Читать книгу "Проклятое наследство - Татьяна Корсакова"

– Какое письмо? – Выражение дядюшкиного лица и в самом деле казалось удивленным. Играет или недоумевает искренне?

Как бы то ни было, а Август Берг был единственным человеком на острове, которому Клим мог довериться. Может, пришло время поговорить начистоту?

– Значит, это не вы пригласили меня в Чернокаменск?

– Я?! – Он спустился, уселся на нижней ступеньке, бросил быстрый взгляд на Климово кольцо. И кольцо отозвалось, нагрелось, словно бы узнало прежнего своего хозяина. – Я всегда считал, да и теперь считаю, что тебе не место на Стражевом Камне.

– Темное место. Я помню, дядюшка.

– Значит, кто-то все равно позвал, собрал под одной крышей… – Он замолчал, а потом вдруг спросил: – Что пообещал? Тот человек, что он тебе пообещал?

– Пообещал рассказать о моем отце.

– Рассказал? Впрочем, если ты пришел ко мне, то не рассказал.

– Вы его знали, моего отца? – В этот момент Клим снова чувствовал себя маленьким мальчиком. Чувство было неприятным, потому что граничило с беспомощностью.

– Нет. – Дядюшка ответил не раздумывая. – Сказать по правде, я и бабку твою плохо знал. Считай, вся жизнь моя прошла здесь, на острове.

– Тогда почему вы разочаровались, когда увидели меня? – спросил Клим.

– Не разочаровался. – Дядюшка покачал головой. – Я испугался и разозлился. Потому как из всей родни ты у меня остался один-единственный. Пусть и седьмая вода на киселе, но уж как есть.

– Спасибо. – Клим усмехнулся.

– Не приучен я врать, мальчик. – Сказал и вздохнул. А в глазах его выцветших Клим увидел такую смертную тоску, что сразу стало ясно – на сей раз не врет.

– Тогда расскажите.

– Что?

– Все, что знаете.

– Я многое знаю, но тебе от этих знаний толку чуть. Мне вот другое интересно. Кто из них прислал тебе то письмо? Ежели здраво рассуждать, от твоего присутствия в замке одни лишь хлопоты.

– Кому?

– Всем. Всем им. До единого.

– Я замок купить хочу. Или вы забыли, дядюшка? Я хочу купить, а они хотят продать. Все до единого.

– И их с каждым днем становится все меньше и меньше. – Дядюшка встал, подошел к книжному шкафу, достал бутыль с чем-то белесо-мутным, спросил: – Выпьешь со мной?

– Воздержусь.

– Вот и правильно. Нечего тебе. А мне уже не навредит. – Он сделал большой глоток. – Сказать по правде, есть лишь один человек, который может желать им всем смерти.

– И кто же это? – Сердце забилось сильнее, в висках запульсировала кровь.

– Не важно! – Дядюшка махнул рукой. – Дело в том, что человек этот ничего не делал. Просто не мог сделать.

– Откуда вам знать?

– Знаю. Я многое знаю.

– Знаете и все равно молчите.

– Отчего же молчу? Говорю. Криком, считай, кричу, чтобы ехали вы все отсюда от беды.

– От оборотня?

– Оборотень мертв.

Интересный у них получался разговор…

– То есть вы по-прежнему утверждаете, что оборотень существовал?!

– Я видел его своими собственными глазами. – Дядюшка кивнул. – И я твердо знаю, что тот оборотень мертв. Его убили… Что смотришь, мальчик? – Он усмехнулся. – Понимаю, в наш просвещенный век верить в оборотней – это моветон. А ты вот мне скажи, отчего у Анны всего за одну ночь и глаза, и волосы цвет сменили?

Клим не знал. Но вопрос и в самом деле был более чем занимательный.

– Озеро ее позвало. Вот и проснулась серебряная кровь.

– Не озеро. Анну с башни кто-то столкнул.

– Столкнул, говоришь? – Пожалуй, впервые за весь их странный разговор дядюшка оживился. – Она видела, кто это сделал?

– Нет.

– Ничего не понимаю. – Дядюшка сделал еще один глоток, помотал головой. – По закону ничего на острове ей больше не принадлежит. Все отошло злотниковской да кутасовской своре.

– В любом случае понимаете вы больше нашего. – Мелькнула вдруг шальная мысль довериться, пойти до конца. – И остров знаете, как никто другой. Я видел карту, – сказал Клим после небольшой паузы. – Точнее, не карту, а кусок карты. Мне показалось, что это схема каких-то подземных переходов и пещер. Здесь, под островом, есть пещеры?

– Где ты видел эту карту? – Вопрос дядюшка проигнорировал, но, очевидно, заинтересовался, даже бутыль с самогоном отставил.

– У Анны. Она привезла с собой в Чернокаменск копию.

– Зачем?

– Затем, что у нее, как и у меня, тоже накопилось много вопросов, и с помощью этой карты она хотела найти ответы.

Дядюшка ничего не ответил. Дядюшка с совершенно юношеской стремительностью вскочил на ноги, закружил по комнате, забормотал что-то себе под нос. Он застыл перед книжным шкафом, а потом принялся выкладывать книги прямо на грязный стол. Окончательно сошел с ума? Или что-то искал?

Скорее уж потерял, судя по выражению его лица.

– Плохо, очень плохо, – только и сказал. – Этого не должно было случиться.

– Чего не должно было случиться?

– Мы специально поделили карту. Я и Виктор, дядя Анны. Недостающую часть каждый из нас может нарисовать с закрытыми глазами, но для постороннего человека без второй половины это всего лишь бесполезный клочок бумаги.

Глупо было спрашивать, что это за карта, поэтому Клим спросил о другом:

– Надо думать, свою часть вы потеряли?

– У меня ее украли. Совсем недавно. Я заметил, что в маяке кто-то был, но не подумал… А она не предупредила, захотела поиграться. Она любит играться…

– Кто?

– Не важно. Тебе не нужно этого знать! Важно, что он может найти пещеру… и тайник… и зеркала… И тогда конец… Теперь уж точно конец… Мы, наивные глупцы, думали, что он мертв, что все закончилось, а он не мертв. Ослаб смертельно, это да, но не мертв. Лежит себе, нашептывает…

Бедный старик… Клим смотрел на дядюшку с жалостью. Сначала оборотень, а теперь вот загадочный некто, который только кажется мертвым. Но пропавшая часть карты – это не сказка, это реальность и какая-никакая зацепка.

– Вот кто их всех собрал! Вот кто приманил. Они-то думают, что сами, а на самом деле это зов. Тут мыслишку шальную кинул, там сон удивительный показал, здесь подтолкнул чутка. А человечек-то полагает, что все сам, что мысли это его личные. Где Анна?! – Дядюшка вдруг замер, вперил в Клима совершенно безумный взгляд.

– В Чернокаменске, в усадьбе. Я оставил с ней надежного человека.

– Надежного ли?

– Уж какого нашел.

– Она ему нужна. Кровь ее серебряная нужна и сила. В зеркала те никто, кроме нее, не посмотрит, сразу разума можно лишиться. Я вот однажды посмотрел…