Читать книгу ""Заказ" на конкурента - Фридрих Незнанский"

— А частный сыщик! — она то ли долго вспоминала, кто он такой, то ли притворялась, но Денис не придал этому значения: женщины, кто их вообще поймет? — Нет, в обеденный перерыв я не смогу.

— Почему не сможете?! — спросил Денис в полном отчаянии.

— Да нету у меня обеденного перерыва! Нам, женщинам-сисадминам, знаете, как нелегко приходится?.. — то ли посетовала, то ли пошутила она. — Даже с двенадцати до часу и после шести нужно непрерывно доказывать, что ты компетентна, а то возьмут на твое место олуха, зато мужеского полу.

Надо же, она не только кошкомучительница, но еще и программист. Кто бы мог подумать! Действительно, большая редкость. Но высказывать удивления Денис не стал.

— А-а, бывает, — успокоился он. — У меня компьютерщик хоть и не девушка, а совсем наоборот, не то что на обед — на ночь сплошь и рядом не уходит. Но это же не значит, что перерыва у него нет! Он его игнорирует по собственной инициативе. По-моему, во вред здоровью. Но он толстый, бородатый и любит побрюзжать, поэтому я его на обед никогда не приглашал, а вы — совсем другое дело.

— Ну, если вы так настаиваете, попытайтесь пригласить меня куда-нибудь после работы. Скажем, часов в семь, возможно, я соглашусь. Если буду в хорошем настроении.

— Слово дамы — закон! — заверил ее Денис. — Но встречи в перерыв это не отменяет.

— А если мне некогда?!

— Мир рухнет.

2

— Есть новые улики против Вюнша. Теперь он уже не отвертится, — Грязнов-старший был не просто доволен, он, кажется, был счастлив, и это счастье мощными флюидами вырывалось из телефонной трубки и било Дениса по уху. Но рассказывать об уликах по телефону Вячеслав Иванович отказался наотрез.

Денис подумал, что в последние дни слишком часто ездит на Петровку. Может, для разнообразия затащить дядюшку в «Глорию», но сегодня, наверное, все-таки не тот случай.

— Помнишь последний ультиматум шантажиста? — поинтересовался Вячеслав Иванович, не успел Денис переступить порог его кабинета.

— Помню, конечно. Сегодня до десяти Подорожный должен был объявить об отмене собрания акционеров, иначе… Вюнш таки из принципа не стал строить Подорожного?

— Не стал. Из принципа или нет, не знаю. Но в пять минут одиннадцатого кто-то набрал «02».

— И?

— И сообщил, что под задним сиденьем Вюншевского «БМВ» следует поискать следы крови Коротаевой. Вот слушай.

Вячеслав Иванович прокрутил запись разговора оператора коммутатора «02» с шантажистом. Точнее, это был не шантажист, голос был совершенно не тот, что в предыдущей записи последнего ультиматума. Возможно, сообщник. И вообще голос показался Денису каким-то ненатуральным. Ничего нового по сравнению с тем, что пересказал дядюшка, Денис не услышал, поэтому спросил:

— Но машина же взорвалась?

— Ха! — довольно ухмыльнулся Вячеслав Иванович. — Вюнш небось тоже так думал, когда чхал на шантажиста. Взорвалась-то она взорвалась, только задние сиденья не пострадали. У него же движок дизельный, поэтому бензобак не рванул, только там, где была бомба, все покорежено. И о следах крови под задним сиденьем, между прочим, упоминается в экспертизе после взрыва. То-то Турецкий, бедный, наверное, голову ломал: откуда кровь, если в машине никого не было?

— Так кровь Коротаевой? — все еще не мог поверить Денис.

— Группа, резус и прочая, прочая — совпадают.

— А что Вюнш говорит?

— А что он может сказать?! Отпирается, конечно, раз уж заладил: не помню, не знаю, теперь надо продолжать. Я тебе доложу, что в самых высоких сферах сейчас идет борьба. Много у замминистра сторонников, но и противников не меньше. Сторонники, естественно, пытаются на нас давить, на прокуратуру. Но чем дальше, тем слабее давят. А эти следы крови впа-а-алне могут стать последней каплей, которая перевесит чашу весов на сторону вюншевских противников.

— Дядь Слав, а насчет звонка по «02» можно поподробнее? — попросил Денис.

— Звонок был из офиса «Русьнефти». Наш добровольный помощник, видимо, либо там работает, либо часто бывает, раз смог без проблем позвонить. К сожалению, с какого именно телефона звонили, выяснить не удалось. Пока, по крайней мере. У них там внутренняя АТС и, соответственно, у нас на коммутаторе только это и засекли. Есть запись голоса, ее прокрутили Вюншу. Он голос не узнал или соврал, что не узнает. Но соврал убедительно. Собственно, все.

— А копию записи можно заполучить?

— В принципе, без проблем, только я не понимаю, зачем тебе? — удивился Грязнов-старший. — Шантажиста мы рано или поздно сами выщемим. И дело будет наверняка возбуждено. Но его (или ее) неоценимая помощь в раскрытии убийства Маши, несомненно, будет оценена по достоинству. И Вюнша через день-два можно будет в рабочем порядке брать за жабры и — на нары. Или ты до сих пор веришь, что он замечательный человек и Машу не убивал?

— В его замечательность я, конечно, не верю, но то, что он, скажем, берет взятки, еще не доказывает, что он убийца…

— А нож доказывает?! — взвился Вячеслав Иванович. — А следы крови в его машине доказывают? А наличие мотивов, которые ты мне сам и растолковывал? У него была возможность, был мотив, в теле его нож, что тебе не так, а?!

— Эти следы крови, которые должны бы все окончательно прояснить, на мой взгляд, только больше все запутывают. Если убил он Коротаеву в гараже, откуда кровь в его машине? По-моему, эта кровь только подтверждает версию, что Вюнша подставляют. Дядь Слав, я не спорю, что мама у Маши — замечательная женщина, но это ведь еще не значит, что Мария такая же. Я долго в этом всем ковырядся и практически уверен, что Мария — пустышка, смазливая куколка с огромными амбициями. И я уверен, что, если для реализации этих ее амбиций в какой-то момент внешности оказалось недостаточно, она могла пойти и на подлость, и на криминал.

Вячеслав Иванович негодующе замахал руками:

— Что ты городишь? Мария — жертва! Понимаешь, жертва! И не надо пытаться все переворачивать с ног на голову. Так ты договоришься, вообще, до черт знает чего.

— Только не психуй, дядь Слав, ладно? — попросил Денис. — Давайте только представим, что Вюншу она действительно надоела и он решил ее бросить. Ей это не нравится. Она не получила, что хотела. Тогда с одним из оставшихся любовников она задумывает план: инсценировать собственное убийство. Она приглашает Вюнша на природу, опаивает его, режет себе, скажем, руку, измазывает кровью его одежду и машину, забирает нож, сматывается и приезжает в гараж, где ее ждет сообщник. Скорее всего, сообщник должен был доставить ее в некое безопасное место, где она могла бы отсидеться несколько дней. Цель этой инсценировки могла быть двоякой: во-первых, Вюнш, крепко подумав о ее гибели, мог понять, что она была ему на самом деле жутко дорога, что он ее любил и все такое, и, вовремя «воскреснув», она как бы дает ему второй шанс, а во-вторых, если он, злодей, вдруг обрадуется ее смерти, то можно его пошантажировать и выкачать из него энную сумму, которой хватит на всю оставшуюся жизнь. И время было выбрано удачно: как раз накануне дня рождения матери. Коротаева была уверена, что, если она не появится в Питере, родители тут же забьют тревогу, и ее отсутствие не останется незамеченным. Но у сообщника, очевидно, созрел собственный план: зачем мирить Коротаеву с Вюншем или довольствоваться малой долей денег, которые будут выкачаны из Вюнша, если можно довести до конца убийство и пожать все его плоды? По-вашему, это совершенно невероятно?