Читать книгу "Сегодня – позавчера. Испытание огнем - Виталий Храмов"

Помогло. Удалось многое вспомнить.

А потом случилась беда.

Она пришла в виде обычного гипнотизёра и со словами:

– Ваши веки тяжелеют, когда я досчитаю до…

Судьба Голума

(наше время)

Перезапуск с точки автосохранения

Я стоял и тупил. Смотрел на огонь. Завороженно. Горела большая машина. Джип. Я смутно помнил, что это я его поджёг. Что я тут делаю? Какое-то состояние у меня странное. Под химией? А, да, что-то такое. Какое-то сильнейшее чувство дежавю. Всё это уже было. Там должны лежать двое. Парень и его телохранитель. Парень оказался жертвой. Неслучайной, но – жертвой. А я – палач. Торпеда. Я. А охранник его добьёт.

Рука нащупала пистолет за поясным ремнём. Так, а как это работает? Но руки почему-то сами уверенно произвели все манипуляции. Странный сон.

Охранник что-то почуял, замычал, пополз на спине от меня. А с отбитыми руками ты сможешь добить парня? Пистолет непривычно громко бухал. Пуля вошла в правое плечо охранника. Вторая – в левое. Потом я перевернул его и одним выстрелом перебил ему обе связанные кисти. Живи, если сможешь.

А мне пора. Дежавю подсказывало мне – скоро сюда заявятся.

Я подъехал к реке. Вспомнил, что в прошлый раз утопление вещей мне никак не помогло. Следаки точно знали, где водолазам надо нырять. Как они отследили? В байке жук? Как они могли знать, что я возьму именно этот байк? Я его только вчера увёл. Маловероятно. В одежде? Подобному оборудованию нужен источник питания. А это определённые габариты. Телефон. Но он же левый. Блин! Если у нас в городе наркотой торгуют только те, кому менты разрешили, то почему с крадеными телефонами должно быть иначе? Блин! Почему я раньше об этом не подумал?

Телефон полетел в реку, а я поехал на работу.

Довольно ярко и живо всплыло воспоминание о приходе кума, СОБР и эти… Я так чётко и ярко вспомнил ледяные глаза «гаишников»-ликвидаторов, что сильно дёрнулся и чуть не улетел с дороги. Я их боялся. Таких хладнокровных убийц мне не приходилось видеть. Для них убийство – работа. Убить человека – как сложить из спичек цифру восемь. Обычное, скучное дело.

Не стал даже заезжать на работу. Сразу нырнул в катакомбы, поменял байк, взял рюкзак, поехал. Главные магистрали для меня закрыты. Ну, не Сибирь, у нас, в Центральной России, дорог, дорожек, просёлков, грунтовок – тысячи. Не перекроешь все. Можно выбраться. Кружно, медленно, но верно. Прочь из города! И области.

Счастливо оставаться, менты, воры в законе, торпедоносцы, ликвидаторы!

У меня есть два паспорта на чужие фамилии и три карточки прав на три другие фамилии. Сделаны довольно качественно и пока нигде не были засвечены. Есть деньги на первое время. Не пропаду.

Куда ехать? В столицу? Город большой, там затеряться проще. Но именно так все и думают. Там меня и будут искать. Или на юге. Там и народу много, и мути. Но тоже тривиально.

На запад! К границе! Нет, за кордон мне смысла нет. Но в приграничных областях – самое оно.

О свершении мести больше и мыслей не было. Бежать!

Я спасовал. Сбежал. Трус.

Судьба Голума

(наше время)

Скольжение по наклонной

Что можно рассказать о жизни человека, не имеющего цели в жизни? Ничего. Случайные заработки, временные пристанища, скорые перекусы, случайные связи. Вечный страх. Паранойя и мания преследования. Тоска и беспросветность. Плотно сел на наркотики. Наглухо увяз в преступном мире.

Воровал всё, что плохо лежало, крал мотоциклы, скутеры, автомобили. Пользовался людской невнимательностью. Кто-то забудет ключи вынуть, выйдя из авто на минуту, кто-то небрежно оставит связку ключей от машины на виду. Ключи – стянуть, машину – угнать. Пригнать их в распил, сдать, получить свои тридцать серебряников.

Работать я устраивался в экспедиционные конторы. Там людей всегда не хватало настолько, что зарплату начисляли довольно неплохую, к личности соискателя пристально не приглядывались, вопросов лишних не задавали. Характер работы собачий – мотаться по всей стране. Мало кто удерживался. А меня устраивает. Свободное время меня только тяготит.

Иногда накатывало. Начинал терзаться мыслями – как же так получилось? Как я стал таким? Ведь раньше чужая собственность для меня была священна. Попробуй своим горбом заработай на автомобиль – будешь с уважением относиться к чужому авто, жилью, к чужим деньгам. Сейчас же я радовался, что удалось «обуть лоха». А может, этот «лох» теперь с инфарктом в реанимации лежит? Мне – плевать.

И ещё – одинокими вечерами, если не получалось замутить с какой-нибудь шмарой, я жалел, что не «чпокнул» ту «целочку». Правда жалел. И шмары эти, примитивные, тупые, непромытые, вонючие – не вызывали теперь во мне отвращения. Это стало нормой.

Только иногда на меня накатывало, что это не нормально. Я начинал осознавать глубину деградации своего я. Начинал жалеть, что сбежал, что не остался, что живу как побитая собака, а не принял смерть стоя, как мужик. Накатывала такая тоска, что только доза в вену помогала. Я – конченый нарик. Конченый человек.

* * *

Но так получилось, что через полгода колёса моей машины прикатили к ограде кладбища. Не случайно, наверное. Я ведь тогда сбежал, не простившись. Перепрыгнул забор и пошёл меж оградок к нужному месту. Осторожно крался, упасть на кладбище – плохая примета, а упасть тут не сложно – темно, всё заросло.

Вот и нужная оградка. Вот памятник деда, крест бабки, мраморная плита моей любимой. А это что? Ноги мои затряслись, сердце остановилось. Трясущимися руками вцепился в ограду – ноги не держали. Ещё три могилы, три креста. Перебирая руками, зашёл за ограду.

Пустота внутри меня громко лопнула, я рухнул на землю – это были могилы моего сына, тестя и тёщи.

* * *

Прошёл ещё год. Я сам себя не узнавал в зеркале. Тому мне, «реальному пацану», рубаке и балагуру, тяжело было поверить, что это тощее, чёрное, скукоженное чмо с бегающими глазками битой собаки, параноик с манией преследования – это я.

О прошлой жизни старался не вспоминать. Не вспоминал ни жену, ни сына. Воспоминания мне причиняли боль. Боль снималась только «улётом». А «улёт» требовал всё больших доз. Все средства уходили на наркоту. Денег постоянно не хватало.

Деградация затронула не только душу и сознание. Я сильно отупел. Я стал чаще сыпаться на мелочах. Уже не мог просчитать всех вариантов, воровать стало сложнее. А на авось полагаться – я ещё не настолько отупел.

Я всегда любил почитать. И чтоб книга была посложнее, позаковыристее, чтоб ещё месяц после прочтения ходить и гонять её в голове. Привычка читать осталась, но авторы, хорошо знакомые мне раньше, стали как иностранцы – непонятны. Стал читать книжки в мягких обложках про ментов и воров в законе. Написанные просто, примитивно. Чем проще, тем лучше. Чтоб идей ноль, но через страницу – секс, ещё через одну – драка. Вот это то!