Читать книгу "Все твои тайны - Селеста Брэдли"

Оливия, разумеется, никак не отозвалась на его слова, но Дейн и без того догадывался, что она могла сказать. То же самое, что и Маркус.

«Никто не заставлял твоего отца кончать жизнь самоубийством».

Гринли помотал головой, словно опровергая это утверждение.

– Я не оставил ему иного выбора, кроме самоубийства. Я был до того зол и оскорблен в своих лучших чувствах… Я сказал ему, что послал письмо премьер-министру и донес на него. Но я солгал.

Он потер лицо рукой, словно пытаясь побороть усталость.

– Я написал письмо. Оно по-прежнему лежало на моем туалетном столике, потому что у меня не хватило духу его отправить. Но я хотел уязвить его, ударить побольнее, выбить у него почву из-под ног, как он выбил у меня.

Застарелый гнев вновь напомнил о себе.

– Он обязан был пройти этот путь до конца. Он мог бы посмотреть в лицо последствиям своего злодеяния и понести наказание. – Дейн угрюмо хмыкнул, противореча самому себе. – Правда, наказанием наверняка оказалось бы повешение. Он выдал ей важнейшие планы о битвах, которые мы потом проиграли, о людях, которых мы тоже потеряли. С другой стороны, может, он застрелился не из-за меня? Может, он просто не мог жить с самим собой?

Виконт открыл глаза и посмотрел на спящую жену.

– Или жить без нее? Как раз тогда она исчезла. Как пить дать сбежала во Францию. Понимаешь, он любил ее. Любил больше всего на свете. Больше своей страны, больше своего долга и даже больше…

«Даже больше меня».

Дейн порывисто поднялся на ноги.

– М-да, это просто смешно, – пробормотал он себе под нос. – Сижу в темноте и разговариваю с пустотой.

Он направился к двери. Надо распорядиться, чтобы кто-нибудь из этой троицы из ларца сменил его у постели больной.

Под его ногой хрустнул клочок бумаги. Гринли машинально нагнулся, поднял его и продолжил путь. В конце концов, его ждут важные дела.

И он ушел, затворив дверь в спальню, где на кровати лежала женщина и смотрела ему вслед широко открытыми глазами.

Очутившись в библиотеке, виконт вдруг вспомнил о клочке бумаге, расправил его и равнодушно осмотрел со всех сторон. Оказалось, что это обрывок страницы – оторванный уголок, исписанный корявым, убористым почерком.

Нахмурившись, он подошел поближе к свечам.

Осталось всего три строчки:

«…слепоеобожание…

Чтобыононеиссякло, когдаонузнаетправду…

Удастсялимнеобманомзавладетьегосердцем?»

«Ага! – злорадно воскликнул его недоверчивый внутренний голос. – Я так и знал!»

Дейн вглядывался в оторванный клочок бумаги, заставляя себя посмотреть правде в глаза. Оливия не жертва родительских интриг, она с самого начала все знала.

«Наплевать. Она все равно мне нужна».

Неудержимый страх сдавил ему грудь, грозя задушить его.

«Она все равно мне нужна».

Чувства калейдоскопом сменяли друг друга, оставляя в душе кровавые раны. Оливия поправится. Она замешана в заговоре. Она открыла для него мир страсти. Она сказала, что любит его. Она хотела обманом завладеть его сердцем. Она попыталась задержать Самнера. Он бросил ее, раненую и беспомощную, на произвол судьбы.

Лгунья. Оливия. Вина. Страсть. Стыд. Недоверие. Долг. Оливия.

Гринли развернулся и вышел из библиотеки. Только один человек мог протянуть ему руку помощи, только одна душа могла его понять.

Дверь кабинета была заперта. Ключ исчез. Не долго думая Дейн вышиб ее ногой. Комната насквозь выстудилась. Повсюду висела паутина, мебель покрывали пыльные чехлы. Дейн сорвал их, зашвырнув в угол, а потом упал на колени на пол, некогда устланный цветастым ковром. Его сожгли, потому что он был весь заляпан кровью и мозгами.

– Отец, помоги мне! – огласил мертвую комнату его хриплый шепот. – Что мне делать?

Уже и тело его заледенело, и пыль осела на пол, и взошла луна, и комната погрузилась в темноту. А он все стоял и стоял на коленях.

Отца здесь не было. В кабинете не витал дух Генри Колуэлла, любившего и потерявшего себя. Это была обыкновенная комната, холодная и заброшенная.

Дейн уронил голову на грудь. Он тоже обыкновенный человек, не лучше и не хуже своего отца. Слабый, противоречивый. Ему не чуждо было и непостоянство человеческой натуры.

Но он Лев! Поэтому знал, как должен поступить.

Рано утром, спустя два дня после того, как в нее стреляли, Оливия снова собиралась в дорогу.

Дейн объяснил, что ей не обязательно уезжать прямо сейчас.

– Но мне все равно придется уехать, – напомнила она ему. – Поэтому зачем тянуть с отъездом?

Он лишь кивнул:

– Я доеду с тобой до Гринли…

– До Челтнема, – сказала она, высоко вскинув голову. – Я поеду в Челтнем.

«Я не бессильна. Я вольна решать, где мне жить. И я буду жить в Челтнеме».

Вряд ли Дейн захочет, чтобы свет видел, как она ходит в обносках. Он непременно назначит ей содержание. Эти деньги пойдут на Челтнем. Ее родители довольно молоды и проживут в имении еще много счастливых лет, но потом оно перейдет в ее единоличное владение. Да, ей не суждено быть женой Дейна, но она станет хозяйкой Челтнема.

Ей не составило труда получить согласие Дейна. Да и чему тут удивляться, если он спал и видел, как бы поскорее от нее избавиться?

Оливия позволила лакею снести ее вниз по лестнице, но затем настояла на том, чтобы идти самой. Так она никогда не выздоровеет, если не будет пользоваться ногой.

– Вы необычайно сильная женщина, – с печальной улыбкой промолвила леди Рирдон. – Рядом с вами я чувствую себя заморышем.

– И вовсе я не сильная.

Они миновали комнату, где полным ходом шла уборка. Судя по ее виду, здесь давно следовало пройтись тряпкой.

– В этой комнате погиб прежний лорд Гринли, когда чистил свой пистолет, – мягко сказала леди Рирдон.

– А-а… – Оливия усилием воли подавила все чувства по поводу мужниной утраты. Дейн не нуждался в ее сострадании. – Как думаете, погода не испортится?

Леди Рирдон бросила на нее быстрый взгляд.

– Пожалуй, вас ожидает приятное путешествие, – непринужденно ответила она. – Вот бы и наша поездка через неделю прошла так же гладко!

Лорд и леди Рирдон собирались прогостить в Керколл-Холле до конца недели, так же как и принц-регент, и герцог и герцогиня Холсуик. Прочие гости поспешили убраться восвояси после того, как Оливию принесли обратно домой, подстреленную и истекающую кровью. Очевидно, в их числе была и мисс Хакерман, умчавшаяся к прочим великосветским кумушкам с ворохом сплетен о новоиспеченной леди Гринли.