Читать книгу "Третье пришествие. Звери Земли - Виктор Точинов"

Родственником французским королям ни по какой линии Бурбон не приходился, а прозвище получил в честь своего любимого сорта виски. Он уже лет пять командовал звероловами и был закадычным приятелем покойного Леденца, пожалуй, даже другом.

– Вылезайте из корыта, – скомандовал Бурбон, – по одному, Дракула первым. И не вздумай прыгнуть в воду, чешуйчатый. Сразу же гранатой долбанем, всплывешь, как дохлый окунь, кверху брюхом.

Дракула медлил, вопросительно поглядывая на меня… Я утвердительно кивнул. У них на «Ное» сейчас имелись два ствола, АК и «Сайга». Да только шансов уцелеть в начавшейся перестрелке не было. От перекрестного огня не укрыться, пули прошьют тонкий алюминий бывшей цистерны, как бумагу. Да и опыт у зверообразных детишек в таких играх нулевой.

Дракула медленно и намеренно неуклюже начал перелезать через борт. Явно тянул время, давая мне возможность что-нибудь придумать…

Но мне, как на грех, ничего не придумывалось. Стою на открытом месте, ни единого укрытия рядом, а жесткую пластиковую кобуру АПС хорошо использовать в качестве приклада, а для «ковбойской дуэли» с мгновенным выхватыванием оружия она решительно не годится. Изрешетят, прежде чем успею сделать хоть выстрел. Сейчас мог бы очень пригодиться «попрыгунчик» – совершить пару мгновенных джампов, покинуть сектор огня… Увы, «Джек» и «Джон» остались на ковчеге, тщательно упакованные.

Если отец с Тигренком были на подходе и услышали выстрел – расклад может самым решительным образом измениться. Но тут ключевое слово «если»… Миллион причин мог заставить их немного задержаться, и тогда ситуация становится вовсе унылой.

Как только звероловы примут и упакуют мутантов, придет мой черед. Поверить словам Бурбона «разойдемся полюбовно» мне мешала одна деталь его снаряжения: открытая кобура, висевшая на поясе. Из кобуры торчала пластиковая пистолетная рукоять совершенно неуместной расцветки – желтенькой, веселенькой…

В кобуре лежал «чпокер» – самодельное оружие, именуемое так из-за тихого звука, раздающегося при стрельбе: словно в пальцах лопается шарик бабл-пака. Мастерят эти несерьезно выглядящие стволы сами сталкеры из детских пневматических пистолетов, но стреляет «чпокер» не пластмассовыми шариками, а спорами «ведьминого гнезда». Едва игла-ударник касается «стручка» – он сам выбрасывает споры со скоростью, позволяющей прицельно стрелять метров на тридцать. «Пули» самонаводящиеся на тепло, находящие дырочку-щелочку в любой защите и гарантирующие летальный исход с вероятностью сто процентов. Причем умирают подстреленные очень долго и очень мучительно.

Все бы ничего, да только я знал: Бурбон «чпокеры» не жалует и никогда ими не пользуется. А именно из «чпокера» я прикончил его закадычного приятеля Леденца. Вот и угадайте с трех раз: зачем Бурбон раздобыл эту игрушку и для кого таскает ее на поясе? У меня на сей счет имелись самые мрачные подозрения.

Пока я оценивал свои невеселые перспективы, Дракула перебрался наконец на берег, начал подниматься по откосу…

А я вдруг сообразил, что неуклюжая и медлительная его походка не совсем наигранная. Обычно он шлепает своими ступнями – перепончатыми и веслообразными, – как аквалангист, идущий по суше, шлепает ластами. Походка смешная, но достаточно бодрая.

Сейчас же ступни были скрючены, подогнуты внутрь, и воднодышащий мутант ковылял с трудом, едва не падая.

Бурбон и его присные едва ли заметили несуразность, не были они столь близко знакомы с Дракулой. Водоплавающие существа не отличаются проворством на суше, обычное дело.

Но я-то сообразил: что-то Дракула тайком пронес на берег таким вот экзотическим способом. Что именно, тоже нетрудно догадаться, исходя из сложившейся обстановки: две гранаты РГО, что же еще…

Авантюрист… Все ведь попадем в зону разлета осколков.

Впрочем, единственная идея, вертевшаяся у меня в голове, отличалась не меньшим авантюризмом. Но размахом и масштабом превосходила задумку Дракулы.

Я решил: если в самое ближайшее время Тигренок и отец не объявятся – взорву мост, и будь что будет.

Пусть уж высшие силы решают, кого минует железный или каменный обломок, а кого нет. Повезет и не зацепит – появится время выдернуть «стечкин» и начать панихиду с танцами. Не повезет – смерть в любом случае будет менее болезненной, чем от прорастающих сквозь органы и ткани отростков «ведьминого гнезда».

Но панихиду с танцами – в самом прямом смысле с танцами – начал не я со взрывчаткой и «стечкиным». И не Дракула с гранатами. И не Тигренок с папашей, неведомо где застрявшие.

Начал Наг-Каа.

* * *

Сначала я не понял, что Наг обращается ко мне – негромкое шипение оказалось практически не модулированным.

Кое-как все-таки разобрал:

– Ш-ш-штой х-хде ш-ш-штоиш-ш-ш-шь, ш-ш-ш-шакрой х-х-хлаза…

Наивный… Его аномальный эффект – «Танец Каа» – был мне хорошо знаком, я сам проводил серию опытов. Это не суггестия в чистом ее виде – мысли Наг, танцуя, не внушает, он вгоняет зрителей своего танца в некий ступор, в паралич, делает легкой добычей. Причем работает не только видеоряд танца, но и некие колебания, возникающие при нем (зажмурившись или отвернувшись, эффект можно ослабить, но полностью от него не спасешься).

Беда в том, что на кроликов и прочих существ со схожей нервной организацией Наг действует без осечек. А люди вполне способны противостоять его гипнозу… Тем более такие, как звероловы, – они настороже, на взводе, готовы к любым неприятным сюрпризам. Не сработает… Придется-таки взрывать мост.

Все шло к тому… Жукер уже покинул ковчег, присоединился к Дракуле, стоявшему под прицелом двух автоматов. На борту осталась только Зайка, сейчас на берег выгонят и ее, а от отца и Тигренка до сих пор ни слуху ни духу…

Между прочим, тот из «шестерок», что ходил с помповушкой, бочком, аккуратно придвигался к Нагу. Наверняка готовился всадить в самого опасного из зверолюдей пару-тройку шприцев с обездвиживающим снадобьем. Этим танцевальный номер Каа и закончится вместо аплодисментов и цветов исполнителю.

В общем, глаза я не закрыл, решив, что Наг-Каа свои силы переоценивает. И видел, как легко, даже изящно скользнуло вперед бревнообразное тело человека-змея, как свилось в двойную спираль, как распрямилось и тут же вновь свернулось в фигуру, не имеющую названия, но знакомую мне по давним опытам… Маленькие и слабосильные руки Нага были сейчас плотно прижаты к корпусу, человеческого в его облике почти не осталось: гигантская змея танцевала свой танец.

Дальше началось непонятное.

Тело и мозг начали тяжелеть, наливаться свинцом, я резко тряхнул головой, зная, что это поможет, развеет дурман…

Не развеяло. Голова даже не дернулась. Руки безвольно повисли плетьми. Я рванулся изо всех сил, но ни одна мышца не шевельнулась… А потом желание рваться куда-то и что-то делать исчезло само собой. Хотелось лишь одного: стоять и любоваться танцем змеи.

Чем оцепеневший, одеревеневший Питер Пэн и занимался… Что делали в то же время остальные зрители, я не знал, не видел, абсолютно ими не интересовался. Весь мир сжался, сузился до небольшой утоптанной площадки нашего бивака. И остался в этом крохотном мирке единственный обитатель – танцующий удав. И не было отсюда выхода, и уходить не хотелось.