Читать книгу "Наркомэр - Николай Аникин"

А казак, дебил стоеросовый, словно дело уже решенное, рассуждает вслух:

— Поживу у вас маленько. С недельку. Сена заготовлю… Поработаю малость. Потом отдохну — и опять в путь. А обратно когда ехать буду, сено свое заберу. У вас же некому жевать его… — и глядит в глаза, словно рассмотреть хочет: может, Боря сомневается?

Но Боря не сомневался. Не хочется ему в следующий раз глазами перед благочинным хлопать.

— Где жить-то будешь? — спрашивает. — Тут ведь ни общежития, ни столовой.

— Говорят, у вас конюховка от Красной армии осталась…

Мудрый какой. Все знает. Хитрый все-таки этот дурак. Напролом лезет. Они все такие, дураки. Ему хоть кол на голове теши. Но если что в котелок взбрело, ничем оттуда уже не вытянуть. Лучше отступить. Тем более, говорит, через неделю отчалит. Видать, у него к этому времени наступит просветление, и до него дойдет, что пора отсюда убираться. Рябоконь махнул рукой. Дело вчера еще решенное.

— А контракт? — напомнил казак, сверкая глазами. В них по-прежнему чего-то не хватало.

Директор держал пальцами собственный череп. Контракт. С дураком? Почему нет!

— Иди в контору. Скажи, я велел. Пусть оформят возчиком — отвезти-привезти. Внутри базы. Мусор, например. Иди. Я подойду позже… Да не сейчас! Нет там никого еще. Позже зайдешь и оформляйся… временно.

— Есть оформляться, ваше сковородие!

И только тут Рябоконь заметил у него на боку шашку. Сам, выходит, дебил? Ведь это же холодное оружие. Ахнет по башке кого, отвечай потом… За дурака. И револьвер из кобуры торчит. На ремешке, как положено. Надо принять меры.

Однако дурак опередил его:

— По форме положено. На самом деле клинка нету. Один эфес…

Он вынул из ножен рукоять. Она торчала там на коротком алюминиевом основании.

— Пистолет тоже такой. Ручка одна… Барабанчика нету… А в стволе вроде как шплинт. Нельзя стрелять. Ношу для формы. Старшина говорит: потом как-нибудь отремонтируют мне…

— Ну, иди тогда. Иди… Но только не безобразничай с этим. — Директор щелкнул пальцем по горлу.

Лучше бы он этого не делал. Потому что знакомство вдруг переросло в лекцию о вреде алкоголизма. Непьющим оказался дурак. И очень сведущим в области алкоголизма. Словно академию кончал…

— Ясно… Понятно… — пятился, отвечая, Конь Рыжий. А казак наступал, все более развивая идею.

«Бес меня копнул, — ругал себя Рябоконь. — Шел себе и шел бы. Так нет, щелкнул пальцем. Теперь буду знать. Лучше его стороной обегать. Лектор навязался…»

— Хорошо, хорошо. Понял я давно, — бормотал директор. — Поезжай вон туда. На конец территории. Конюховка там находилась. Там и косу найдешь себе, на чердаке. И телега там стоит… старая. Некогда мне!

Быстро развернулся и зашагал прочь, плюясь на ходу.

— Помощника надо на сегодня! — крикнул позади казак. — Вон хоть из охранников кого…

— Договаривайся сам, — не оборачиваясь, махал руками директор.

Казак вставил ногу в стремя, прыгнул в седло и свистнул:

— Но! Милый! Не балуй! Перпетуум-мобиле! — и поскакал галопом в противоположную сторону от конторы. Там у забора развернулся и пошел назад. У проходной перешел на рысь и остановился. Вот он какой, а вы и не догадывались.

Слез с коня — и на проходную; директор велел помочь, так что не спешите уходить. Можно прямо сейчас. Все равно охранять некого.

Один охранник согласился помочь. Второй, помоложе, остался на проходной. И все недоумевал: «Какого хека ему здесь надо?! Как с луны свалился — и уже командовать! Директор ему велел…»

На постах произошла смена охранников. Старая смена ушла домой. Новая еще только заступила и лениво поглядывала из кибиток. Жара. Даже думать и то неохота, а дебил с одним из охранников перебирают телегу. Делать им нечего. Особенно тому, который из охраны. Видно по всему, тоже дебил. Нашел по себе родственную душу. О чем можно с дураком разговаривать?!

У казака в мешке оказался припас. К обеду они сели в тени деревьев на затравеневшем пустыре и принялись обедать. Охранникам видно. Сало наверняка у казака. Может, колбаса. Едят хлеб и колбасой закусывают. Вскипятили чай. Видно, как кружки ходят то вверх, то вниз. Все у человека имеется: и конь исправный, и припас у него есть. Ума вот только маловато. Не зря на проходную еще раз позвонил Сам и приказал человека в казачьей форме беспрепятственно пропускать. Досмотр делать визуальный и лишнего на мозги не капать, потому что того заклинить может. Коротко и ясно. Всегда бы так инструктировали.

Помощник с казаком отобедали и легли под телегу, спасаясь от полуденного солнца. Хорошо им в тени. С них и спрос такой — один дебил сменился утром, второй и вовсе дурак. Лежат себе, а тут сиди в духоте, как рыба тюлень. Мозга за мозгу заходит.

Часа через полтора под телегой возникло шевеление. Отдыхающие проснулись. Казак запряг свой «Перпетуум», они сели вдвоем и тихим шагом поехали — через весь двор, на другой конец территории, туда, где располагался дальний пост наблюдения. В телеге коса лежит, грабли старые. Повернули за угол и скрылись. Надо будет вечером прошвырнуться кому-нибудь. Посмотреть, как у них там дела. Неужели там можно косить? Там же бурьян один вроде…

В восьмом часу один из охранников отправляется в обход: на территории вдоль бетонного ограждения лежат ровные ряды скошенной травы. Действительно, трава как трава. Сырая только. Третью часть почти что скосили. Одной косой валят, на пересменку.

У дебила из охраны усталая улыбка на лице. Не косил, говорит, давно. Соскучился даже. Второй молчит, белками сверкает.

— Бох помощь! — орет издали охранник.

— Ага. Бох, — ворчит дурак. — Сам ты не будь плох, — а про себя думает: «Черти принесли. На самом интересном застал было… Болт последний отвернуть осталось…» — и застегивает штаны, выходя из-за вентиляционной трубы.

Вокруг раскинулись заросли клена. Тем не менее требуется осмотрительность. Вот, пришел же. И никто его не заметил бы, не заори он.

Охранник почесал в голове и пошел дальше проверять. Все ли плиты в бетонном заборе. Может, одну стащил кто…

Как только он скрылся из вида, казак возвратился к кустам… Нужно было сделать таким образом, чтобы в темное время суток, не вызывая подозрений, воспользоваться этим устройством и проникнуть в помещение. Михалыч знал, что делал. Не напрасно он решил сыграть в «казаки». Он настолько вжился в роль, что даже чувствовал себя дураком. Не все дома. Глаза пустые.

Пустые-то они пустые, но не совсем. Дурак отвинтил все гайки с болтов и затем наживил их на одну-две нитки резьбы, чтобы не бросалось в глаза, а ночью не занимало много времени. Он все равно опустится туда, куда ему надо. В подземелье, над которым лежит скошенная трава. Где-то внизу приглушенно гудит крыльчатка вентилятора. Придется брать с собой инструмент, включая электромонтажный — кусачки с изолированными ручками и отвертку. И еще фонарик. Бутылочкин уйдет домой. Он не может рисковать. И без того глаза намозолил…