Читать книгу "Проклятие Этари - Анастасия Сычёва"

Но нет. Я не могу так поступить. Архивампир вызывал у меня очень сложные двойственные чувства, но среди них уже давно отсутствовала ненависть или злость, и мне было больно думать о том, что на самом деле он испытывает ко мне только эти чувства. И когда вся правда выйдет наружу, он возненавидит меня с новой силой, а я… Я этого не хочу. Не хочу, чтобы он меня ненавидел. Не хочу снова лгать и обманом чего-то добиваться от него. Возможно, я еще не раз об этом пожалею, но сейчас…

— Спасибо вам, — наконец ответила я, вложив в голос всю признательность, которую испытывала. — Но, ваше величество, это слишком серьезное обещание, и вы даже не представляете, как сильно оно вас свяжет. Я не могу его принять.

Я ожидала, что он хотя бы удивится, но вместо этого Адриан с пониманием усмехнулся.

— Ваше благородство вас однажды погубит.

Я улыбнулась, вспомнив о нашем давнем разговоре. Знал бы Адриан, что эта же мысль и мне только что пришла в голову!

В тот же момент я осознала, что стоящий так близко ко мне Адриан больше не пугает меня. То есть сердце все еще колотилось, и ощущение сильного волнения никуда не пропало, но к обычному страху или тревоге они уже не имели никакого отношения. Адриан смотрел на меня со странным выражением на лице, с какой-то небывалой ранее мягкостью, нежностью, и отсутствие привычного невозмутимого спокойствия сделало его лицо настолько привлекательным, что я в первый момент даже не поверила своим глазам. Боги, права была Оттилия, когда говорила, что архивампир при желании может вскружить голову любой женщине! Не знаю, что Адриан увидел на моем лице, но затем он начал медленно наклоняться ко мне, и в тот самый момент я очень отчетливо поняла, что сейчас должно произойти. Поняла — и испугалась. Снотра, Корделия, куда ты лезешь? Зачем еще сильнее усложнять и так непростое положение? Ты должна в любой ситуации сохранять ясную голову, нельзя позволять эмоциям взять вверх…

Из последних сил я отстранилась, опустила голову и с остатками решительности в голосе выдохнула:

— Извините меня.

Взглянуть архивампиру в лицо я не посмела, но была абсолютно уверена, что несколько секунд он молча рассматривал меня, а затем вежливо сказал:

— Это вы меня извините, Эржебета. Я забылся. — В его голосе не было ни гнева, ни равнодушия, нет, он звучал очень спокойно. Однако легче от этого мне не стало.

Адриан вышел из комнаты и закрыл за собой дверь, а я без сил рухнула на кровать, испытывая совершенно противоречивые чувства — с одной стороны, я могла гордиться собой, что взяла себя в руки и не натворила глупостей… а с другой, меня пожирало страшное разочарование, которое я никак рационально не могла объяснить.

ГЛАВА 11

На этот раз Арлион Этари находился в просторном полуподвальном помещении, где, судя по всему, и располагалась лаборатория архимага. Шкафов с книгами здесь было столько, что хватило бы на небольшую библиотеку, на длинных столах стояли емкости для химических опытов, а письменный стол был так завален чертежами и свитками, что столешницы из-под них было не видно. По периметру были развешаны сигнальные нити, которые можно было увидеть магическим зрением. Эльф вычитывал что-то из книги, когда на моих глазах одна из нитей разорвалась. Арлион поднял голову, нахмурился и, отложив том, поспешил выйти из лаборатории, не забыв заклинанием запечатать за собой дверь.

С Филиппом Лэнгстоном и незнакомым мне вампиром он столкнулся в пустом подземном коридоре. Было очевидно, что Арлиону эта встреча не доставила никакой радости, в то время как вампиры явно целенаправленно искали его. Лэнгстон неприятно улыбался, и его улыбка выражала холодное торжество и полную уверенность в себе. Хоть это и было всего лишь воспоминание, у меня заныло под ложечкой от нехорошего предчувствия.

— Что вам нужно? — неприязненно спросил Арлион, даже не пытаясь казаться любезным.

Высшего вампира холодный тон не смутил.

— Ох, маркиз. — Он вздохнул с притворным сочувствием. — Я же предупреждал вас, чтобы вы не вмешивались в происходящее? Говорил вам, что будут последствия?

По аристократичному лицу Арлиона скользнула гневная тень.

— Не в моих привычках бояться угроз, — надменно процедил он.

— А зря. — Эту часть фразы Лэнгстон произнес издевательским тоном, а затем его лицо заледенело, и дальше он говорил ровно и спокойно: — Вам уже должны были сообщить, что я никогда не бросаю слов на ветер и всегда выполняю то, что обещал. Так что в случившемся вы можете винить только самого себя.

Эльф несколько секунд в молчании смотрел на собеседника, словно пытаясь осмыслить услышанное. Лэнгстон оставался совершенно серьезен, и Арлион медленно начал осознавать, что вампир не солгал, и затем выражение его лица стало страшным. Смертельно побледнев, архимаг бросился бежать дальше по коридору.

— Сообщи Магнусу, — приказал Лэнгстон, не повернув головы в сторону подчиненного. Вампир коротко кивнул и поспешил прочь.

Затем меня снова перенесло к Арлиону. Не знаю, какие поисковые заклинания он использовал, но нужную комнату нашел безошибочно. Арлион обнаружил Исабелу в будуаре, должно быть, она одевалась, когда на нее напали. Королева лежала на полу в луже собственной крови, одета она была лишь в одну нижнюю рубашку, которая когда-то была белой, а сейчас промокла насквозь и стала ярко-алой, красивая прическа распалась, а темные волосы рассыпались по полу. Рядом валялись щетка для волос и обычный окровавленный кинжал без каких-либо отличительных знаков. Исабела, безо всяких сомнений, была мертва — у живых не могут так выворачиваться руки.

Арлион кинулся к трупу, перевернул его на спину и быстро проверил, жива ли вампирша — сначала магическим способом, а затем, будто не поверив, ощупал ее руками — а потом молча без сил опустился на пол рядом. Что меня поразило до глубины души — он не стал пытаться оживить ее, используя бесполезные целительские плетения, или трясти мертвую за плечи, уговаривая открыть глаза. Вместо этого он только очень тихо произнес:

— Исабела.

И все. После этого лицо Арлиона превратилось в застывшую, неживую маску, лишенную вообще каких-либо чувств. С него точно разом стерли все чувства, делающие человека живым, и оставили лишь куклу. Глаза погасли и как будто провалились, и я впервые видела, что значит — «почернеть от горя». И это было гораздо страшнее, если бы он кричал, рвал на себе волосы, проклинал убийц или использовал любой другой способ выплеснуть свою боль, справиться с горем.

Снаружи раздался неясный шум, приближающиеся взволнованные голоса, затем дверь распахнулась, внутрь ворвались какие-то люди, и в будуаре сразу стало очень людно, хотя к Арлиону и телу королевы никто не подошел близко, а все замерли в нескольких шагах. Среди вошедших я узнала Магнуса Вереантерского, за которым маячил Лэнгстон с выражением самого искреннего ужаса и растерянности. Был еще один темный эльф с короной на голове — должно быть, тогдашний король Селендрии. Судя по дорогой одежде всех вошедших, здесь были сплошь королевские советники. Но их я почти не рассмотрела, поскольку мое внимание было приковано к архивампиру. При виде убитой жены он почернел точно так же, как и Арлион, а вокруг него медленно заклубилась тьма — Магнус явно себя не контролировал и вполне мог магическим выбросом разрушить полдворца к демонам.