Читать книгу "Стингрей в Стране Чудес - Джоанна Стингрей"

– Я здесь с музыкантами, – повторила Наташа. – Джоанна Стингрей попросила меня снимать концерт.

– Ну и что? Вы когда приходите в чужой дом, тоже ведете себя как хотите? Немедленно прекратите съемку! Никакой Джоанны я не знаю. У нас здесь есть директор рок-клуба.

– Да, я знаю. А я фотограф рок-клуба.

– Прекратите съемку!

– Я не могу прекратить. Я делаю это совершенно официально.

И хотя в полной мере понять их разговор я не могла, мне было ясно, что бабушка готова стоять насмерть. Каким-то образом при помощи появившихся друзей нам удалось протащить Наташу за кулисы, чтобы она могла продолжать съемку оттуда.

– Сделай что-нибудь смешное, это же видеокамера, а не фотоаппарат! – говорит она, направив камеру на Дюшу. Видеокамеры тогда были в новинку, и многие видели их впервые.

Я выступала в сопровождении «Кино» и Сергея. Родители впервые видели меня на сцене – в облегающих черных брюках, серебристом поясе в заклепках и черной кожаной куртке. Я танцевала как дикий зверь, прыгала, вертелась и изо всех сил колотила бубном по ногам. Во мне было столько энергии, столько любви, что, казалось, я лечу. Когда я сбегала со сцены, Виктор взял меня за руки и посмотрел на меня своим неотразимым взглядом. Как же мне повезло!

Из-за кулис я услышала, каким ревом был встречен новый хит «Кино» «Группа крови» о войне в Афганистане. Весь в черном, Виктор стоял в центре сцены, широко расставив ноги, с непроницаемым лицом, покорив своей энергией весь зал. Каждый, даже малозаметный его жест – притопывание ногой, поворот плеч или внезапно вздернутый подбородок – был актом любви к человечеству и к окружающей нас вселенной. Именно на этом концерте я поняла вдруг, за какого крутого гитариста выхожу замуж: Юрий просто гипнотизировал всех своими соло и взятыми у меня темными очками Ray Ban. Как зачарованная, я слушала, как они начали «Транквилизатор» – медленный, завораживающий ритм песни и глубокий голос Виктора проникали в самую глубину моего естества. Сергей со свойственной ему изобретательностью импровизировал на клавишах – на записях этих импровизаций не было, но звучали они так, будто были неотъемлемой частью песни.

«Любовь – это не шутка», – пел Виктор, сорвав микрофон со стойки и извиваясь всем телом, как пробирающаяся сквозь пустыню змея. Слова эти звучали для меня как никогда актуально. В тот момент любовь действительно была тем, за что стоит бороться.

После заключительной песни «Следи за собой» зал никак не хотел отпускать группу. Музыканты сгрудились вокруг Виктора, решая, чем же им все же закончить концерт. Внезапно Африка с Густавом стали колотить по барабанам, выстукивая ритм новой песни Виктора «Война». Барабаны звучали как сердцебиение великана. Юрий пританцовывал на месте, а пальцы его с огромной скоростью бегали по грифу гитары. Виктор прочувственно пел:

«Между землей и небом – война!» – голос его отдавался в каждой паре ушей большого зала.

Стоя в темноте и глядя на блистающих на сцене своих друзей, я поняла, что Бог сотворил нас всех прекрасными, а люди затевают войны и готовы уничтожить друг друга и все прекрасное на земле.

Закончив петь, Виктор остановился и долго смотрел в зал – ангел, спустившийся на эту сцену, чтобы показать нам, кем мы можем быть. Кем я могу быть.

Глава 43

Some More of Your Love[151]

– А вы американцы? – во время антракта говоривших по-английски Клэя и его коллег из киногруппы окружила стайка подростков с возбужденными глазами и хитрыми улыбками.

– Trade, trade![152] – не дожидаясь ответа и перекрикивая друг друга, они вывалили из карманов на обозрение американцев груды значков.

Клэй и другие стали рыться в карманах и сумках в поисках подходящих для обмена вещей: у Джима нашлась сигара, у Кэтрин – губная помада, а Клэй выудил пакетик жевательной резинки и даже несколько монет. Начавший гаснуть перед началом второго отделения свет вынудил обе группы прекратить увлекательную торговую операцию, и они расстались, чрезвычайно довольные ее результатом и друг другом – мне это было очевидно по улыбке Клэя, встреченного мною по дороге за кулисы. Сценка эта показалась мне характерным примером дружелюбных культурных контактов, о которых я и мечтала, затевая свой проект.

На сцену я вышла в черных штанах с серебристой окантовкой, черных очках и с черной гитарой Fender. Я стояла между Юрием и Сергеем, и через несколько минут на песню «Двигайся со мной» ко мне присоединился и Виктор. На этом свадебном концерте, в переполненном зале при свете прожекторов, я чувствовала себя своей среди музыкантов, частью новой большой семьи.

Под приветственные возгласы толпы, приплясывая и извиваясь в своем переливающемся от всевозможных блесток и сверкающих аксессуаров черном костюме, на сцену выскочил главный шоумен Олег Гаркуша. Виктор подбежал к моей микрофонной стойке, обнял меня за плечи, и «Увау-вау» мы пели вместе. Ну а когда он запел очередной куплет по-русски, я вместе с гитарой отошла к остальным ребятам – как будто так и делала всю свою жизнь. На следующий припев к Виктору присоединился Гаркуша, а мы с Сергеем пели вместе в другой микрофон.

«Увау-вау!» – орал изо всех сил Виктор, по очереди поднося микрофон к каждому из нас. Юрий тоже заорал с такой громкостью, какой в его голосе я и не подозревала. В тот вечер мы все жили в полный рост.

Юрий и Сергей последними оставались на сцене. Не знающий усталости и никогда не теряющий настрой Сергей готов был играть часами. Юрий в завершение концерта решил продемонстрировать весь арсенал педалей и эффектов, которые я привезла ему от фирмы Roland. Он по очереди включал эхо, дилэй, искажение, петли и, как волшебник, творил на глазах у зрителей новую звуковую вселенную. Толпа ревела от восторга – львы новой советской империи.

Из-за кулис мы слышали, что зал не успокаивался, и постепенно разрозненные аплодисменты, крики, свист слились в единодушное ритмическое скандирование: «КИ-НО! КИ-НО! КИ-НО!!!».

– Цой, ребята, надо вам опять выходить! – решительно потребовала просунутая в дверь артистической чья-то голова.

Со сверкающими от счастья глазами они вновь пошли на сцену. Прихватив свой бубен, я побежала за ними. Устроившись между Африкой и точеным, обнаженным торсом Густава, я вместе с ними пропела завораживающую «Электричку». К концу песни нас уже не просили больше петь или не уходить со сцены, – люди едва могли пошевелиться, полностью отдавшись эйфории, в которую их повергли песни Виктора.

– Круто, правда? – Густав сиял, вытирая занавесом сцены льющийся ручьями по лицу и обнаженному торсу пот.

Как всегда, переодевались ребята прямо среди толпы друзей и фанов, заполнивших артистическую. Я протиснулась сквозь разгоряченные тела и ринулась на поиски Наташи.