Читать книгу "Имаго - Юрий Никитин"

Но именно на простого человека ориентировано все в Юсе, ивот теперь это – чудовищный нарыв на теле человечества, общество быстротупеющих животных, страна обезьян, стремящаяся весь мир превратить в таких жеобезьян. Причем эти скоты даже не подозревают, что они – скоты с «томагавками»в руках.

Но если ориентироваться не на простого, а на элиту? Наверхушку? Есть ли шанс?.. Да, все мы понимаем, что именно элита все делает ивсе решает, но…

Голова раскалилась от бешеного прилива крови. Итак, давай-каеще раз, на пальцах. Простые люди, как мы говорим, как говорит пресса, какговорит президент – это простолюдины, так их называли раньше. Когда их такназывали, то все ясно понимали, что мораль простолюдинов сильно отличается отморали рыцарей и прочих «благородных».

Да, она в самом деле отличалась, отличается и будетотличаться. Однако цивилизация обязана своему взлету тем, что ее лидеры намораль простолюдинов внимания не обращали. Кучка «благородных» вела, неинтересуясь мнением простолюдинов. Вела по пути духовного и техническогопрогресса, который простолюдину непонятен и не нужен. Сейчас мы некоторое времяеще движемся по инерции вперед, но наступательный характер прогресса затихает,затухает, ибо… мнение простолюдинов начали принимать всерьез.

Гибельную роль в этом сыграли французскиемыслители-просветители. От тезиса, что простолюдины – тоже люди, пришли кложному выводу, что простолюдины тоже должны участвовать в управлениигосударством. На самом же деле нужно было всего лишь изменить понятие«благородный класс». Не по породе, как у собак или чистокровных скакунов, а поинтеллекту, поведению, следованию нормам чести и прочим качествам. Тот, кто имследует, – уже благородный класс, а кто не следует – простолюдин, несмотряна двенадцать поколений благородных предков.

Я сходил на кухню, приготовил на скорую руку омлет, нарезалхлеба и тут же о нем забыл, ибо мысли рассерженно заметались вокруг основногопрепятствия на пути моей идеи.

Самое податливое для манипулирования – это стадо, именуемоерусской интеллигенцией. К самой интеллигенции оно отношения имеет мало, хотяимеет, но все-таки именно этих тупых и закомплексованных баранов принимают зацвет нации. Лишь потому, что они сами себя так называют всегда и везде, громкои без стеснения. Эти существа панически страшатся, как бы их не приняли за малознающих или мало понимающих в искусстве, это они коллекционируют альбомы поискусству и держат их на видных местах для демонстрации своего высокогорейтинга, как мальчишки журналы «Плейбой» в подтверждение своей половойзрелости.

Этих существ давно и прочно поймали на крючок, дав имвнешние и заметные издали признаки интеллигентности. Как раньше этимипризнаками были очки, борода и шляпа, так теперь нужно всюду громко ругатьвласть, любую власть, говорить о грязной политике и недопустимости смертнойказни ввиду сверхценности человеческой жизни любого существа, даже Чикатило,ибо «возможны ошибки следствия».

Этого уже достаточно, чтобы слыть или считать себяинтеллигентом, солью нации, и всех остальных – быдлом, хотя вслух все жегромогласно вещать о равенстве всех и вся. Эту вот интеллигенцию, страдающую оттого, как бы другие не увидели, что они на самом деле – туповатые бараны, оченьлегко направлять по другой дороге, всего лишь сказав, что вот сюда идтиинтеллигентно, а сюда – нет. И эти бараны сразу же побегут во всю бараньюпрыть, побегут бездумно, не рассуждая, не допытываясь, ибо «о некоторых вещахдаже рассуждать и спрашивать постыдно».

Да, человечество едино… в этом я не только согласен сюсовцами, но и готов утверждать это громче их самих. Потому что это справедливов обе стороны. Мир един, и все, что происходит здесь, на земном шаре, благодаряИнтернету и СМИ моментально аукается во всех странах, как в глубоких колодцах.Сейчас наибольшую роль играют США, так что к ним наибольшее внимание инаистрожайший спрос. Ибо, что сейчас в Замбези, хрен с нею, с этой Замбезией, авот выборы президента США у нас обсуждали так же бурно, как и в самих США. Аэто значит, что события в США влияют на жизнь и России, и всего мира. А изэтого следует неопровержимый вывод, что Россия и весь мир не только имеют право,но и обязаны вмешиваться в жизнь США. Обязаны вовремя останавливать прямо наместе разрушительные тенденции для культуры Европы и Востока, для ихсамобытности и прочих ценностей, которые США по своей слоновьей тупостиценностями не считает.

Второй закон: вмешиваться в жизнь США мы, остальноечеловечество, имеем право с тем инструментом или оружием, которое у нас есть. УСША самые мощные в мире СМИ, но это не значит, что мы должны противостоятьтолько теми жалкими средствами СМИ, что у нас есть. На войне как на войне, издесь воюют как статьями и видеосъемками, так и патронами, снарядами и ядернымибомбами в чемоданчиках.

Мы обязаны вмешиваться в жизнь США, их культуру и политикукуда с большей активностью, чем они вмешиваются в нашу жизнь. Обязаны! А мы покачто по всему миру отступаем в беспорядке, бросая по дороге раненые ценности,контуженную культуру, выдохшуюся мораль…

Резко и неприятно позвонил домофон. Ругнувшись, я оставилпремудрости и потащился в прихожую.

– Алло?

– Откройте, – донесся из мембраны усталыйголос, – я почтальон…

– Там окошко консьержки, – бросил я.

– Ее нет, куда-то ушла…

– Тогда оставьте бомбу на улице, – посоветовал я иповесил трубку.

Вернулся, но вспугнутые мысли кружились где-то очень высоко,я только смутно видел искорки на слюдяных крылышках. Это мысли о бабах, всегдавот они, тяжелые, потные и зримые, их не надо ловить и подманивать, от них ещеи отбиваешься, а вот о Великом хрен изловишь, а если даже изловишь, то легчеудержать в руках только что вытащенного из реки скользкого сома…

Сейчас то, что зовется бабьим летом, но жара в эти днивернулась такая, что все живое забилось в щели, пережидает знойный полдень.Тени чуть удлинились, но даже в них видно и осязаемо, насколько сух и прокаленвоздух. Комары и даже мухи попрятались, кто не спрятался, тот иссох. В доменапротив на окна спущены жалюзи, занавески, сдвинуты шторы.

Люди двигаются перебежками от тени к тени, словно подснайперским обстрелом. Я походил по квартире, мысли попрятались вслед замухами. Бесцельно отправился на общую веранду, постоял еще и там, тупо глядя нагород. Нечаянно выдвинулся на освещенный край веранды, на голову и плечиплеснуло раскаленной смолой, будто я штурмовал вражескую крепость. Я поспешноотодвинулся в тень.

– Что, – послышался сзади голос, – тоже неработается?

На веранду вышел Лютовой.

– Простаиваю, – согласился я.

– Одна голова хорошо, – сказал Лютовой, – две– лучше, а три – уже повод выпить… Тьфу-тьфу, только бы Бабурина не принесло!

– Русский человек, – отшутился я, – не можетрассуждать здраво и трезво… одновременно. Я кроме кофе никаких спиртныхнапитков не принимаю… за станком.