога - Колсон Уайтхед"

Кора рассказала Валентайну о случившемся на прошлой неделе, когда она шла по дороге в город и ее чуть не переехал белый возчик на телеге. Почти сбив Кору с ног, он осыпал ее чудовищной бранью. И это был не единичный случай.

Стоило обитателям фермы приехать куда-то за покупками, как переселенцы, недавно осевшие в ближайших городках, хулиганье и белое отребье, тут же затевали драки. Приставали к молодым девушкам. На прошлой неделе фуражный склад-магазин украсила табличка «Только для белых» – настигший их кошмар с Юга.

– Мы как граждане США имеем законное право находиться здесь, – успокоил ее Валентайн.

Но Закона о беглых рабах никто не отменял, его надо было соблюдать. Дело еще больше осложнялось сотрудничеством с подземной железной дорогой. Охотники на беглых сюда особенно не совались, но случаи бывали. Прошлой весной к Валентайну явилась парочка таких деятелей с ордером на обыск всех построек. Тех, на кого они охотились, и след давно простыл, но напоминание об облавах живо продемонстрировало всю шаткость положения обитателей фермы. Пока хижины переворачивали вверх дном, одна из кухарок в столовой обмочилась от ужаса.

– Индиана была рабовладельческим штатом, – продолжал Валентайн. – Зло тут пропитало саму почву. Некоторые говорят, что с годами оно въедается все глубже и становится только сильнее. Может быть, мы с Глорией ошиблись с выбором места. Может, из Виргинии надо было бежать еще дальше.

– Я чувствую это, когда бываю в городе, – сказала Кора. – Я знаю такое выражение глаз, я его уже видела.

Она видела его не у таких, как Терренс, Коннелли или Риджуэй, не у отпетых злодеев. Перед ее глазами стояли лица людей, фланировавших по городскому парку в Северной Каролине днем и собиравшихся там для расправ по ночам. Круглые белые лица, одно к одному, словно бескрайнее поле созревших хлопковых коробочек.

Заметив, как она сжалась и понурилась, Валентайн сказал:

– Я очень горжусь тем, что мы тут построили, но если мы смогли однажды начать все с нуля, начнем еще раз. Теперь у меня есть помощники, два взрослых сына, за землю можно будет выручить хорошие деньги. Глория всегда мечтала побывать в Оклахоме, хотя я не понимаю, чего там хорошего, но мне важно, чтобы ей было хорошо.

– Если мы останемся, Минго таких, как я, не потерпит. Беглых. Которым идти некуда.

– Вот и поговорим, – отозвался Валентайн. – Разговоры – вещь хорошая. От них и яснее все, и понятнее, кто чем дышит. Мы сможем узнать, какие на ферме настроения. Ферма ведь не только моя. Она принадлежит всем, вам, Кора, в том числе. Я подчинюсь общему решению.

Кора видела с каким трудом далось ему это решение, совершенно его измотавшее.

– Но почему, – прошептала она, – зачем вы все это делаете? Вы один для всех нас, зачем?

– Да неужто вы не знаете? А я почитал вас за светлую голову, – ответил Валентайн. – Кто же еще будет это делать? Белые? Дудки! Нам придется делать все самим.

Неизвестно, приходил ли Валентайн за какой-то книгой, но уходил он из библиотеки с пустыми руками. В открытую дверь ворвался ветер, и Кора поплотнее закуталась в платок. Если она продолжит чтение, то, пожалуй, до ужина успеет начать новую книгу.

Заключительное собрание на ферме Валентайна прошло морозной декабрьской ночью. Много лет спустя все уцелевшие будут излагать свои версии и причины случившегося. До последнего вздоха Сибил утверждала, что наводчиком стал Минго. К тому времени она состарилась и жила на озере Мичиган в окружении кучи внуков, которым рассказывала семейные предания. По словам Сибил, Минго донес полицейским, что на ферме укрывают беглых и снабдил их конкретной информацией, чтобы все прошло гладко. Внезапный налет был призван положить конец связям фермы с подземной железной дорогой и бесконечному потоку нуждающихся в помощи негров, тем самым обеспечив старожилам безбедную жизнь. На вопрос об участии Минго в бойне Сибил ничего не отвечала и только поджимала губы.

Другой уцелевший, кузнец Том, уверял, что власти долгие месяцы вываживали Ландера, так что самой лакомой добычей был именно он. Его речи будоражили страсти, он вызывал брожение умов, способное привести к бунту, такого гордеца нельзя было оставлять на свободе. Грамоту Том так и не постиг, но с радостью показывал желающим экземпляр «Призыва» Ландера с автографом автора.

Джоан Уотсон родилась на ферме Валентайнов. Когда все произошло, ей было шесть лет. После нападения ей удалось скрыться в лесах, по которым она блуждала три дня, питаясь желудями, пока ее не подобрал караван переселенцев. Став старше, она называла себя исследователем американской истории, в которой ей виделось неизбежное. Она утверждала, что белые города, стремясь к агломерации, просто изживали из своей среды черные анклавы. Управлять ими они не могли, поэтому стирали их с лица земли. Старые методы европейских варваров.

Даже если кто-то на ферме знал о готовящемся нападении, виду они не подали. Суббота выдалась дремотно ленивой. Большую часть ее Кора провела в своей комнате с новым календарем-альманахом, который Рой привез из Чикаго. Чтобы передать его, он постучал в дом около полуночи, зная, что она не спит. Было поздно, и, не желая тревожить Сибил и Молли, Кора впервые провела его к себе. При виде альманаха на будущий год, толстого, словно часослов, в ней вдруг что-то надломилось. Она уже рассказывала Рою про свою жизнь под крышей дома Уэллсов, но напечатанный на обложке год, говоривший о том, что это предмет, очевидно перенесшийся сюда из будущего, словно влил ей в кровь колдовское зелье. Кора рассказала Рою про свое детство у Рэндаллов, где она собирала хлопок в волочащийся по земле мешок. Про свою бабку Аджарри, похищенную и оторванную от родных в Африке, когда все, что она могла назвать «мое», было крохотным клочком земли, над которым она тряслась.

Кора говорила про свою мать, Мэйбл, как она вдруг исчезла и бросила ее на переменчивую милость посторонних. Про Блейка с его собачьей будкой, которую она порубила тесаком.

Потом рассказала Рою, что с ней делали за коптильней, и когда просила у него прощенья, что поддалась, он велел ей замолчать. Потому что это у нее надо было просить прощенья за все нанесенные ей обиды. Потому что каждый из ее врагов, все хозяева, все надсмотрщики, причинившие ей страдания, понесут наказание, если не на этом свете, так на том. Правосудие может вершиться медленно и незаметно, но в конце всем воздается по заслугам. Он закрыл ее собой, чтобы погасить сотрясавшую ее дрожь и рыдания, так они и заснули в дальней комнате одной из хижин на ферме Валентайнов.

Его словам о правосудии она не поверила, но то, что он так сказал, ей понравилось.

Утром, когда она проснулась, ей стало легче, и пришлось сознаться, что на самом деле она всему поверила, пусть даже не до конца.

Решив, что Кора слегла с одной из своих мигреней, Сибил в обед принесла ей поесть. Она поддразнивала Кору по поводу того, что Рой остался у нее на ночь. Только она села починить платье, которое собралась надеть нынче вечером на собрание, а этот, глядь, «поджавши хвост, улепетывает, держа ботинки в руках, ни дать ни взять пес, который стянул со стола мясные обрезки». Кора в ответ только улыбнулась.