Читать книгу "Талисман - Мэрилайл Роджерс"

– Ваша светлость? – робко прервал его тихий голос.

Грэй и Лиз вопросительно посмотрели на нерешительного Джереми.

– Я перевязал сломанную руку мистера Тимоти, как вы сказали.

Пока Джереми подавленно молчал, Лиз посмотрела в сторону Тимоти, о травме которого не подозревала, – даже через повязку было видно, что предплечье согнуто под странным углом. Но, несмотря на бледность в лице, он послал Лиз победоносную улыбку в знак прекрасного завершения их приключения.

Джереми, однако, продолжил сообщение, которое его послали передать:

– Теперь мистер Тимоти желает знать, когда вы собираетесь возвращаться в Брандт Хаус, где, он хочет напомнить вам, ждет леди Друсилла. И также он интересуется, что делать с леди Юфимией. – Молодой конюх неловко указал головой в сторону жалкой фигуры, все еще сгорбленной у сломанной двери.

Лиз, не стесняясь, крепко держалась за широкие плечи своего любимого, когда он поднялся на ноги. Грэй отдал распоряжение Джереми помочь леди Юфимии сесть в ожидавший экипаж. Потом, гордо неся покрытую синяками и неуклюжую в заимствованной одежде Лилибет, он первым спустился на улицу, еще заполненную констеблями. Джереми последовал за ним, ведя тихо всхлипывающую Юфимию, замыкал шествие Тимоти.

Глава 20

В своих апартаментах в Брандт Хаус Лиз с благодарным облегчением опустила свое истерзанное тело в горячую воду и пенистые пузырьки, наполнявшие элегантную ванну на ножках в форме когтей. При помощи пахнущего розой мыла она избавилась от грязи и мерзкого запаха узилища. Хорошо намылив волосы, она сполоснула, отжала их и пальцами, как расческой, провела по спутанным прядям. Подняв их тяжелую, потемневшую от влаги массу обеими руками, она прислонилась спиной к фарфоровой стенке ванны и перекинула волосы через край, откуда с них на пол стекала лужица, пока она лениво блаженствовала.

В обычае многих благородных дам было пользоваться помощью своих служанок во время купания, но скромность Лиз никогда не позволяла ей просить такой услуги. Поэтому Лиз испугалась, услышав, что дверь открылась. Она резко выпрямилась, отчего вода выплеснулась через край.

Высокий, смуглый и невероятно красивый, Грэй стоял в дверях ее маленькой туалетной, не отрывая восхищенно блестевших глаз от полных грудей, кокетливо прикрытых пенистыми пузырьками.

Лиз продолжала сидеть, гордо выпрямившись и отвечая на его интерес таким же восхищенным любованием жесткими колечками, покрывавшими широкую грудь, открывшуюся между свободно завязанными полами халата.

– Не пора ли выходить из воды? – Вопрос Грэя прозвучал нежным рокотом. – Я уже принял ванну и оделся.

– Оделся? – с ласковой насмешкой спросила Лиз, тряхнув не вполне укрощенными влагой волосами.

– Больше чем нужно. – Грэй пожал плечами: – И ты уже знаешь, что ко сну я одеваюсь еще меньше. – Последнее заявление сопровождалось озорным подмигиванием.

Этот нехарактерный для него жест вызвал румянец, который она сдержала минуту назад, но бирюзовые глаза не опустились застенчиво под его неотрывным взглядом. Засмеявшись в ответ, она оперлась на его руку, вставая из ванны.

Грэй полил ее из кувшина, смывая мыльную пену, и, взяв одно из мягких полотенец, сам вытер ее волосы, а потом осторожно и нежно начал вытирать ее. Он начал с плеч, слишком щедрое внимание для своего собственного спокойствия уделив чудным, соблазнительным грудям. Он пришел не с этой целью. Опустившись на колени и продолжая вытирать ее, он, мысленно себя ругая, напомнил себе, что ради нее должен сдержать непреодолимое желание. Это решение было подкреплено открытиями, которые он сделал, удаляя каждую блестящую каплю с ее тела.

– Как говорил Ворт, у тебя восхитительно живые природные краски. Но боюсь, ты станешь еще ярче в ближайшие несколько дней. – Серебристый блеск его глаз печально погас при виде красных пятен, уже начинавших багроветь, на матово-белой бархатистой коже. – Ты заплатила слишком большую цену за мою безопасность. – Он, едва касаясь губами, поцеловал особенно страшный синяк на изгибе талии и бедра.

Лиз залпом глотнула воздух. Это было не от боли, но, насколько она могла судить, Грэй, очевидно, решил, что причинил ей боль. Крепкие скулы потемнели, и он, залившись виноватой краской, мгновенно поднялся, взял большое полотенце и завернул ее в него.

– Прости, моя бедная, храбрая Лилибет. Ты не в состоянии путешествовать по дороге, на которую ведет подобный жест. Да и я, по правде говоря, тоже. – Это была ложь. Он был в превосходной форме и мог с легкостью игнорировать собственные травмы за награду обладания ее роскошным телом, но он слишком любил женщину в этом теле, чтобы подвергнуть ее страданиям, которые это, несомненно, причинит ей.

Лиз кивнула, с сожалением принимая этот неоспоримый факт. Кроме того, она боялась, что к утру так задеревенеет от ушибов, что ей вообще будет трудно двигаться.

На ее выразительном лице Грэй, к своему утешению, прочел скорее разочарование, чем облегчение. Лилибет, кажется, действительно была так же огорчена, как и он. Но, с его опытом, он лучше, чем она, знал, какие неудобства ей причинит занятие любовью при таких обстоятельствах.

– Однако мы все-таки можем разделить постель и облегчить боль друг друга. – Сильные руки широко раскрылись, приглашая ее в свои объятия. – После того как я почти потерял тебя, мне нужно чувствовать тебя рядом.

Первый раз в жизни Грэй хотел провести ночь, держа женщину в платонических объятиях. Он счел бы это бесполезной тратой времени с кем угодно, кроме его Лилибет. Но даже просто спокойно обнять женщину, которую он любил, значило гораздо больше, чем все бессмысленные физические объятия, которые он делил с другими.

Лиз устремилась к нему, радуясь, что будет близко к этому чудесному мужчине, подарку судьбы, каким он назвал ее.

Так же осторожно, как и в комнате над «Веселым Залом», Грэй поднял свою чистую сейчас и благоухающую жену. Уложив ее, прямо в полотенце, в желанный комфорт ее постели, он смотрел на волнующую, необычайную женщину, на которой женился, и улыбался.

– Твой теперешний наряд привлекательнее того, что был на тебе, когда мы расстались у твоей двери некоторое время назад.

Тихо застонав при воспоминании, Лиз вернула его поддразнивающую улыбку:

– Ты, напротив, был одет самым подобающим образом, несмотря на вырванные клочки и мазки грязи там и сям. Но мне тоже больше по душе твой теперешний наряд.

Обожание в бирюзовых глазах почти погубило прекрасные, благородные намерения Грэя. И все-таки, скользнув в кровать, несмотря на все их шуточки, он просто держал ее в нежном объятии до тех пор, пока, положив голову ему на грудь, как на подушку, она не погрузилась в сон. Приход же его рожденных сном грез был задержан ощущением восхитительных форм ее тела – от плеч до кончиков пальцев ног, – прижавшегося к его собственному. Но в конце концов нервное напряжение очень долгого дня сменилось глубоким сном.