Читать книгу "Крестовые походы. Под сенью креста - Александр Доманин"

После такого неласкового приема Фридрих II не стал задерживаться в Иерусалиме и вскоре отбыл в Акру. Здесь он спешно произвел необходимые назначения и вновь приструнил баронов. 1 мая 1229 года флот императора отплыл из столицы Леванта, и так был завершен этот уникальный «поход без сражений» — поход, который современные историки именуют Шестым.

Следующие пятнадцать лет для государств Восточного Средиземноморья выдались довольно спокойными. Аль-Камил неукоснительно соблюдал условия мира, никаких препятствий с его стороны не чинилось и особенно многочисленным в эти годы паломникам. Но внешний мир обострил, как это часто бывает, внутренние противоречия, и эти годы были заполнены, главным образом, борьбой между сторонниками императора и палестинскими баронами. Фридрих, слишком занятый европейскими делами, не мог оказать своим приверженцам серьезной поддержки, и мало-помалу баронская аристократия, возглавляемая домом д'Ибе-линов, взяла верх.

Окончание срока перемирия в 1239 году вновь несколько активизировало военные действия, причем агрессивной стороной, как правило, были христиане. Особых дивидендов это им, правда, не принесло, а скорее наоборот — только озлобило Эйюбидов. Смерть аль-Камила, сторонника мира, развязала руки его потомкам, и они решились на отчаянный шаг, призвав на помощь в борьбе с христианами хорезмийс-кое войско, которое было изгнано с родины победоносными монголами и долгие годы скиталось по всему Ближнему и Среднему Востоку, занимаясь войнами и грабежом. Смерть последнего хорезмшаха Джелаль ад-Дина превратила остатки хорезмийцев в малоуп-равляемую орду, служившую тому, кто больше заплатит, а порой кусавшую и собственного хозяина. К этому времени орда насчитывала еще около двадцати тысяч человек и представляла собой немалую силу. Именно их и призвал преемник аль-Камила Эйюб, и в качестве первого платежа предложил им почти беззащитный Иерусалим.

В 1244 году хорезмийская орда обрушилась на город, который в это время был почти не укреплен. Христиане не приняли боя и потеряли священный город — на этот раз уже навсегда. Хорезмийцы разграбили его до основания, но не задержались в нем, а двинулись на юг, по направлению к Египту. В районе Газы их настигло объединенное христианское войско, и на равнине у деревушки Ла-Форбье произошла бИТва — в такой же мере судьбоносная, как ранее сражение при Хаттине. Битва под Газой закончилась для христиан полной катастрофой: около тысячи рыцарей погибло, почти все остальное войско было взято в плен. Особенно страшный удар это поражение нанесло духовно-рыцарским орденам, которые потеряли девять десятых (тевтонцы — почти сто процентов) личного состава. Самая боеспособная часть христианского войска осталась лежать на приморских равнинах, и от этого удара страны Леванта уже не оправились никогда.

Падение Иерусалима и поражение под Газой вызвали в Европе взрыв эмоций, сходный с тем, что сопровождал известие о Хаттинской катастрофе. Римский папа — в это время им был Иннокентий IV, умный и волевой человек, достойный преемник своего великого тезки — призвал весь христианский мир к новому великому походу. Был созван и вселенский собор в Лионе, на котором вопрос о крестовом походе стал одним из главных. Собором был объявлен Божий мир на четыре года и начат сбор средств на нужды воинствующих паломников. Но первоначальный успех проповеди похода был сорван вновь вспыхнувшей конфронтацией между папой и императором. Дело на этот раз уже не ограничилось банальным отлучением: Иннокентий IV пошел дальше и объя'вил Фридриха II лишенным императорской власти. После этого уже не было и речи от примирении: война разгорелась не на жизнь, а на смерть. И крестовый поход, и печальная судьба Иерусалима — все было забыто. И Святая Земля была бы окончательно брошена на произвол судьбы, но тут ей на помощь пришел «последний крестоносец» — французский король Людовик IX.

Людовик дал крестоносный обет в конце 1244 года, когда был тяжело болен и находился между жизнью и смертью. После выздоровления родственники и соратники попытались отговорить его от опрометчивого, как им казалось, решения. Но король, находясь в совершенно здравом уме, подтвердил свой обет и с большой энергией принялся за подготовку нового крестоносного предприятия.

Повышенная религиозность, переходящая в фанатизм, не лишила короля здравого смысла. Более того, пожалуй, ни один поход не подготавливался так тщательно и продуманно. Чтобы не зависеть от итальянских перевозчиков, был даже построен большой порт Эгморт на Средиземном море. На верфях Испании, Франции и Италии началось строительство десятков кораблей, а небольшие бескилевые суда* тем временем постепенно перебрасывались на Кипр — главную базу похода. Сюда же, на Кипр, свозилось огромное количество зерна и другие продовольственные припасы. Было построено несколько десятков осадных и камнеметных машин. Поскольку целью похода был объявлен Египет, в состав армии были включены понтонеры, способные наводить мосты и строить дамбы. Когда корабли были готовы и прибыли в Эгморт, на них были загружены и заранее подготовленные стройматериалы — известно, что Египет не страдает от избытка древесины. Такие тщательные приготовления впоследствии дали повод называть это начинание «крестовым походом инженеров».

Наконец, к 25 августа 1248 года все приготовления были закончены, и огромный флот выходит в море. На кораблях две тысячи восемьсот рыцарей и до пятнадцати тысяч пехотинцев — то есть, войско вдвое превосходит былую армию Фридриха II. Первой целью крестоносцев стал Кипр, где был объявлен общий сбор. Сам король прибыл туда еще 17 сентября, но так как отряды все подтягивались, то пришлось продлить пребывание там на всю зиму — тем более, что недостатка в еде и питье, благодаря предусмотрительности Людовика, не было. Но и весной дальнейший поход не раз откладывался, то из-за недостаточной подготовленности, то из-за штормов. Лишь 30 мая 1249 года гигантская эскадра из ста двадцати крупных и более восьмисот мелких бескилевых судов покидает кипрские гавани и направляется к берегам Египта.

День 5 июня 1249 года вошел в историю крестоносной эпопеи как дата одного из величайших триумфов христианского воинства. Он вошел и в анналы военного искусства как блестяще проведенная крупнейшая десантная операция. Флот Людовика прибыл к Дамиетте к вечеру 4 июня. Ранним утром следующего дня король с рыцарями и большой группой стрелков перешли с больших кораблей на мелкие суда, и вся эта армада плоскодонок стремительно ринулась к берегу. Высадке попытались помешать конные отряды мусульман, но четкость и стремительность атаки сделали свое дело — не выдержав удара закованных в железо рыцарей, мусульманская конница дрогнула и побежала. Паника, воцарившаяся в исламском войске, была столь велика, что охватила и весь гарнизон Дамиетты. Ночью и армия, и население покинули крепость и бежали на юг. Крестоносцами это оставление Дамиетты было воспринято как чудо, но, видимо, неожиданное бегство мусульман объясняется тем, что они опасались попасть в полную, блокаду — как в 1219 году. Историческая память подхлестнула панику, и мощная крепость досталась победителям без боя.

Некоторое время «Христовы воины» оставались в Дамиетте, ожидая новых подкреплений. Тогда же встал вопрос и о тактике дальнейших действий. Выбор стоял между наступлением на Александрию — то есть, продолжением операции с моря-, и нападением на Каир по суше. Взятие Александрии, крупнейшего торгового города, фактически означало морскую блокаду Египта и в долгосрочной перспективе вело к экономическому и политическому поражению Эйюбидской державы. В пользу александрийской кампании говорило и то, что крестоносный флот обладал полным господством на море, а в военном отношении Александрийская крепость уступала Дамиетте.