Читать книгу "Аргентина. Кейдж - Андрей Валентинов"

— Дай догадаюсь. Лапута, летающий город? Если верить сказкам, марсианские технологии — оттуда?

— Если верить, да. Лапута — только транспорт, корабль, сам Монсальват — где-то за пределами Земли, возможно, на другой планете. Про планету придумали «Бегущие с волками», длинноволосые девушки-рыцари, они там якобы бывали. «Всегерманское общество по изучению метафизики» основано гостями из Монсальвата…

— А Первая эскадрилья «Врил» ими укомплектована. Мы проверяли, Ингрид. Нет у Геринга такой эскадрильи! Точнее, есть, но именуется куда скромнее, просто под номером. Кстати, «Бегущие с волками» сейчас должны занервничать, я их здорово напугал. Может, даже попросят помощи в Монсальвате, так что следи внимательно. Поглядим, что это за планета!.. Изучайте сказки и дальше, товарищ Вальтер Эйгер. Skazka lozh, da v nej namek! А я жду приказа.

— Можно… Можно — немного подумаю? Вдруг догадаюсь?

— Догадаешься. Думай!

Не томись тоской бесплодной, Ведь не вечен снег зимы, Будет родина свободной, Будем с ней свободны мы!

Болотные солдаты, Идем среди проклятых — болот.

— Товарищ начальник штаба! Нанести удар по вражескому командующему важно, но это лишь временный успех. Нового найдут! Нужно бить прямо в сердце… Нет, сердце у него давно отсохло. Ну, скажем, сапогом…

— Так точно, товарищ Эйгер. Сапогом, чтобы всмятку. Приказ понял. Итак, начинаем разработку Великого Фюрера германской нации.

6

Анна Фогель вышла из кабаре[66], застегнула верхнюю пуговицу на плаще, взглянула на вывеску. «Paradis Latin», неоновая пошлость, под стать усам мэтра Робо. Повезло — тигр отправился в джунгли на охоту, и она имела возможность спокойно осмотреться, поговорить с милой Бабеттой, а заодно дать фору тому, кто прибежит встречать.

Вот он!

Человечек, с виду несерьезный, весь какой-то плоский, серый. Стоит странно, чуть наклонившись вперед, словно гончая у горячего следа. Смотрит, понятно, в сторону, но Мухоловка не сомневалась и секунды. Охоту устроили? Сначала Герда, теперь она…

Fick dich!

На малый миг Сестра-Смерть прикрыла веки, вспоминая карту квартала. Не с той связались, дилетанты! Потом дважды открыла и закрыла сумочку. Сигнал дан — сигнал принят. Начали!

…Герде невероятно повезло. До машины ее дотащили, но почему-то замешкались, охрана от monsieur contre-amiral подоспела вовремя. Девочку толкнули на асфальт, а сами рванули прочь, огрызаясь свинцом. Мухоловка сразу поняла — любители. Приходили не убивать, просто выкрасть. Плохо, что Марек ничего не стал объяснять. Знает, но молчит.

Мухоловка неспешно брела по rue Cardinal Lemoine, не забывая опираться на трость. По сторонам не смотрела, незачем. Париж ей не нравился — пошлость, воплощенная в камне, под стать неону и усам. Она привыкла к сдержанной красоте родного города, к спокойному величию погибшей Империи. Анна еще успела увидеть ее закат. Велик был год и страшен по рождестве Христовом 1918… А здесь — сплошное кабаре!

Возле нужного переулка Мухоловка неловко переступила, покачнулась и чуть не упала. Выпрямившись, долго тыкала тростью в асфальт. Не обернулась, даже не бросила взгляд на стекло витрины, что напротив. А вдруг этот плоский чему-то учился? Пусть ближе подойдет, пусть убедится, что подранок дозрел…

В переулок!

Теперь она ускорила шаг. На малявку напали очень не вовремя, под ударом не только Марек, но и она сама, и вся операция. Поэтому ждать нечего, требуется не примочка — скальпель. Heer kapitein ничем не поможет, здесь что-то личное. «Autumn dream», «Титаник-вальс», парень никогда не думал, что снова сможет его слушать…

Нужную подворотню Анна чуть не пропустила, но вовремя ударила тростью в асфальт. Фигурные ворота, калитка. Как она и думала, днем сюда пускают. Задний двор, фасад выходит на улицу, что параллельна rue Cardinal Lemoine. Та же схема, что и с лопоухим Квентином, когда они удирали от страшного кровожадного Руди.

Перешагнула медный брус калитки, прошла еще несколько шагов в сырую полутьму и только тогда обернулась.

— Не убегай, дочка, — посоветовал ей черный плоский силуэт. — И не доставай ничего из сумочки, я первый успею.

* * *

Как-то ночью переулком Шел с Бабеттою Каде. Тишина кругом, ни звука, Ни одной души нигде.

Анне это спели дуэтом, на два голоса. Аплодировала она совершенно искренне. Симпатичная пара, надо будет обязательно посмотреть их номер. Но сейчас бедняга Каде — она сама.

И дрожа, сказал Каде: «Моя милая Бабетта, Странно это, странно это, Странно это, быть беде».

Кричать нельзя, еще сбегутся, а вот постучать тростью — самое время. Отвлекает… Теперь вспомним родной lingua бедной художницы.

— Oh Mio Dio! Cosa vuoi? Vuoi invadere il mio onore? Oh, mamma, mamma, io sono andato!

Темный силуэт еле заметно дрогнул.

— Не переигрывай, дочка. Я тебя по походке сразу вычислил. Хитрая ты, но я похитрей буду.

Сказал — и сгинул. Не совсем, но переместился аккурат на асфальт, став собственной плоской тенью.

— Чем это вы его, Руди? — вздохнула Мухоловка. — Не перестарались?

— Бутылкой! — бодро отрапортовал лейтенант Кнопка. — Творчески осваиваю личный опыт. Ну что, будем потрошить?

* * *

…Тяжелый, залитый свинцом кастет, два ножа и пистолет-лилипут, испанский «Automatique Кава spezial». И еще два бритвенных лезвия под манжетом рубашки.

— Спрячьте подальше, Руди. Если увидят, мы — иностранцы, языком не владеющие, помогаем пожилому мсье, которому стало плохо.

«Мсье» определенно пришел в себя, но глаз пока не открывал. Он оказался старше, чем Анна думала, годами точно за шестьдесят. Но — очень опасный. Связывать не стали, посадили у стены, а сами отошли на пару шагов. Спокойней будет.

Говорили по-французски. Незачем тропить лишний след.

— У вас нет нашатыря, лейтенант? — поинтересовалась Мухоловка, следя за прикрытыми веками. — Тогда отрежьте ему ухо.

Веки дрогнули, шевельнулись бледные губы.

— Поганые боши! Апаш ножа не боится, пластайте!..

— Апаши — кажется, здешние бандиты? Тогда неинтересно. Оттащим в полицию, отдадим арсенал, и вы, лейтенант, подтвердите, что на меня, гражданку США, напали. А я посоветую устроить очную ставку — с теми, кто видел, как похищали девочку. Французы таких очень не любят!