Читать книгу "Канал имени Москвы. Лабиринт - Аноним"

– Что ты сделал? – В капризном детском голосе сквозили недоумение и обида. – Испортил игру.

– Я тебе предложу другую, – холодно возразил Фёдор.

– Смотри, если она мне не понравится…

Теперь в голосе появились задумчивость и угроза. А по каменным изваяниям дрожью прошёлся импульс. Фёдор не ошибся: они пошевелились.

– Думаю, понравится, – заверил он. Ощущение угрозы вокруг сгустилось. – В чём тайный смысл священных чисел? Думаю, тебе уже приходилось загадывать эту загадку.

– Никто не знает этой тайны. – Голос изменился. Словно ребёнок вдруг вырос, но остался таким же испорченным. И что-то там было ещё, похожее на растущий жадный и порочный интерес. – Смотри, не ошибись. Не ты один пытался сорвать тайные печати.

– Да, ты прав. Эти мёртвые нити, я видел их.

– Я дарил им то, за чем они приходили. Но к чему обсуждать меня? Похоже, твоя ниточка тоже скоро станет мёртвой.

– Хочешь мою загадку? – Фёдор пропустил угрозу мимо ушей. – Почему Бык и почему Лев?

– О чём ты? – злобно, но и жадного интереса всё больше.

– Ответ: потому что Лабиринт.

Молчание. Тяжёлое, долгое. А Фёдор думал о том, что Ева напомнила ему о… сфинксе. Хотя, наверное, он и сам уже догадался.

– Что ж, неплохо, – послышалось наконец. В задумчивой похвале таится что-то зловещее. – Но это ничего не меняет. Ты останешься здесь. Никто не знает тайного смысла священных чисел.

– Здесь ты прав, – согласился Фёдор.

– Я всегда прав. – Но теперь в голосе разочарование, он снова становится детским. Капризным и жестоким. – С тобой неинтересно, прощай.

Второй, гораздо более сильный импульс прошёлся по каменным изваяниям. И они двинулись, со всех сторон пошли на Фёдора, и тьма, лежащая на их плечах, двинулась вслед за ними. Он смотрел, как они приближались и как гасло подземное небо, девять капитанов, ставших тайными печатями. Потом вложил в ножны кортик Аквы, подошёл к так и не изменившему позы, так и не предавшему своих грёз капитану Льву и бережно положил клинок у его ног:

– Держи, старый друг, сам ей передашь.

А затем он развернулся и, широко расставив ноги, смотрел на каменных стражей, что стали пленниками чужой тайны. Их было Девять: Четыре пса, Две смерти и Три вечерних зари. И в тьме, что лежала на их плечах, было почти неуловимое отражение капитана Льва. Точнее, его грёзы: во тьме мелькнули контуры сфинкса, древнего чудовища, льва с женской головой. Но у сфинкса капитана Льва было лицо его жены, женщины, за которой он пришёл сюда. И Фёдор подумал, что совсем скоро там, в чёрном зеркале, мог бы появиться ещё один сфинкс. С лицом Евы.

– Знаешь, почему никто не знает тайного смысла священных чисел? – жёстко усмехнулся Фёдор. – Потому что его нет. Ты надёжно всё спрятал. Но тебе пора.

Эта тварь с мерцающим металлическим блеском снова была рядом. Но Фёдор не обратил на неё внимания. Они надвигались на него, Девять каменных стражей. Но даже сейчас в их порядке присутствовал ответ. С левой стороны их было четверо.

– Четыре, – произнёс Фёдор. – Вы младенцы и можете только ползать. Прочь!

Он спокойно повернулся направо, хотя успел увидеть, что четыре истукана раскололись глыбами, подняв кучу пыли.

– Что ты делаешь?! – завизжал капризный ребёнок. Но в злобном крике мелькнула тревожная искорка.

– Три – вы старцы с клюкой. И можете только ковылять. Прочь!

И теперь три фигуры справа осыпались, стали просто прахом.

– Что ты делаешь?! – в панике заорало это нечто.

– Ну, и вы двое, вы в расцвете сил и можете просто уйти, – сказал Фёдор, только значительно мягче.

Два каменных капитана перед ним остановились, и Фёдор не ошибся. Как только распался каменный плен, их стало видно – капитана Глеба по прозвищу Бык и его Александру, ту, что была Седьмым капитаном. Они улыбнулись Фёдору, развернулись и, взявшись за руки, зашагали прочь.

– Что ты… Не-е-ет! Что ты?..

– Даю тебе ответ. Тайного смысла не существует. Ты ведь устал быть монстром. Ты настолько свихнулся, что и вправду считаешь себя сфинксом, загадывающим загадку? Так?! Но ты устал… – Фёдор смотрел, как в сторону мерцающих вод канала уходили капитан Глеб и его Александра, а тьмы вокруг больше не было. – Четыре, Два, Три – Девять Озёрных Святых. Тайный код Книги. Но ты не особо спрятал, всё оставил на поверхности. Потому что устал и хочешь быть… разгаданным. Возвращайся в своё Небытие. Нет никакого тайного смысла. Это очень простая, хоть и старая загадка, которую загадывал сфинкс. И будет Лабиринт от Человека. Это загадка про человека. Утром на четырёх ногах – младенец-ползунок, днём на двух – человек в расцвете сил, а вечером на трёх – старец с клюкой. И вот он уж точно заслужил покой.

Тихий вздох пришёл сюда. Его подхватил ветерок, что пронёсся над мерцающими водами канала. Древний дряхлый старик стоял на берегу. Почему-то Фёдор знал, что тот сейчас улыбался. Фёдор на мгновение закрыл глаза. А когда это мгновение закончилось, на берегу никого не осталось. Ни прекрасной защитницы Александры, ни её любимого, что когда-то узрел этот миг, ни грозных капитанов, что были повесами, а стали Святыми, ни старика, что, наконец, обрёл покой.

ДВИЖЕНИЕ БУДЕТ ПРОДОЛЖЕНО

Представляем вашему вниманию отрывок из третьей книги «Канал имени Москвы. Великий Университет»

Глава 1

Две плотины

1

Шорох за окном повторился. Густая плотная тьма обволокла «весёлую сторожку», как они предпочитали именовать это богом забытое место на самом юго-востоке Москвы. Здесь, после Нагатинского затона и раздольной акватории Южного порта, река делала крутой изгиб, готовясь покинуть накрытый туманом город. Сюда, на один из крохотных островков между Коломенским шлюзом и Перервинской плотиной, еженедельно приходилось доставлять партии учёных. Давно уже беспокойство вызывали и сам шлюз, и плотина, то странное, что творилось в Николо-Перервинском монастыре и на Шоссейной улице, о которой было не принято поминать без надобности. Богом забытое или богом проклятое место… Николай посмотрел на побледневшее насторожённое лицо молодого человека и подумал: «Сейчас опять заикаться начнёт».

Этот молодой, пацан ещё совсем, ждал звуков снаружи, постоянно прислушивался и поэтому боялся. Николай давно перестал прислушиваться. Коротая время перед выходом на пост, он чистил оружие; сейчас собрал и удовлетворённо передёрнул затвор. От резкого щелчка молодой человек вздрогнул, затем стыдливо отвёл взгляд.

– Эх, Алёшка, – усмехнулся Николай. – Завтра смена придёт. И поедешь домой, в альма-матер.

Сам он виноват, этот Алёшка, чего увязался за ними? Малый-то он славный, никто не спорит, любознательный, всегда подсобить старался, говорят, в науках смышлён, но не боец совсем с этими его врождёнными увечьями левой стороны, когда одна нога чуть короче, и рука неестественно вывернута, и с этим его периодическим заиканием.