Читать книгу "Канонерка 658. Боевые операции малых кораблей Британии на Средиземноморье и Адриатике - Леонард Рейнолдс"

Глава 23. БОРА!

В полдень мы вышли в море и взяли курс на Анкону. 658-я возглавляла флотилию. Лодки двигались со скоростью 22 узла. Усталости как не бывало, настроение, как по волшебству, улучшилось. Я обсуждал с Тони, какой потребуется ремонт. Матросы собирались небольшими группами и оживленно беседовали – строили планы, вспоминали былые приключения. Мальта, несомненно, пользовалась популярностью.

Неожиданно мирный день перестал казаться таковым. До сих пор мы обращали мало внимания на окружающее нас море и небо над головой, но за какие-то мгновения все изменилось. Окружающая обстановка потребовала самого пристального внимания к себе. На севере небо резко потемнело, и в нашу сторону понеслись угрожающе черные тучи. Ветер без какого бы то ни было предупреждения с ходу проскочил всю шкалу Бофорта, и мы оказались в объятиях жесточайшего шторма.

Это была бора, и на этот раз укрыться было негде – мы находились в самом центре Адриатики. Нам предстояло выдержать битву с непогодой.

Ветер хлестнул меня по лицу и щедро окатил брызгами. Я инстинктивно втянул голову в плечи, поежился и выругался. Еще минуту назад я был одет в сухую рубашку, а теперь к телу липла мокрая холодная тряпка.

– Принесите сюда дождевики, – приказал я, – и скажите командиру, что у нас бора.

Но Корни уже сам поднялся на мостик. Первым делом он обратился к сигнальщику:

– Передайте на все лодки приказ действовать независимо, но постараться сохранять визуальный контакт.

– Мне придется снизить скорость, Корни, – сказал я. – Возьмешь управление на себя? – Он все еще официально был командиром 658-й.

– Нет, действуй сам, Ровер, – ухмыльнулся он. – Это все может затянуться.

Море отреагировало единственно возможным образом на ярость ветра – на нас накатывали нескончаемые ряды бурлящих, пенящихся волн. Ветер срывал пенные шапки и с яростью швырял – куда попадет. При каждом ударе волны 658-я кренилась на левый борт, а нас всех окатывало холодным душем.

Через пять минут мы уже ползли со скоростью 10 узлов, кренясь и содрогаясь от ударов моря и ветра. Бора шла полосой вдоль Адриатики, и мы пытались эту полосу пересечь. Но мы не могли допустить ударов волн с траверза – они вполне могли перевернуть лодку, что все время и пытались сделать.

Перед нами было два выбора. Я знал, что мы должны как можно скорее добраться до Анконы, иначе нам просто не хватит топлива. Проблема заключалась в том, каким курсом идти: на юго-запад или на северо-запад. Юго-западный курс поведет нас вдоль Адриатики без единого шанса встретить защищенную гавань на сотню миль. Северо-западным курсом мы приблизимся к побережью Италии, но там можем рассчитывать только на укрытие за колючей проволокой лагеря для военнопленных. Обе перспективы энтузиазма не вызывали.

В конце концов мы повернули на юго-запад, и лодка сразу же пошла немного легче. Я перевел дух и огляделся. Вся команда была наверху. Когда маленькая лодка находится в бушующем море, шум под палубами не вызывает желания там находиться.

Как выяснилось, бора еще не продемонстрировала всю свою мощь. Прошло еще немного времени, и ветер достиг ураганной силы. Волны стали еще короче и круче. Накатывающие с кормовой четверти волны поднимали 658-ю, бросали ее вперед, поворачивали, крутили – в общем, издевались как могли. Рулевой очень скоро обнаружил, что лодка очень плохо слушается руля, поэтому она непрерывно рыскала носом. Когда нос отклонялся вправо, он плавно поворачивал штурвал влево и наваливался на него всем телом, чтобы удержать в этом положении. После мучительной паузы, во время которой лодка боком съезжала к подошве волны, носовая часть начинала медленно, словно нехотя поворачиваться, а через несколько мгновений неожиданно легко скользила в обратном направлении, а рулевой едва успевал повернуть штурвал вправо в тщетной попытке повлиять на движение.

Борьба была бесполезной. Нам следовало повернуть 658-ю против волн и еще снизить скорость. Это было неприятно, но более безопасно. Корни согласился, и рулевой, уже взмокший от пота, благодарно улыбнувшись, повернул штурвал.

Отдать приказ было несложно, но все мы знали, что такой маневр подвергнет нас большей опасности, чем весь немецкий флот ранее. Поворачивая 658-ю против волн, нам предстояло прежде всего ощутить всю мощь взбесившегося моря. Впадины между волнами были такими глубокими и короткими, что возникало обоснованное сомнение, сумеем ли мы выбраться наверх. Если 658-я не выполнит маневр достаточно быстро, она «воткнется» в очередную впадину и будет отдана на милость волн. Она очень даже легко может перевернуться, и тогда для нас уж точно все будет кончено. Но все равно попробовать стоило.

И вот носовая часть корабля повернулась, 658-я содрогнулась от удара волны с траверза. Затем на мгновение, растянувшееся на целую вечность, лодка беспомощно закачалась во впадине. Она сильно накренилась – вот-вот перевернется, волна прокатилась прямо по палубе, а планшир левого борта оказался в опасной близости от воды. Рулевой буквально повис на штурвале, я вцепился в голосовую трубу – люди на мостике ухватились друг за друга.

Я лихорадочно пытался вспомнить какую-нибудь молитву. Мы отчаянно нуждались в помощи свыше. В тот момент мы находились ближе к гибели, чем во всех предыдущих сражениях с противником. Мы все еще качались на волнах, но уже через секунду я почувствовал, что опасность миновала.

Только тогда я вспомнил, что надо дышать, – уж не знаю, как долго я задерживал дыхание – по-моему, не меньше нескольких минут. А к Корни вернулся дар речи.

– Ради бога, Ровер, разве я так и не научил тебя, как управлять этой лоханкой?

Я довольно ухмыльнулся. Теперь мы справимся с чем угодно. 658-я птицей взлетела на гребень следующей волны, секунду помедлила и рухнула во впадину. Завершив сумасшедшее падение, лодка зарылась носом в воду, задрожала (словно отряхнувшись) и начала восхождение на следующую водяную гору. Нас окатило холодным зелено-голубым дождем, но это уже было несущественно.

Ничего подобного мне не приходилось видеть раньше. Волны были короткие и крутые, что для нас стократ более опасно, чем ленивые длинные валы Атлантики. «Общение» со штурвалом теперь стало сущим наказанием, и мы все – Корни, Тони, рулевой и я – боролись с ним по очереди. Явился «боевой бобер» и сообщил, что некоторые матросы сильно напуганы. Вряд ли этому следовало удивляться. Если бы у меня не было другого дела, только сидеть и наблюдать за адом, разверзшимся со всех сторон, я бы тоже испугался до полусмерти. Всякий раз, когда 658-я проваливалась в очередную впадину, корма задиралась в небо под прямо-таки фантастическим углом.

Корни тронул меня за руку.

– Посмотри на укрепление палубы! – прокричал он.

Я посмотрел на стальные пластины, установленные у нас после сражения в проливе Млет. Когда лодка взлетала на гребень волны, металл изгибался – это было видно невооруженным взглядом. Сколько он еще выдержит?

Орудия были надежно закреплены, и Тони приказал артиллеристам разойтись. У нас не было шансов подвергнуться нападению, зато имелись все шансы, что кого-нибудь смоет с палубы за борт.