Читать книгу "Милая, хорошая - Татьяна Тронина"

– Вика ревновала вас к Ирме – ведь так?

Ратманов молчал, одной рукой придерживая воротник куртки у шеи. Его лицо сделалось непроницаемым, странно неподвижным. «Угадала… Я угадала!»

– Вы, известный обличитель, который всех выводит на чистую воду – вы сами поступили подло и гадко, вы довели до самоубийства несчастную женщину…

– Я? – шепотом закричал Ратманов. – При чем тут я? Это к Ромке претензии, законному супругу Вики, а ныне вдовцу!

– Роман делал все возможное… Но он не господь бог! Если бы вы все вместе помогли Вике – вы, Никита, и еще Ирма, – она была бы жива! – возразила Алена, постепенно закипая.

– Откуда вы знаете? Если бы да кабы! «А мне приснился сон, что Пушкин был спасен…» – язвительно возразил тот. – Вы не видели Вики, вы ее не знаете!

– Знаю! Она вас любила! Она хотела уйти от Романа – к вам, а вы отказывались! Вы заморочили ей голову, а потом бросили!

– Я ее не бросал! – заорал он.

Несколько прохожих оглянулись на них с любопытством. Ратманов подхватил Алену за локоть и чуть ли не силой затолкал в машину.

– Вы поступили еще хуже – она узнала, что у вас есть любовница. Наверное, вы вынудили стать ее свидетельницей вашего свидания с Ивлевой! – выпалила Алена свою догадку. – Да пустите же руку, мне больно…

– Я же не нарочно! Откуда я мог знать, что она придет?!

Они сидели на переднем сиденье и смотрели друг на друга с ненавистью.

– А при чем тут это?.. Если никто не видит – значит, можно грешить и делать всякие подлости, да?

– А вы – судья? – захохотал он. – Вы имеете право меня судить? Сейчас, между прочим, такая жизнь, что из-за измены никто на себя руки не накладывает!

– Ага, вы именно потому назвали Вику «не вполне адекватной женщиной»?

– Да кто вы такая… – Ратманов затряс ее за плечи. – Вы, маленькая дрянь, которая сует нос в чужие дела! Еще вздумаете вынести все эти сплетни на публику…

Алена с трудом оторвала от себя его руки.

– Пустите… – с ненавистью сказала она, а потом передразнила презрительно: – Публика! Да что вы этой публики все боитесь?..

– Потому что моя жизнь, моя работа зависит от ее мнения! – заорал Ратманов. – В этой игре свои правила, и я должен их соблюдать! А вы хотите разрушить все, хотите сломать, испортить, уничтожить мой труд!.. Впрочем, никаких доказательств у вас нет… – неожиданно изменил он тон. – В крайнем случае дневник Вики можно объявить фальшивкой. Или же: записи в нем – лишь фантазии бедной больной женщины, потому что никаких других документальных свидетельств нет, фотографий нет, Ирме тоже невыгодно упоминать об этой истории… Вам никто не поверит, Алена, – произнес он почти спокойно, с легкой насмешкой.

– Да с чего вы взяли, что я собираюсь раздувать из этой истории скандал?

– Тогда что вам надо? Зачем вы меня преследуете?

Алена ответила не сразу.

– Никита… Вы верите в бога?

– Ну, начинается!..

– Ладно, не в бога, а в высшую справедливость? В то, что рано или поздно человек получит по заслугам, потому что…

– Вика сама была хороша! – перебил Алену Ратманов. – Это она, между прочим, изменяла мужу! А я никому не изменял, я ни с кем себя не связывал обязательствами… Судите ее, а не меня!

– А Селетин? Разве он не был вам другом? – напомнила Алена.

– Перестаньте… – поморщился Ратманов. – Я уже говорил, что это самая банальная, обычная житейская ситуация, которых миллион.

– Впрочем, вы правы, – не сразу ответила Алена, снова невольно вспомнив об Алеше с Любой. – Все мы через нее проходили. Любили тех, кого любить нельзя… Но дело в другом. Вика была особенным человеком. Не похожим на других.

– Ну а вы-то, а вы откуда это знаете?! – опять взорвался Ратманов. – Какой она была… Вы ее в глаза не видели!

– Я уже больше года живу в ее квартире… Я только о ней и думаю! Очень много о ней слышала. Я даже в Векшине была! И вот что я вам скажу, господин Ратманов, – таких, как Вика, обижать нельзя. Нельзя искушать… Она была вечным ребенком, не похожим на прочих женщин! Мы, женщины, живучи и всеядны, способны вытерпеть любую боль, самое страшное предательство… Но Вика не была такой – и вы это знали.

Ратманов с изумлением и досадой смотрел на Алену.

– Что же вы молчите?..

– Ладно, я согласен, – наконец мрачно произнес он. – Вика действительно была созданием не от мира сего. Кроме того, она всегда страдала из-за того, что она – простая домохозяйка, а не кто-то другой. Кто-то более значительный, более интересный… У нее были птичьи мозги, и она обладала потрясающей, невероятной инфантильностью. Но какой вывод из всего этого? Я что, по-вашему, должен был на ней жениться?

– Она вас любила!

– Ну и что? – с досадой рассмеялся Ратманов. – Я не могу жениться на всех своих поклонницах! В конце концов, у нее был прекрасный муж, который ее обожал, души в ней не чаял! Я решил не разрушать их брак, их дивную гармонию… И с Ирмой у меня тоже ничего серьезного не было, между прочим! Будь Вика поумней, она не стала бы меня ревновать к Ирме и глотать эти таблетки. Тоже мне – «графиня с изменившимся лицом бежит к пруду топиться»! Бедная Лиза нового времени…

– Знаете, кто вы? – перебила его Алена. – Вы – лицемер.

– Да бог с вами… – вздохнул тот. – Я обычный человек, с достоинствами и недостатками.

– Нет, не обычный, – упрямо покачала головой Алена. – Если бы вы, господин Ратманов, занимались какой-нибудь другой работой и сами не лезли в судьи, в защитники родины, вы, может быть, и имели право поступить так с Викой. Но вы же – совесть эпохи! Правдолюб! Правдоруб! Бесстрашный Никита Ратманов, который не боится ни мафии, ни правительства – ничего, для которого главное – только истина!

– Вот именно – истина! А какое отношение имеет истина к свихнувшейся от любви женщине?.. – вспылил тот.

– Самое прямое! Потому что истина не может быть большой или маленькой. Вы предали Вику, вы предали Селетина, вы трус и лицемер! Вы знали, почему Вика решила уйти из жизни, но молчали, хотя многие обвиняли в ее смерти Романа…

– А он такой белый и пушистый… – фыркнул Ратманов.

– Он места не находил себе после ее смерти! Уж он-то всегда винил себя…

– Комплекс вины еще никогда не доводил до добра!

Алена умом понимала, что Никите Ратманову ничего не доказать, что у него, как и у любого другого человека, своя правда. Но ее уже ничего не могло остановить.

– Это вы убили Вику! Вы и Ирма! Я вас обвиняю – от имени Вики… И вы не публики должны бояться, а самого себя! Самому себе скажите: «Я, Никита Ратманов, трус и лицемер, я жалкий маленький человечек, и ведет меня по жизни только тщеславие!» Вы ведь ради тщеславия свои передачи ведете, а не потому, что вас волнуют судьбы родины или какой-то там общественный долг… Я вас презираю!