Читать книгу "Футбол без цензуры - Вадим Евсеев"

После отставки Муслина мы встречались с ним в сербском ресторане в Москве. Когда назначили в «Химки», я через его друга позвонил, поздравил. Он и предложил посидеть, посмотреть вместе какой-то матч Лиги чемпионов. Потом приезжал Бано Иванович с агентом, шел разговор об интересе «Ювентуса» – о «Челси» тогда речи еще не шло… Хорошо тогда встретились со Славо. И потом не раз встречались еще.

Я к нему по сей день очень хорошо отношусь, и прошлой осенью, когда он тренировал «Амкар», съездил в Тулу на их матч с «Арсеналом». Там присели с ним и с Гуренко и хорошо пообщались. Он рассказывал, что в команде затянули со сменой поколений и ветеранов надо менять на молодых, чем он и занимается. В голову тогда не могло прийти, что меньше чем через месяц после 0:5 от «Динамо» его оттуда уберут, а еще месяц спустя я в Перми в роли второго тренера окажусь…

Когда Муслина в 2006-м уволили из «Локомотива», вместо него поставили Олега Долматова. К нему претензий никаких не было. На первой тренировке после матча с «Зенитом» Долматов сам расставил все акценты: «Хотите вы того или нет, но меня сюда поставили, и я буду работать до конца года». А в том, что «Локо» завалил финиш, виноват не тренер, а те, кто устроил в команде тренерскую чехарду.

Как-то раз тренер «Химок» Александр Григорян, когда зашла речь о моем переходе в эту команду, сказал: «В команде должна быть одна одиозная личность. У нас это – я сам». Поэтому иные тренеры боялись – если что не так, Евсеев все выскажет. Но те, кто со мной работал, подтвердят: когда по-честному, трудностей никаких. Тот же Долматов говорил потом: «Я неделю жду, когда от Евсеева начнутся проблемы, вторую, третью – а все никак, нормально работает». Не так уж я был страшен.

Валерий Филатов:

«Не обижаюсь, когда человек выражает свои эмоции, пускай и негативные, открыто. Тот же Вадик Евсеев – уникальный человек! Да, он крикнул в телекамеры после матча последнего тура чемпионата 2006 года: «Спасибо Муслину!» И что? Человек сказал, что думал, и имел на это полное право. И я от Евсеева много раз в лицо весьма резкие высказывания слышал». (2008 год, из книги Игоря Рабинера «Локомотив», который мы потеряли».)

* * *

А вот с Бышовцем было не по-честному.

В конце декабря 2006-го его назначили главным тренером, а Семина – президентом клуба вместо Филатова. Но последнее, как оказалось, было чисто номинально – для того, чтобы журналисты и болельщики не задавали вопрос, почему в «Локомотиве» нет людей, которые его создали – ни Филатова, ни Семина. Решал все Липатов.

Расставание с «Локомотивом» в январе 2007 года стало для меня полной неожиданностью. Команда должна была лететь из Москвы на сбор в Турцию. Но накануне, после контрольного матча со «Спартаком» из Костромы, в котором я не играл, Бышовец подозвал меня и сказал: «Я строю новую команду и тебя в ней не вижу».

После чего в своих лучших традициях взял минутную паузу. Видимо, ждал какого-то моего ответа. Или действия.

Но я даже не знал, что сказать, – настолько эта новость застала меня врасплох. Играл я в «Локомотиве» семь лет, а разговор с новым тренером о моем уходе занял две минуты.

Знаю, что поводов к такому решению я не давал. Да, мог сказать людям в лицо какие-то неприятные вещи, но на сборе в Португалии ничего такого не происходило. Пришел новый тренер, и мне надо было ему показывать игру, а не языком чесать. Да и как я мог Бышовцу что-то сказать, если с ним лично до того знаком не был?

Знал только, что этот человек выиграл Олимпиаду. Это было для меня ориентиром. Считал, что если он достиг такого результата, то и тренер хороший и плохими человеческими качествами обладать не может.

Потом уже узнал от ребят кое-что интересное. Многие считали, что он выиграл один серьезный турнир – и пользуется этой победой всю оставшуюся жизнь. Но после «Локомотива», как видим, пользоваться уже не смог…

Семь дней того первого сбора я тренировался, семь – болел, потом еще неделю мы провели в Москве. Чтобы поставить на мне крест, время явно недостаточное. Тем более что в Португалии Бышовец дал нам пробежать тест Купера, и я был вторым в команде после молодого Вани Старкова. Думаю, тренер на такой результат не рассчитывал. Но и это не помешало ему меня выгнать.

«Или ты остаешься в Москве и ищешь себе новую команду, или едешь на сбор с дублем», – сказал мне Бышовец. Я ответил, что заканчивать с футболом не собираюсь, поэтому еду тренироваться с дублем. Вроде и летели в одном чартере, но с ним не общались и не здоровались. Потом он говорил: мол, со мной поступили хорошо, дали время, чтобы я нашел варианты для трудоустройства. Но куда я мог после 31 января устроиться? Только в Россию. А Россией футбол не ограничивается…

Многие ребята были в шоке, узнав, что меня больше нет в команде. К примеру, Дэн Билялетдинов, Дима Сычев и Эмир Спахич прямо тогда, в самолете, хотели пойти поговорить с Бышовцем, чтобы меня оставили. Но я их отговорил, сказав: «Вы лучше о себе думайте, а не обо мне». Мне бы они все равно помочь уже не смогли, а себе жизнь вполне осложнили бы.

Дмитрий Лоськов:

– Бышовец изъясняется такими фразами, что ты сам должен додумываться до сути: камешек летит в твой огород. Обстановка изменилась сразу. Все поняли: лучше молчать. Любое твое слово может быть истолковано неизвестно как. Вот мы и промолчали, когда выгнали Евсеева. Жалею об этом. Надо было выступить. Это тренер присматривался: как команда отреагирует? Потом стало ясно, что будут следующие: я, возможно, Маминов с Пашининым… («Спорт-Экспресс», 2007 год.)

Ничего не могу сказать по поводу намеков, что якобы моего ухода хотел даже не Бышовец, а Липатов. С Липатовым не общался, позицию его не знаю. Но даже если это и так, то сильный человек никогда не выгонит игрока из команды из-за того, что на него кто-то надавил.

Впрочем, Семин меня предупреждал перед отъездом на первый сбор, чтобы я молчал и не поддавался ни на какие провокации. Раз он мне такое сказал – значит, что-то ему уже было известно. Но в Португалии бросилась в глаза одна вещь – не в отношении меня, а в отношении команды.

Игроки и многочисленные тренеры жили строго через номер. В одном мы с Самедовым, в следующем – Кульков, затем Пашинин с Маминовым, за ними – Лютый, потом Лоськов с Гуренко – и Клейменов. Нетрудно было догадаться, что все это делалось, чтобы подслушивать наши разговоры. Так оно на практике и оказалось. Лютый с нами в баню ходил… Лось мне потом рассказывал, что один Клейменов, тренер вратарей и порядочный мужик, в их играх не участвовал. Да он и в интервью об этом говорил.

Короче, везде были уши. Выходим с Самедом на балкон, начинаем разговаривать – и тут же на соседнем дверь балконная скрипит. Кульков, значит, выходит. И характерный звук открывающейся бутылочки: «Чпок!»

В «Локомотиве» к такому не привыкли. Нет, не к бутылочкам, а к ушам, которые всегда и везде. Мы знали, что тренеры и руководство нам доверяют, и ничего не боялись. А тут…

Все, что потом происходило в команде при Бышовце, – это «скандалы, интриги, расследования». С кем из «Локомотива» ни говорил, – все недовольны. Там интригуют, тут стучат, здесь не знают, что можно рассказывать, а что нельзя. С кем можно рядом стоять на улице, а с кем – нежелательно. Иначе тебе потом скажут, что ты игры сдаешь. Такого в «Локомотиве» сроду не было.