Читать книгу "Дитя человеческое - Филлис Дороти Джеймс"

— Хорошо, если бы ты встал рядом с ней на колени и держал ее за руку, — сказала Мириам.

Во время следующего приступа боли Джулиан сжала руку Тео с такой силой, что у него хрустнули кости.

Видя его лицо, его отчаянную потребность в словах утешения, Мириам произнесла:

— С ней все в порядке. Она молодчина. Я не могу провести внутреннее обследование. Сейчас это небезопасно. Но полагаю, что шейка полностью раскрылась. Дальше пойдет легче.

— Дорогая, что я могу сделать? Скажи, что мне сделать? — спросил Тео.

— Просто держи меня за руку.

Стоя на коленях рядом с Джулиан, Тео изумлялся тихой уверенности, с какой Мириам даже через двадцать пять лет применяла свое древнее искусство, ее смуглым нежным рукам, лежащим на животе роженицы, ее тихому ласковому голосу.

— Теперь отдохни, а потом опять попробуем. Не сопротивляйся боли. Помни о дыхании. Хорошо, Джулиан, хорошо.

Когда схватки участились, Мириам попросила Тео встать на колени позади Джулиан и поддерживать ее тело, потом взяла два бревна поменьше и подложила их ей под ноги. Тео встал на колени и, обхватив Джулиан руками под грудью, прижал к себе. Он смотрел на ее лицо — то почти неузнаваемое, красное, искаженное от боли, то спокойное, непостижимым образом избавившееся от страдания и напряжения. Дыхание Джулиан становилось ровным, глаза в ожидании следующей схватки были прикованы к Мириам. В эти минуты она казалась такой спокойной, что ему чудилось, будто она спит. Их лица были так близко, что капли его пота смешивались с каплями пота Джулиан, и время от времени он осторожно смахивал их со лба. Тео был одновременно соучастником и зрителем того извечного действа, которое сейчас свершалось; казалось, время остановилось и не было ничего, кроме матери и темного болезненного пути, который выведет ее дитя из тайной жизни во чреве на свет дня. До него доносилось нескончаемое бормотание Мириам, тихое, но настойчивое. Она то хвалила, то подбадривала, то наставляла, то радостно манила ребенка в мир, и ему казалось, что акушерка и пациентка — одно целое и он тоже стал частью их боли, не такой уж необходимой, но благосклонно принимаемой, хотя и исключенной из сердцевины таинства. С внезапно охватившим его чувством мучительной зависти он пожалел, что этот ребенок, которого они в таких страданиях выводят в мир, не его.

И тут же с удивлением увидел, как появляется головка с приклеившимися к темени прядками темных волос.

Он услышал голос Мириам, тихий, но ликующий:

— Головка появилась. Теперь перестань тужиться, Джулиан, просто глубоко дыши.

Джулиан откликнулась резким голосом, хриплым, как у бегуна после длинной дистанции. Она издала один-единственный крик, и с этим неописуемым криком головку вытолкнуло в протянутые наготове руки Мириам. Она взяла ее, нежно повернула, и почти сразу же, с последним толчком, ребенок между материнскими ногами в потоке крови выскользнул в мир. Мириам высоко подняла дитя и положила на живот матери. Джулиан ошиблась. Это был мальчик. Основной признак его пола, странно выделявшийся на пухленьком тельце, напоминал своего рода воззвание.

Мириам проворно натянула на ребенка простыню и одеяло, которые прикрывали Джулиан, и сказала:

— Видишь, у тебя сын. — И рассмеялась.

Тео показалось, что ветхий сарай зазвенел от ее радостного ликующего голоса. Он посмотрел на протянутые руки Джулиан, ее преображенное лицо и отвернулся. Радость переполняла его.

Вскоре раздался голос Мириам:

— Я перережу пуповину, чуть позже выйдет послед, а ты пока разожги костер и вскипяти чайник. Джулиан понадобится горячее питье.

Тео вернулся к своему очагу. Его руки так дрожали, что он с трудом зажег спичку. Стружки вспыхнули, и огонь запрыгал, наполняя сарай запахом древесного дыма. Тео осторожно подкармливал его хворостом и кусочками коры, затем повернулся за чайником. И в этот момент случилась беда. Он поставил чайник слишком близко к огню и, отступив, опрокинул его ногой. Крышка слетела, и Тео с ужасом увидел, как драгоценная влага уходит в опилки, оставляя на земле темное пятно. Они остались без воды.

Звук ударившегося о металл ботинка насторожил Мириам. Она все еще занималась ребенком и, не поворачивая головы, спросила:

— Что случилось? Чайник?

— Простите. Это ужасно. Я разлил воду, — произнес Тео жалким голосом.

Мириам встала и подошла к нему. Голос ее был спокоен:

— Нам все равно нужна вода, много воды, и пища. Я буду рядом с Джулиан, пока не уверюсь, что ее можно оставить, а потом пойду в тот дом, который мы проезжали. Если повезет, водопровод в нем еще работает, а может, там есть колодец.

— Но тебе придется пересечь открытое поле. Они увидят тебя.

— Ничего не поделаешь, Тео, — ответила она. — Есть вещи, без которых нам не обойтись. Придется рискнуть.

Она успокаивала его. Больше всего им была нужна вода, и по его вине они лишились самого необходимого.

— Позволь пойти мне. А ты оставайся с ней, — попросил он.

— Она хочет, чтобы с ней был ты, — ответила Мириам. — Теперь, когда малыш родился, ты ей нужен больше, чем я. Я должна убедиться, что матка хорошо сокращается и послед вышел целиком. Тогда можно будет оставить ее без опаски. Пусть она попробует приложить ребенка к груди. Чем раньше он начнет сосать, тем лучше.

Тео показалось, что Мириам нравится объяснять тайны своего ремесла, нравится произносить слова, которые она так много лет не произносила, но сохранила в памяти.

Через двадцать минут Мириам собралась идти. Она уже закопала послед и пыталась травой стереть кровь с рук. Потом в последний раз положила свои мягкие опытные руки на живот Джулиан и сказала:

— Помою их по пути в озере. Я бы совершенно спокойно встретилась с твоим кузеном, если бы была уверена, что, прежде чем расстрелять, он предложит мне горячую ванну и обед из четырех блюд. Пожалуй, возьму с собой чайник. И постараюсь обернуться как можно быстрее.

Повинуясь порыву, Тео обнял ее и прижал к себе.

— Спасибо, спасибо тебе, — шепнул он. Затем отпустил ее и смотрел, как мелькали ее длинные грациозные ноги, когда она бежала через полянку, пока наконец не исчезла и виду под нависшими над дорожкой ветвями.

Глава 33

Ребенка не пришлось уговаривать взять грудь. Это был очень активный малыш — он смотрел на Тео ясными глазками, размахивал похожими на морские звезды ручонками, бодал головкой грудь матери, а его крошечный ротик жадно искал сосок. Как странно, что только-только появившееся на свет существо может быть таким энергичным. Ребенок насосался и заснул. Тео лег рядом с Джулиан и накрыл рукой их обоих. Он чувствовал влажную мягкость ее волос у своей щеки. Они лежали на испачканной и скомканной простыне среди удушливого запаха крови, пота и фекалий, но он никогда прежде не ощущал такого спокойствия, никогда не осознавал, что радость может быть так сладко соединена с болью. Они лежали в полудреме в бессловесном покое, и Тео казалось, что от теплой плоти ребенка исходит мимолетный, но более сильный запах, чем даже запах крови, странный и приятный аромат новорожденного, сухой и резкий, как запах сена.