Читать книгу "Черный код - Вергилия Коулл"

– Не знал, где искать? – фыркаю я. – И это говорит человек с твоими связями? Ладно. Хорошо. Тогда ты увидел меня в конной школе и не решился подойти. Но потом! Когда прочел в газете!

– И как бы я к тебе пришел? – Макс легонько встряхивает меня и скрипит зубами. – С какой версией? Ты уже была замужем! Я уже был женат! Как бы ты отреагировала, услышав историю о том, что хрупкая девушка на лошади отпечаталась в моем сознании так, что я потом во всех женщинах пытался разглядеть ее и не мог? Чем бы это закончилось? Желанием сбежать, какое я сейчас вижу в твоих глазах?

Я теряю дар речи. Просто не могу произнести ни слова. Как ему удается перевернуть все с ног на голову и найти такие аргументы, что я снова хочу поверить? Ведь Макс уже отвечал мне на вопрос, зачем женился, словами: «Хотел понять, что со мной не так, но это оказалась не та женщина». И я мучилась сомнениями, какая женщина ему нужна в то время, когда он имел в виду меня?!

– Анита… – Макс берет мое лицо в ладони, проводит большими пальцами по щекам. Его голос становится бархатным и нежным. – Моя хорошая… моя девочка… я никогда тебе не врал… никогда… разве ты уже не получила доказательства?

Мои зубы клацают, настолько охватывает дрожь. Когда Макс так разговаривает со мной, я не могу сопротивляться и сохранять трезвость рассудка. Он словно вынимает из меня душу, заменяет пустоту собой и не оставляет шанса отторгнуть его.

Поэтому надо переосмыслить все еще раз, но подальше отсюда.

– Мне надо подумать, – бормочу я.

Руки у Макса опускаются.

– Ты мне не веришь?

– Мне надо подумать, – повторяю упрямо и отвожу взгляд.

– Ты мне не веришь, – подводит он итог.

– Слепая вера бывает только у фанатиков, – огрызаюсь я.

– Тогда уходи.

* * *

Больше мы не разговаривали. Когда я вышла из сеанса, Макс даже на меня не посмотрел. Нам обоим вкололи по дозе тонизирующего препарата, потом его увели, а ко мне подошла Вронская.

– Время поджимает, – заметила она, скользя по мне взглядом, – мне нужно понимать, могу ли я приобщить результаты вашей работы к делу, пока не поздно?

– Да, – вяло отмахнулась я, – вы их получите.

– Как скоро?

– К ближайшему заседанию не успеваю подготовиться. Но обещаю, что к следующему вы получите полный отчет.

Уже оказавшись в машине, я схватилась за голову. Легко сказать – получите отчет. А что в нем писать? Решение спасти Макса уже принято, но неожиданное открытие снова отбросило меня на пару шагов назад. Может, когда в голове прояснится, станет лучше. В любом случае, я ведь понимала, что бесконечно не смогу продолжать встречи с ним. Но от этого сделать выбор в ту или иную сторону не становилось проще.

* * *

Проще не стало и в последующие дни. Я слишком привыкла жить с мужчиной, и, оставшись без мужа, вдруг испытала какой-то жуткий страх. Вроде бы и дверь мне поменяли, и охранную систему установили, но по вечерам я ловила себя на мысли, что с надеждой прислушиваюсь к бормотанию телевизора в гостиной или шуму воды в ванной. Что угодно, лишь бы не чувствовать себя такой уязвимой. Тишина. Никто не ворочался под боком ночами, не гремел посудой ранним утром, когда еще так хочется спать.

От такой тишины сходят с ума брошенные детьми престарелые матери или никому не нужные инвалиды, запертые в четырех стенах. От нее бегут в запой разведенные мужчины, которых супруга выгнала навсегда за единственную случайную измену. Человеку нужно быть с кем-то рядом. Чужая душа, пусть не всегда близкая, но только б была. Люди не предназначены для автономного существования. Поэтому в сюжетах фильмов об апокалипсисе немногие оставшиеся в живых быстро теряют рассудок.

Я, конечно, могла выходить из дома и заниматься делами, но гнетущее чувство не покидало. Представила, что случится, если Макса не оправдают. Неужели мой удел – вот эта вылизанная до блеска, пустая и мертвая квартира? А если его приговорят на долгий срок? Тогда в следующий раз мы встретимся седыми стариками. Только теперь я стала понимать, что Сергей был мне нужен, как панацея от одиночества.

Мы встретились только один раз, днем, в присутствии Вронской, когда подавали документы на бракоразводный процесс. При адвокате Сергей оставался молчаливым и послушным, он уехал сразу, как все закончилось, не попрощавшись со мной. Вронская посмотрела вслед моему бывшему мужу долгим холодным взглядом и заметила вполголоса:

– Надеюсь, вы ни о чем не жалеете, Анита.

Я так и не поняла, считать ли это вопросом или утверждением, потому что старуха сразу сделала вид, что мой ответ ее не интересует. Возможно, показалось, но с момента, как наши с Максом отношения стали более очевидными для внимательного взгляда, Вронская как-то потеплела в мою сторону. Была рада сближению с ее хозяином? А может, так проявлялось ее сочувствие? Как обычно, мне оставалось лишь теряться в догадках.

Вдалеке от Макса наша последняя размолвка стала казаться глупой. Множество раз я уже прокрутила в голове его воспоминания и потихоньку начала убеждать себя, что зря вспылила. Тогда, в далеком прошлом, он мог постесняться подойти, хоть у меня и не получалось представить его в сомнениях или стеснениях.

Сколько лет ему тогда было? Наверняка, его отца уже убили или вскоре бы сделали это. Значит, по хронологии где-то неподалеку располагалась та страшная ночь, когда Макс уничтожил посланников Татарина. Разве такой человек может стесняться подойти к девушке? Каждый раз что-то настораживало меня, стоило об этом подумать. Нет, Макс из тех людей, кто приходит и берет, не ожидая у судьбы милостивых подачек. Не смог в двадцать лет, тогда почему все-таки не сделал позже?

Ведь его не остановил мой брак теперь. Он смел Сергея с пути, как поток воды смывает с тротуара щепку. Верить в привязанность к бывшей жене тоже не очень получалось. Если Макс в то время имел в любовницах Оксану, значит, такая мелочь, как собственный брак, и вовсе не напрягала его. Отношения с женой трещали по швам. Так почему же он делал все, что угодно – спал с другими, планировал убийство профессора, делил с конкурентами бизнес, но никогда не пытался выйти на контакт со мной?

После всех раздумий мое глупое сердце находило лишь одно оправдание. Он все-таки боялся отказа. Да, Макс, опасающийся, что ему откажет женщина, – уже анекдот. Но я упорно спорила с собой в том, что это возможно. Разве мужчины не странные существа? Они смело атакуют любую красотку, но краснеют и теряют дар речи в присутствии той, кто по-настоящему цепляет. Макс ведь и сам упомянул, что я могла сбежать. Видимо, мне стоило отпустить ситуацию и порадоваться.

Но нечто подспудное все равно останавливало и мешало проводить очередной сеанс, словно невидимая стена вырастала, не позволяя сдвинуться с места или хотя бы взять трубку, чтобы совершить звонок. Макс тоже не звонил, не посылал ко мне Вронскую, и это означало лишь одно: его гордость снова одержала верх над чувствами.