Читать книгу "На Пришибских высотах алая роса - Лиана Мусатова"

искали хоть маленькую зацепочку, чтобы отправлять солдат в штрафные соединения. В результате таких разборок, они оказывались под трибуналом, а оттуда только две дороги: на тот свет или в штрафбат, что тоже равносильно смерти. Штрафные подразделения только набирали силу, и становились неотъемлемой частью Красной Армии. Нахождение их в составе Красной Армии само по себе было полнейшей нелепостью, поскольку дискредитировало ее, как «непобедимую и несокрушимую». Если вернуться к иллюзиям довоенного времени, когда твердо были уверенны, что разобьем врага в два счета, могучим ударом, малой кровью на его же земле, то неожиданным и нелепым было то, что наиболее боеспособными и удерживающими врага, были именно эти самые штрафные подразделения. Их было много, и создавались они наспех, потому что их требовалось еще больше.

16.

Отход. Отступление. Вроде бы и правильно – надо выровнять линию фронта или занять в тылу более удобную позицию, но все равно на душе кошки скребут. Отходили иногда на многие сотни километров. Костя часто спрашивал себя: «Почему? Почему катимся назад?» Анализируя происходящее, пытался понять и ответить хотя бы самому себе на мучающий его вопрос. Конечно, нельзя было не видеть, что не управляется командование с такой массой народа и с такой длинной линией фронта. Очень тяжело навести порядок, все учесть на всех фронтах, согласовать действия всех родов войск. Но, главным недостатком он считал тот, что армия ведет бои оборонительного характера. Поэтому и уступает более изощренному и дисциплинированному противнику. Поэтому и отступают, зачастую беспорядочно, малыми группами, без оружия, без обуви, имея при себе котелки и вещмешки. Такое он наблюдал при одном из отступлений. У многих винтовки выпуска 1942 года были ржавые. Это говорило о том, что такой солдат не содержал свое оружие в надлежащем состоянии, не осознавал всей важности своего дела – защиты Родины. Костя слышал разговоры о том, что, мол, Россия большая. Гитлер всю не проглотит – подавится. Бывали случаи, что бойцы в походе или между боями бросали противогазы, саперные лопатки, оружие. Сквозили «пораженческие» настроения, а это значило, что встречаются и слабые духом в среде наших солдат. Конечно, так думали далеко не все, но и это имело место.

Именно в это время, когда стало понятно, что дальше мириться с таким положением в армии не возможно, в тяжелой обстановке лета 1942 года был издан приказ № 227.

Если раньше все неудачи списывались за счет генералов и отстраняли одних, а назначали других, то теперь это уже стало невозможным. Не возможно без конца перетасовывать командные кадры. Да и в распоряжении Ставки Верховного Главнокомандования более компетентных и подготовленных, чем те, которые составляли сейчас командный состав, военачальников не было. Но не только в руководящем составе было дело. И это понимал Сталин: необходимо было включить все возможные рычаги воздействия на армию. Требовалось остановить любой ценой противника, упершегося острием в Волгу и стоящего у ворот Северного Кавказа и Каспия. Дальнейшее отступление грозило потерей не только стратегических запасов, но и государственного суверенитета, утратой национальной независимости. В своем приказе Сталин, впервые за время военных действий решил сказать правду о положении на фронтах. Жесткая, жуткая, неприкрытая правда. Она не была для солдат громом среди ясного неба, потому кому, как не солдатам знать, что происходило на полях сражений. «Ни шагу назад!» – прозвучало в приказе. «Ни шагу назад!» – звучало в окопах. Приказ № 227 зачитывался во всех полках, батальонах и ротах, во всех эскадрильях и батареях, на суше и на флоте, на земле и в небе. В соответствии с этим приказом тот, кто допускал самовольный отход войск с занимаемых позиций без особого приказа вышестоящего командования, отстранялись от занимаемых постов и предавались суду военного трибунала.

Текст приказа поразил своей искренностью и прямотой. Сталин обращался к самому сокровенному, что было у фронтовиков: к Родине и семье.

«… каждый командир, красноармеец и политработник должны понять, что наши средства не безграничны. Территория Советского государства – это не пустыня, а люди – рабочие, крестьяне, интеллигенция, наши отцы, матери, жены, братья, дети. Территория СССР, которую захватил и стремится захватить враг, – это хлеб и другие продукты для армии и тыла, металл и топливо для промышленности, фабрики, заводы, снабжающие армию вооружением и боеприпасами, железные дороги. После потери Украины, Белоруссии, Прибалтики, Донбасса и других областей у нас стало намного меньше территории, стало быть, стало намного меньше людей, хлеба, металла, заводов, фабрик. Мы потеряли более 700 миллионов населения. Более 800 миллионов пудов хлеба в год и более 10 миллионов тонн металла в год. У нас нет уже преобладания над немцами ни в людских резервах, ни в запасах хлеба. Отступать дальше – значит загубить себя и загубить вместе с тем нашу Родину. Каждый новый клочок оставленной нами территории будет всемерно усиливать врага и всемерно ослаблять нашу оборону, нашу Родину.

… Ни шагу назад! Таким теперь должен быть наш главный призыв.

Надо упорно, до последней капли крови защищать каждую позицию, каждый метр советской территории, цепляться за каждый клочок советской земли и отстаивать его до последней возможности.

Наша Родина переживает тяжелые дни. Мы должны остановить, а затем отбросить и разгромить врага, чего бы это нам ни стоило. Немцы не так сильны, как это кажется паникерам. Они напрягают последние силы. Выдержать их удар сейчас, в ближайшие несколько месяцев – это значит обеспечить за нами победу.

… Чего же у нас не хватает?

Не хватает порядка и дисциплины в ротах, батальонах, полках, дивизиях, танковых частях, в авиаэскадрильях. В этом теперь наш главный недостаток. Мы должны установить в нашей армии строжайший порядок и железную дисциплину, если мы хотим спасти положение и отстоять Родину.

Нельзя терпеть дальше командиров, комиссаров, политработников, части и соединения, которые самовольно оставляют боевые позиции. Нельзя терпеть дальше, когда командиры, комиссары, политработники допускают, чтобы несколько паникеров определяли положение на поле боя, чтобы они увлекали в отступление других бойцов и открывали фронт врагу.

Паникеры и трусы должны истребляться на месте…»[19]

Этот приказ был широко известен, как приказ «Ни шагу назад!», который воедино спаял волю и мастерство защитников Родины своими жесткими требованиями. Это и была необоримая сила, которая устояла против натиска противника. Всем был понятен его жесткий и беспощадный смысл. Он давал право на месте истреблять паникеров и трусов, а провинившихся командиров объявлять предателями и поступать с ними, как с предателями. Это значило любой, даже самой жестокой ценой остановить отход наших войск.

И рядовой солдат, и командир понимали, что этот приказ имеет и свои недостатки наряду со многими преимуществами. Например, теперь просто неугодный подчиненный мог квалифицироваться, как провинившийся и под прикрытием этого приказа, нечистые совестью командиры могли вести свои разборки. Всякое бывало на войне, бывало и такое. Многое увидел за эти годы Костя того, о существовании чего даже не подозревал в мирной жизни. Война определила свои законы, порою даже не озвученные, но которым подчинялись все, ввергнутые в военные действия.