Читать книгу "Сладкая горечь - Стефани Данлер"

Их пальцы переплелись, и я задумалась, а в чем, на ее взгляд, заключается везенье. Их взгляды скользнули прочь, и я поняла, что возвращается Симона.

Симона нашла «Довиссат», но что-то пошло наперекосяк. По пути наверх из подвала она, наверное, снова провела по губам помадой и – совсем немного, но совершенно очевидно – промахнулась мимо губ.

Когда она начала презентовать вино, я отступила на шаг и наблюдала за происходящим, как делала это сотни раз. Я смотрела на «Довиссат», на пожелтевшую наклейку, обещавшую сокровища истории, алхимии, декаданса, и наклейка тряслась в ненаманикюренных пальцах Симоны.

Через десять минут после того, как Серена и Юджин благополучно погрузились в такси, секция Симоны была в полном раздрае, а самой ее нигде не видно. Я позвала Хизер помочь мне восстановить порядок. Когда у меня нашлась секунда свободная, я нашла Симону в винном погребе: у ног корзинка для хлеба, на коленях термос, тяжело дышит и пьет маленькими глотками.

– Симона, мне нужна помощь в твоей секции, – твердо начала я. – Гости за Девятым злятся, потому что хотели стебли брокколи с полентой, а у Шефа нет тикета, и в очереди на ожидание блюда нет. Значит, они вообще не заказывали либо ты забыла?

Глядя в стену, она отломила кусочек фокаччи. Потом его скомкала.

– Забавно… какими людьми мы становимся…

Я сделала глубокий вдох.

– Тебе нужно подняться наверх.

– Ты думаешь, будто делаешь выбор, потом еще один. Но нет. Выбор делают другие… даже не за, а против тебя.

– Позвать Джейка?

В голове у меня выли сирены, я знала, что в ее секции все катится в тартарары, что гости оглядываются в поисках своего официанта. И вдруг я увидела красно-бурое пятно у нее на рубашке.

– Ты что, вино пролила? – В моем голосе проскользнуло отвращение. Она явно не в себе или больна. Наверное, все дело в «чистке». – Съешь этот хлеб, – с нажимом сказала я. – Сейчас же.

Она положила в рот кусочек фокаччи, прожевала его неуверенно, как ребенок, пробующий новую еду, – как будто в любой момент может ее выплюнуть.

– Я принесу тебе свежие «полоски». Какой у твоего шкафчика код?

Нет, она не впала в кататонию, она слышала мои слова, просто они не могли пробиться через некий туман. Заадреналиненная гонка смены, сила, приводившая в движение ресторан, утратили над ней власть.

– Ноль-восемь-ноль-шесть-семь-шесть.

Взбегая по лестнице, я повторяла себе цифры. Только начав нажимать кнопки, я сообразила, что это, возможно, дата рождения. Дело было в «06» – я вспомнила, что Джейк по знаку Близнецы. Не помню уже, как ко мне попала эта информация. Наверное, в пьяные часы, когда тебе подбрасывают факты, но они не запоминаются сознательно, а ложатся на подкорку. Возможно, это день рождения Джейка. «76» был более верным показателем, чем смутно вспомненный знак Зодиака.

Я представила себе, как он просыпается восьмого июня в прошлом году, ему исполнилось тридцать, и он не знает, что я приеду всего через несколько недель. Ни один из них не знал, что я приеду. Нынешний июнь станет кульминацией. Я увижу, как на кухне появляются сахарный и мозговой зеленый горошек, может, куплю себе байк, и Джейк научит меня гонять по городу. И его день рождения! Мы с Симоной спланируем обед, а ему будет не по себе, но он будет счастлив. Сбежав по ступенькам в погреб, я увидела, что Симона сверлит свирепым взглядом бутылку «Сен-Эмильон».

– Скорей, скорей!

Мне уже было не до такта, в спешке я сама начала расстегивать на ней рубашку. Она мне позволила. Я стащила ее у нее с плеч. Когда я подняла и завела назад ее руки, то увидела отметину под соскользнувшей бретелькой ее лифчика.

– Что это?

Она апатично поправила бретельку.

Это был вытатуированный ключ. В точности такой же. Он сохранился лучше, чем у Джейка, и казался клеймом на ее бледной коже. Конечно, подумала я, комкая ее грязную рубашку.

– Я думала, ты не из таких.

В ее случае татуировка смотрелась чем-то нелепым, случайным. А ведь это не случайность. Мне очень хотелось, чтобы у нее была другая татуировка: бабочка, звездочка, цитата из Китса, что-нибудь легкомысленное. А теперь ее тело словно бы эхом вторило телу Джейка. Нет, наоборот, это его тело было отражением ее. Ключ – первая татуировка, какую я на нем увидела, когда он затянул меня в шкаф-холодильник и открывал мне устрицы, еще до того, как тело стало знакомым, до того, как я научилась находить все его татуировки с закрытыми глазами. Уже тогда дух Симоны витал над нами, или, точнее, был заперт в самом Джейке. Мы вообще когда-нибудь останемся только вдвоем?

Если я позволю ей сидеть в подвале, ресторан уйдет в штопор. Одна неудачная ночь ее не прикончит, но персонал начнет шептаться. Ее власть даст трещину. Я сорвала целлофан с чистой рубашки, надеясь снова войти в ритм, тоскуя по упорядоченности обслуживания в смену.

– Довольно смешная история на самом деле.

– Жду не дождусь ее послушать. В другой раз. – Я швырнула ей голубые «полоски». – Ты наверху облажалась, Симона. Съешь еще кусочек хлеба, пожалуйста.

Вопреки моим надеждам, свежие «полоски» не заставили ее встряхнуться. От нее веяло чем-то затхлым, а может, так пахло от винного погреба.

– Так вот, на Одиннадцатый подали закуски, – в отчаянии затараторила я. – С Четырнадцатым мы сильно отстаем по аперитивам, но минеральную воду принесли. Я продала им «Квинтарелли», всего лишь «Вальполичелла Классико», но все-таки не самая худшая продажа, я знаю, это Италия, но они настаивали. Может, ты сумеешь поговорить с Шефом, чтобы поторопился с едой? Я бы пошла сразу к Пятнадцатому, Хизер пробила за меня их тикет.

Я потянула ее за руку. Она раз за разом делала глубокий вдох, на выдохе воздух вырывался из легких хрипом: чересчур хорошо знакомые мне попытки продышать слезы.

– Слушай, а когда привезут аспарагус?

Ее взгляд вернулся ко мне.

– При такой-то погоде? – переспросила она и уставилась в потолок, точно ища там ответа. – Через несколько недель. Как минимум.

– Правда? По-твоему, снова пойдет снег?

Я снова и снова задавала ей вопросы, на которые она знала ответы. Едва очутившись в зале, она направилась прямиком к Пятнадцатому столу, улыбнулась маниакально и выхватила чек.

– Мы уже решили, ты домой ушла, – буркнула Хизер. – В следующий раз, дорогая, предупреждай, когда снова решишь устроить себе для души чистку, ладно? Чтобы я заранее знала, что буду работать в зале одна.

Симона ничем не выказала, что это слышала, не извинилась, не поблагодарила ее. Весь вечер я приглядывала за Симоной, но с ней все было в порядке. По мере того как одна запара сменяла другую, ее татуировка словно бы отступила для меня на задний план, поблекла, канула в область странностей, окружающих Джейка и Симону. Она получила свои обычные средние чаевые – неизменные 27 процентов. Отлаженный механизм никогда не подводил.