Читать книгу "Дариен - Конн Иггульден"

– Синяя Граница, Синяя Граница! На изготовку!

Он поднял взгляд, и впереди раздался рев.

До настоящего момента генерал Джастан, глава Бессмертного легиона, не придавал особого значения трудностям, которые они испытывали. Он не ожидал, что его войско понесет так много потерь и уж точно не предполагал, что это случится из-за огня. Но все же его солдаты были обучены вести битвы, а сам он сделал все, чтобы убедиться, что они верны прежде всего ему, а не королю, Двенадцати Семьям или даже самому городу Дариену. Это его люди, его легион, преданный своему кайзеру. Он взрастил их, он закалил их, словно острия копий на огне. Он был для них отцом, наказывал их и этим тоже делал их еще сильнее. И вот ответ: они до сих пор твердо держатся на ногах, несмотря на все, что противопоставил им Дариен.

Когда начинается бойня, умирают люди. Этого стоило ожидать. Единственное, что имело значение, – это сила внутреннего стержня, способность идти вперед, когда твои противники уже опустились ниже определенной точки и превратились в толпу, которой легко управлять. Бессмертные это понимали. Они доверяли ему, зная, что он не станет понапрасну рисковать их жизнями, вот и все. Они благодарили его честью и послушанием, но прекрасно понимали, что кому-то придется умереть. Они ставят легион выше отдельных жизней, с гордостью подумал генерал. Это делает их… бесподобными.

Стиснув челюсти, генерал скакал вперед, и досаду в нем выдавало лишь то, как резко он дернул поводья следующей за ним лошади с маленькими девочками в седле. Он надеялся, что Элиаса уже убили. Маленьким девочкам было здесь не место, но, поскольку его подданные упустили возможность покончить с угрозой раз и навсегда, Джастан по-прежнему нуждался в заложницах. Он был одержим этим человеком, и он никак не мог одолеть его. Мешало то одно, то другое, словно на генерале Джастане Олдане Эйрисе лежало какое-то проклятие. Но он все же не был желторотым глупцом, который легко впадает в панику. Любую стратегию неизбежно приходится менять при реальном взаимодействии с противником. Как это выразился однажды один старый боец? «У каждого есть план до тех пор, пока он не получит по морде». Важны только те действия, которые ты предпринимаешь, когда на твоих губах уже проступила кровь, а не те, которые довели тебя до этого состояния.

Он не смог застрелить Элиаса. Но более сильным ударом оказалось то, что он не смог удержать открытыми западные врата. Джастан покачал головой от злости, вспомнив, какая безумная ярость охватила его, когда лучшие из его солдат падали замертво на ступени в клубах дыма собственных револьверов, сраженные какими-то сопляками в лохмотьях. Тогда он потрясенно смотрел через плечо. Эта сцена происходила у него на глазах, а он торопился поскорее оторваться от охотника, который, рыча от злости, пытался дотянуться до него. Огромные створки западных врат закрылись перед Бессмертными. Они кричали, бились об испещренную шрамами преграду из дерева и стали, ломились в нее, налегая всем весом в отчаянных попытках сдвинуть ее с места. Но механизм врат был искусным изобретением: врата двигались медленно, зато людям не под силу было их остановить.

Джастан крепче стиснул поводья. Да, его перехитрили. Он получил удар в лицо, но к тому времени почти три тысячи солдат из пяти сумели попасть в город. Он потерял несколько сотен, сражаясь против Саллет и их ведьмы, но его легион не вытеснили из Дариена. Более того, его солдаты были не какими-то мягкотелыми стражами, какие годятся лишь для охраны поместий, а профессиональными воинами, элитой западного побережья. Бессмертный легион отсеивал тех, кто казался слишком нерасторопным или старым для предъявляемых к нему требований. Они оставались крепкими и сильными благодаря строевой подготовке и прореживанию: каждые два года одну десятую часть легиона распускали, избавляясь от слабейших. А те, кто выдерживал муштру, были покорны и несгибаемы, как сталь. Верное войско могло победить любого врага. Какой там Дариен? Пусть местные подавятся своими чертовыми вратами! Он ведь в городе, разве не так? Окровавленный, но не сломленный. Он вспомнил строки из стихотворения, которое мать часто читала ему, когда он плакал у нее на руках, не желая идти в школу, где его жестоко избили мальчишки.

Закрой врата передо мной,Проклятьем свиток испиши,Лишь я командую судьбой,Я капитан своей души.

Стишок по-прежнему успокаивал его. Повторяя его, Джастан ощущал, как напряжение ослабевает, как его перекрывает другое чувство. Джастан жил войной и тактиками, как и все из рода Эйрисов. Даже если первая цель не достигнута, это еще не значит, что он проиграл.

Генерал оглянулся: шесть сотен его лучших воинов отъезжали от западных ворот, зажимая город в тиски. Еще больше солдат орудовали в центре Дариена, куда они просто-напросто проникли днем раньше. И они будут оглушать каждого, кто посмеет восстать против них. Вот в чем заключалась суть его тактики: обернуть потери в победу. Важно было только то, кто за этим стоял.

Он кивнул, довольный своей предусмотрительностью, и улыбнулся. В городе не стало короля, который мог бы всех объединить. Совет Двенадцати Семей не может быть созван, поскольку людям угрожает смертельная опасность. Джастану достаточно удержать улицы до утра – и он может праздновать победу! Накануне его солдаты плотно пообедали и хорошо выспались, набираясь сил перед сегодняшним наступлением. Когда взойдет солнце, он станет хозяином Дариена, а его ребята установят комендантский час и обойдут поместья Двенадцати Семей.

Генерал ждал своего часа с нетерпением. Преимущество было на его стороне, несмотря на закрытые у него за спиной врата. И плевать на то, что ему, возможно, не удастся снова их открыть.

Джастан вздрогнул. Будто ужаленный, он оглянулся, признавшись, наконец, самому себе в том, чего он боялся. Его страшила мысль об Эли асе-охотнике. В конце концов, Элиас – хитрый тип.

Но стройные ряды облаченных в плащи всадников Джастана уже заполонили улицу, а место сражения и западные врата оказались теперь скрыты из виду. Наверное, Элиас убрался восвояси. Может, Элиас погиб, раздавлен беснующейся толпой… ведь у него не было шанса уклониться, верно? На миг смежив веки, генерал прикоснулся к реликвии у себя на шее. Да будет так, Богиня.

Ну а дочери Элиаса, конечно же, сидели на лошади и смотрели на генерала, как парочка обиженных котят. Два осуждающих взгляда обжигали ему шею.

– Генерал, впереди войско! – раздался крик из авангарда.

Джастан пришпорил лошадь и остановился в третьем ряду, заняв самую выгодную и безопасную позицию: никто бы не сумел ранить генерала сейчас, даже самый меткий стрелок.

Приподнявшись в седле, он громко выругался, узнав сине-золотые накидки солдат, выстроившихся поперек дороги. Гандис Харт. Толстяк Гандис.

Джастан помнил его со школьной скамьи, но в это мгновение он успел понять куда больше. Он оценил обстановку, заглянув за угол: огромные бронзовые столбы, расставленные на расстоянии друг от друга, каждый высотой с всадника.

Двое мужчин еще отчаянно пыхтели возле одного из столбов, раскачивая его взад и вперед. Остальные люди Харта застыли возле колонн. Глаза Джастана расширились: он все понял.