Читать книгу "Хромой. Империя рабства - Владимир Белобородов"

– А левое кто?

– Левое казначей.

– Я левым буду, – вклинился Липкий.

– Я-то думаю, отчего в нашем локотстве деньги не водятся, – подключился Толикам. – О, и имперский маг проснулся.

– Все хорошо? – спросил я Огарика.

Тот хмуро кивнул. Забираем детство у пацана.

– Мне бы в туалет, – несколько хрипло произнес он.

– Ну давай, – остановил свою лошадь Толикам.

– До леса потерплю, – оглянувшись, ответил мальчонка.

Ехали мы посередине поля.

– Здесь все свои, можешь не стесняться, – приостановил лошадь Клоп. – Мы подождем.

– Здесь вытереть нечем, и дед говорил нечего попусту… – Огарик замялся.

– Мечом трясти, – улыбнулся Чустам. – Меч нужно в теплых ножнах и смазанным держать. Мне отец тоже так говорил, правда, когда я постарше был и по девкам ходить начал.

– А почему смазанным?

– Это тебе рано знать.

В лесу мы нашли довольно неплохое место и, выставив стражу, встали на стоянку. Стражу теперь было принято выставлять всегда, даже ночью. Пока стояли, Чустам успел приготовить кашу, прокипятив воду из небольшого болотца неподалеку.

– Что думаешь? – спросил я Чустама, когда все разбрелись отдохнуть под деревьями.

– Думаю, балзон решил нас убить чужими руками.

– Ему вроде невыгодно на его земле?

– Да скорее всего мы не на его земле… Помнишь, Шван говорил, что балзонство-то маленькое. А так и нас под мечи положил, и соседу, наверняка не самому лучшему другу, под главные ворота навоза подложил. Я тоже слышал, что если мага убивают, то потом это место самый слабый алтырь чувствует. Ну а в этом случае с Гнутой горы нужно ребят ждать. Они не любят, когда их братию обижают.

– Магов? – уточнил я, хотя и так понятно, что их.

– Приедут не просто маги, а из черной сотни, только магической. А те, им только волю дай, найдут причину. Говорят, ни один из их визитов без наказания не остается – не по причине, так другое найдут.

– Между локотствами границу хорошо охраняют?

– Да смотря какие локотства. Но со Слопотским хорошо должны. Амулеты могут быть развешаны. Слопотское за счет товаров живет. Пошлину за провоз товара берут хоть и не очень большую, но со всех. Ну а для этого надо, чтобы ничего мимо не вывезли или не ввезли. У них с орками самая длинная граница.

– Какие от них товары?

– Да хоть те же грибы. В империи их очень ценят. Но в основном через это локотство рабов гонят к зеленым. С севера опять же идут шкуры, золото, хоть тот недоделанный горн и говорил, что не идут товары, только есть лихие купцы, что ходят туда и неплохо живут. Разве что недолго. С моря опять же иногда гурдонские к ним приплывают.

Гурдон, это восточный материк, по слухам, нисколько не меньше, чем тот, на который я попал, только порядки насчет рабства там были другие, то есть своих в рабство брать нельзя, только из чужих земель, поэтому империя была основным поставщиком рабов туда. Причем, судя по всему, не только туда, а везде: от орков до иностранцев получается.

– В основном все корабли в Луиланское приплывают, – продолжил Чустам, – у тех залив удобный – Сапожным называют, потому как в форме сапога. Только зачастую, чтоб на налоге сэкономить, все равно через Слопотское локотство везут.

– Амулеты по границе это как?

– Да вот Липкий рассказывал, так примерно то же, точнее не знаю. Что о нем, кстати, думаешь?

– Да вроде нормальный, только… не знаю, себе на уме, что ли. И иногда слишком липкий.

Корм ухмыльнулся.

– Точно подметил. Сварилась, – попробовал кашу Чустам.

Костер сразу потушили, а перед сном еще раз передислоцировались, найдя сухой пятак на перешейке между двух болотин. Место так себе, сырое и неуютное, да и полянка была выше остальной местности, то есть видно нас. Но перешеек трехметровой длины позволил бы нам сдерживать превосходящего нас по численности противника, это и стало основным критерием выбора – потихоньку становились стратегами. Вернее, Чустам прививал нам это. Извечный вопрос «что делать?» оставили на утро.

Ночью попарно стояли на страже – по одному в каждую сторону. Вместе со мной был Толикам. Мое место было с той стороны, откуда мы пришли, его – с противоположной. Огарик словно ждал, сразу проснулся и потянулся за мной. Стража предстояла мутная – утренняя. Я присел на землю у дерева.

– Давай полечу? – прошептал он, при этом уселся ко мне на колени.

– Сам-то как себя чувствуешь?

– Нормально уже, я быстро восстанавливаюсь.

«Надо как-то объяснять парню, – думал я, подставив голову под его руки, – что он уже большой и нельзя вот так усаживаться на колени». Или для его возраста это нормально? Как назло, себя в его возрасте я не помнил. А нынешний… так я уже нож, будучи чуть постарше, в бедро первый раз засандалил. Я усмехнулся своим мыслям: «Нож в бедро! Да он сегодня к духам двоих отправил». Я потрепал вихры парня, когда он закончил лечение. Тот, свернувшись калачиком, уткнулся мне в грудь и стал засыпать. Ну… какой он большой? Вот сложно вдруг стать… А кто я ему? Ладно, пусть крокодительница. Сложно стать родителем взрослого парня, ну то есть большого, когда сам не имел детей. Из моей прежней жизни мне вспомнился один знакомый, сошедшийся с женщиной, имевшей сына-первоклассника. Смешно и больно было слушать за стопкой, как этот ушлепок «делает из парня настоящего мужика», то есть заставляет мальчишку против его согласия отжиматься, бороться и «держать удар». Мы со знакомым тогда здорово на эту тему поспорили. Мишка, по природе своей невозмутимый, помню, тогда вспылил. Через пару месяцев девчонка ушла от этого типа без объяснения причин.

Мишка. Где ж ты сейчас? Ладно, если, как я, попал в тело ребенка… Не-э, не в рабство, конечно! Тьфу-тьфу… Огарик шевельнулся и начал сползать с колен. Я поправил его. Ладно, если в ребенка, а если во взрослого селянина или мастерового из города? Вот что потом делать? У тебя, скажем, семеро по лавкам, а ты сапожник, который сапог только носить умеет, и то без портянок? М-да, я еще хорошо попал. Плохо, конечно, но хорошо.

Вскоре утренние лучи стали осветлять небо. Меня за плечо тронул Чустам, которого я заметил шагов за двадцать, вернее, сначала услышал, а потом, извернув шею словно гусь, заметил.

– Чего не будишь? – прошептал он. – Твоя смена закончилась.

Я кивнул на мальчишку. Чустам сел рядом. Мы помолчали несколько минут.

– Хорошо, – вдруг прошептал он. – А помнишь, как у орков?

– Сейчас бы считали…

Мы, посмотрев друг на друга, улыбнулись. А жизнь-то чудесна!

Сзади вновь послышались вкрадчивые шаги. Чустам глянул и прошептал мне:

– Липкий.