Читать книгу "Горец-дьявол - Линси Сэндс"

Эвелинда понимающе кивнула:

— Даже на убийство…

Фергус сердито взглянул на нее, но подтвердил:

— Верно. Дарак не стоил ее. Мало того, что он лез под юбку к каждой бабе, которая проходила мимо, и Бидди уже все глаза из-за этого выплакала, так он добрался до ее родной сестры! — Он плюнул себе под ноги. — Бидди прощала ему всех остальных женщин, но я знал, что этого она не простит никогда. Она страшно любила Дженни.

— Вы рассказали ей? — неуверенно спросила Эвелинда, чувствуя всю нелепость подобного предположения. Ведь предсмертная исповедь Дженни явно указывала на то, что Бидди находилась в полном неведении относительно этой любовной связи и ее последствий и должна была узнать обо всем именно из письма.

— Нет. Я хотел, но не смог причинить ей такую боль… Но я знал. Я случайно застал эту парочку — Дарака и Дженни — здесь, у обрыва. К тому времени девочка гостила в Доннехэде почти три недели. Когда я увидел их, Дарак лез к ней под юбку. Прямо болезнь какая-то. Стоило ему оказаться рядом с женщиной, и он переставал владеть собой. А Дженни… она была целиком поглощена им, восклицала, как она его любит, и благодарила судьбу за то, что любима таким бесподобным человеком. — Фергус с отвращением покачал головой: — Дарак не любил ее. Он не любил никого на свете, кроме себя. Хоть бы соврал девочке из сострадания… Куда там! Он пыхтел на ней, пока не излил свое семя. А когда она вновь спросила, любит ли он ее, Дарак расхохотался и ответил: «Конечно, я люблю тебя. Я люблю всех женщин. Они похожи на цветы, и я срываю их. — Страшно довольный собой, он игриво потрепал ее по подбородку и небрежно добавил: — Это было забавно. Возможно, я найду время поразвлечься с тобой еще разок ближе к вечеру». И он отправился восвояси, оставив ее в полнейшем отчаянии.

Эвелинда прикусила губу. Невозможно представить себе унижение, которое должна была испытывать Дженни в тот момент.

— Да, — сказал Фергус, уловив выражение ее лица, — он был просто похотливым животным. Так вот он бросил ее здесь в ужасающем состоянии. Бедная дурочка попыталась кинуться со скалы. Возможно, так было бы лучше и мне не стоило вмешиваться. Но я остановил ее и принялся успокаивать. В конце концов она согласилась с тем, что ей еще рано умирать. Она умоляла меня ничего не рассказывать Бидди и хотела поскорее уехать. Я помог ей. Я увез Дженни из Доннехэда, не дожидаясь, пока Бидди заподозрит неладное и вынудит девочку во всем признаться. Я не желал, чтобы Бидди страдала.

— Но Дженни вернулась, — заметила Эвелинда.

— Да, — мрачно произнес Фергус. — Через два месяца. Все могло бы сложиться иначе, если бы я был здесь в тот момент, когда она приехала. — Он вздохнул и покачал головой. — Она рассказала Дараку о том, что беременна. — Фергус помолчал и, коротко взглянув на Эвелинду, добавил: — Вы читали письмо и знаете, что произошло потом.

Эвелинда сдержанно кивнула:

— Знаю. Дарак повел себя крайне жестоко, и она покончила с собой.

— Мы надеялись ее остановить. Перед тем как повеситься, она просунула письмо под дверь спальни Дарака и Бидди. Я поднимался на второй этаж, чтобы зажечь факелы — тогда в коридоре поддерживали освещение, — и увидел Дарака, выходившего из спальни. Он открыл дверь и остановился. Затем нагнулся и поднял с пола письмо. Он развернул его, прочел и, выругавшись, устремился в комнату Дженни. Но там было пусто. Он пронесся мимо меня и ринулся вниз по лестнице. Я последовал за ним. Он направился к обрыву, очевидно, полагая, что девочка собирается броситься со скалы. По дороге Дарак смял письмо и затолкал его в поясную сумку. Однако в спешке сделал это кое-как, и через пару шагов письмо выпало. Он ничего не заметил. А я поднял послание Дженни, прочел его и, спрятав к себе в сумку, пошел обратно в башню. Я тоже подумал, что девочка решила броситься вниз, и не хотел смотреть на это. Я рассчитывал дождаться новостей, сидя в главном зале, но, вернувшись, тут же услышал вопль Бидди. Она обнаружила свою сестру. Дженни повесилась в соларе.

— Если вы спрятали письмо, то как оно оказалось у Бидди?

— Через две недели после смерти Дженни я подложил его в солар. Я хотел, чтобы Бидди нашла письмо и подумала, что девочка сама оставила его там. Так и вышло.

— Зачем вы это сделали? — спросила Эвелинда в полном недоумении. Кажется, не было более верного способа сломать жизнь Бидди. И кто же нанес женщине сокрушительный удар? Мужчина, посвятивший последние несколько минут рассказам о том, что он не мог сделать того, и другого, и пятого, и десятого из-за опасения причинить ей боль.

— Мне опротивело наблюдать за тем, как негодяй Дарак изображает любящего заботливого мужа. Он был виновником всех бед, из-за него умерла Дженни — и вот теперь он предоставлял Бидди возможность поплакать у него на плече. А она так благодарила его за это! — Фергус на мгновение зажмурился и покачал головой: — Я ошибся. Мне хотелось, чтобы она узнала, каков он на самом деле, однако я не мог предвидеть ее реакцию. Оставив письмо, я уехал на охоту и радостно предвкушал, как после нашего возвращения Бидди обрушится на Дарака и во всеуслышание разоблачит его. Вместо этого она пустила в негодяя стрелу.

— Почему вы так уверены? Может быть, и правда произошел несчастный случай? — с надеждой спросила Эвелинда.

— Нет. Это была ее стрела. Там особое оперение, — пояснил он. — Когда Бидди с Дараком только поженились, у нее был ручной лебедь. Через несколько лет он умер, но она сохранила перья и делала себе стрелы, чередуя в оперении белые лебяжьи перья с темными гусиными или какими-нибудь еще. Я сразу узнал ее стрелу и понял, что Лиам тоже узнает. У меня не было времени удалить ее и заменить другой, поэтому пришлось замазать оперение кровью и грязью. Это сработало, никто ничего не заметил.

— Но стрела только ранила его, — напомнила Эвелинда. — А убили — вы. Вы же сами сказали.

— Да. Я задушил его, когда он спал, но об этом знал только я. Для всех остальных он умер от раны, — сказал Фергус и с сожалением добавил: — Бидди страшно переживала… Но я был уверен, что это только чувство вины и со временем ей полегчает.

Он умолк, глядя на камни, покрывающие могилу Дженни, и, кажется, вовсе не видя их. Он явно погрузился в мысли о прошлом, и Эвелинда, воспользовавшись возникшей паузой, осмотрелась по сторонам в поисках пути к спасению или по крайней мере какого-нибудь орудия для защиты. Однако краем глаза она все время следила за Фергусом и в тот момент, когда он, очнувшись от воспоминаний, поднял голову и шагнул вперед, быстро спросила:

— Почему вы убили отца Каллена, Лиама?

— Лиам. — Он произнес это имя почти с благоговением.

— Прошло десять лет, — уточнила она. — Зачем было убивать его через столько времени? Очевидно, тогда убийство Дарака уже благополучно сошло вам с рук.

— Да, я тоже так думал. Десять лет прошли спокойно, и я почти не вспоминал о Дараке… пока прошлое не выстрелило в меня той самой стрелой. — Он сокрушенно прищелкнул языком. — Видимо, как только ее вынули из раны на спине Дарака, Лиам отнес ее к себе в комнату. Я не знал об этом и думал, что стрелу Бидди просто выкинули. Иначе я непременно выкрал бы ее из его спальни. Но я ни о чем не подозревал и не ожидал неприятностей. Мое недомыслие стоило Лиаму жизни, — признался Фергус, и Эвелинде показалось, что в его голосе прозвучало искреннее сожаление. — Отец Каллена сильно отличался от своего брата и был очень хорошим человеком. Никто не желал ему смерти. Я тоже.