Читать книгу "Деревянные облака - Эдуард Геворкян"

Пить я умею. Но все эти события меня немного взвинтили, иначе бы не болтанул насчет незваного гостя. Ашотик тут же спросил, не связаны ли они между собой? Когда точно меня оглушили, и во сколько произошел несчастный случай на станции?

– В камерах проверили освещение? Есть такие лампы, дают стробоскопический эффект, – сказал Ашотик. – Я видел фильм…

– Какой к черту эффект, – завелся я, но дядя Костя дернул меня за рукав.

– Ты, Ваня, не горячись, Ашотик дело говорит. Я тоже видел этот фильм. Поменяли лампы на мигующие, и полосы на маховике будто застывают, понял? Чел полез в камеру, думал, не работает, его и размазало.

Они вдвоем стали выпытывать, какие там люки, кто рядом находился, то есть как это не люки, а поворотные шлюзы, а какая там сигнализация, то есть как это хреновая сигнализация… Но тут Нинка вмешалась.

– Нашли время в дюдики играть, – сказал она. – Лучше подумайте, кто его хоронить будет и где?!

Все замолчали, а она посмотрела на дядю Сашу.

– Александр Максимович, его отпеть надо. Он хоть и китаец, а православный, я крестик у него видела. И еще он ездил в Потапово на исповедь.

«Ты-ты откуда знаешь?» – чуть не спросил я, но вовремя прикусил язык. Серега косо глянул на нее, но тоже смолчал.

– Отпеть надо, – вздохнул дядя Саша. – Но я не могу. Было мне прещение, и ныне извергнут из сана.

Случись это в другое время, разговор пошел бы в сторону – прошлое каждого из нас не для чужих ушей и глаз. Но все перекрутилось, непонятная смерть Димы выбила из колеи, да и выпили основательно. Слово за слово, дядя Саша и рассказал, как служил в приходе под Тамбовом и как пришлая шпана стала разорять храмы, а вскоре и вовсе распоясалась, начала разбойничать. Как-то вернулся он с всенощной, а вместо дома одни головешки. Вся семья сгорела. Выяснил он, кто злодейство учинил, скрутил всех поодиночке и властям сдал. Но по закону ничего им не вышло, отмазались вчистую, а потом еще и над ним издевались. Не выдержал, взял грех на душу, и топором свое правосудие свершил. Отсидел на карантине, вышел до срока за примерное поведение, расчиповался и бродил по миру, пока не нашел приют среди добрых людей. Дядя Костя помог ему устроиться на судоремонтный, и с тех пор он здесь коротает свой век.

Нинка пустила слезу, жена Ашотика тоже пригорюнилась. Петровы молча переглянулись, потом поднялись. Им рано утром выходить, пояснил Петров, на рыбзаводе опять сдвинули часы работы.

Тут и дядя Саша встал со скамейки, покачнулся, ухватил за плечо дяди Кости и велел не предаваться унынию.

– Все в Божьей воле! – ткнул он пальцем вверх и попал в перекладину качелей. – А я спать пойду.

Дядя Костя тоже принял немало, но держался крепче. Поддерживая друга, он проводил его до блока, постоял, сделал пару шагов в нашу сторону, передумал и ушел к себе. Мы еще немного посидели, Ашотик на своем начал что-то выговаривать жене, та огрызнулась, и еще долго из-за двери раздавались их громкие голоса. А потом и Нинка поднялась. Глянула на Серегу. Тот смотрел в сторону. Вздохнула, и ничего не сказав, ушла.

Ну, ничего, помирятся. Серега мужик нормальный, хоть и молчун. Лишнего не скажет, не в свои дела не полезет. Ага!..

– Как у тебя с работой? – спросил я.

Он почесал мочку уха.

– Нормально, да?

– Вроде того.

– Димы нет, мне теперь сменщик нужен. Срочно. Место хорошее.

Серега положил стакан.

– Утром поговорим.

– Чего же утром? – Язык у меня стал немного заплетаться. – Давай сейчас!

Серега мягко намекнул, что дела лучше обсуждать на трезвую голову. Мне показалось, что он на меня обиделся, и я долго рассказывал ему, какой он хороший человек и какая у него замечательная семья, а он долго убеждал меня идти спать и в итоге, наверное, убедил, потому что утром я проснулся на своем диване. Во сне я гонял на верном байке по узким доскам на крышах блоков, уходил от погони, но не мог оторваться – блоки тянулись до горизонта, движок шумел все громче и громче…

Разлепив глаза, обнаружил, что таймер включил новостной канал, а там репортаж о прорыве дамбы под Хьюстоном – вода гудела, как байк на горной дороге, и эхом отдавалась в голове.

Собрав себя по частям, добрался до работы. Там у меня еще оставалось пиво, и к концу второй смены я держался бодро. А тут еще ко мне поднялся дядя Миша и принес ягодной настойки. Я уступил ему кресло, а сам пристроился на ящике со старыми огнетушителями.

Мы помянули Диму. Настойка оказалось крепкой, и меня снова повело. Дядя Миша рассказывал, как несколько лет назад Дима хотел устроиться на работу к ним в отдел и даже проработал несколько дней, однако не поладил с начальством, стал бороться за справедливость, плюнул и быстро уволился. Никто не успел понять, чего же он хотел.

– Но парень был толковый, – сказал дядя Миша. – Он мне кухонный утилизатор починил, лучше нового стал, до сих пор рубит все в пыль.

Я спросил, а точно ли несчастный случай? Не такой человек Дима, чтобы бестолково сунуться в работающую камеру. Или борцы за справедливость долго не живут, а?

Дядя Миша только рукой махнул.

– Бардак там. Месяца не пройдет, чтобы кого-нибудь не изувечило. Все разваливается, техника старая. На ремонт тратят столько, запросто новую станцию построить.

– Может, он начал вопросы лишние вопросы задавать по деньгам? Пошел поперек «триады»…

– Упертым он был, да, но не дураком. А триаде, по-твоему, делать нечего, как свое имущество портить! Отрезали бы язык…

Он замолчал, сообразив, что сказал лишнее. Тут уже я махнул рукой, – кто же не знает, кому принадлежит городское электрохозяйство!

– Откуда он к вам перебрался? – спросил дядя Ми-ша. – По нашей базе он проходит за последние пять лет. Не рассказывал, откуда приехал, что делал? Бывает, живет человек, никого не трогает, а вдруг объявятся старые дружки, выставляют незакрытые счета, он начинает метаться, по ошибке лезет, куда не надо. Девушка у него есть?

– Говорил, есть в городе подруга.

– Кто такая?

– Не знаю. К себе не приводил, со мной не знакомил.

– Да-а… – протянул дядя Миша. – Все же странно получилось: утром мы на него запрос получили, а днем раз – и нет человека.

– Какой запрос?

Он задумчиво разгладил усы, посмотрел, осталось ли в бутылке.

– Теперь не имеет значения. Запрос на него пришел, об экстрадиции, – пояснил дядя Миша.

– Э-э, момент. – Тут до меня начало доходить, а когда дошло, хмель выветрился из головы, словно и не пил. – Какая еще на хрен?.. С севера выдачи нет!

– Когда как. Запрос от очень убедительной организации. Ты мне поверь, им надо будет – нас с тобой вот прямо выдадут, в блестящей упаковке и с бантиком сверху.