Читать книгу "Бабник - Стелла Чаплин"

Венди пустилась в долгие объяснения, а Натали, держа трубку между плечом и щекой, покрывала ногти новым слоем лака. Наконец она сказала:

– Что они выдумали? Что у них роман?

Вот оно! У меня закружилась голова. Я не осмеливалась поднять глаза на Макса. Может, выбросить телефон в окно? Или лучше выброситься самой?

– Ну, это смешно… Почему? Просто поверь мне, это так. Это очень смешно. Я знаю Линди и знаю Макса, и ничего подобного никогда не произойдет… Они хотят, чтобы я сделала заявление? Ладно. Вот мое заявление. Если они напечатают эту идиотскую фотографию, им придется иметь дело с моими адвокатами… Я знаю, что у меня их нет, но я могу нанять адвокатов, не так ли? Честно тебе говорю, все это просто глупость. Линди стоит здесь рядом со мной. Ты можешь спросить у нее, если не веришь мне. Спроси у Макса. Линди абсолютно не твой тип, правда, дорогой?

– Знаешь, как говорится, – промурлыкал Макс, – зачем идти за гамбургером, если дома есть бифштекс?

Думаю, если бы у меня в руках был пистолет, я застрелила бы их обоих.

25

Я вылетела из отеля красная от стыда, надеясь никогда больше не увидеть ни Натали, ни Макса.

– Как же ты долго, – сказал Эндрю, когда я наконец добралась до дома. – Над твоим ртом, как видно, хорошо поработали.

– Что? – закричала я в ужасе. – Не понимаю, о чем ты говоришь.

Откуда он узнал? Я буду все отрицать. У него нет никаких доказательств.

– Но ты же ходила к зубному. Давай-ка посмотрим.

Я мрачно оскалилась, понимая, что мои зубы так же далеки от снежной белизны, как и были, когда я уходила из дома утром.

– О, как блестят! – похвалил Эндрю, а я поблагодарила бога за то, что он сотворил ненаблюдательных мужей.

– Я прошлась по магазинам, – соврала я, сообразив, что уже пять часов вечера, значит, я отсутствовала восемь часов.

– И что ты купила? Что-нибудь интересное?

– Ну, я примерила несколько вещей. Но то, что мне понравилось, оказалось слишком дорогим. И я смотрела косметику.

– Здорово. – Эндрю меня уже не слушал.

Я проворочалась всю ночь, в семь утра я не могла дольше терпеть эту пытку, поэтому я встала и тихо, стараясь не разбудить Эндрю, надела тренировочный костюм и кроссовки.

– Сколько времени? – пробормотал он из-под одеяла.

– Еще рано. Я пойду побегаю, – прошептала я. – Недолго.

Я побежала вниз и вскочила в машину. По пустым улицам я домчалась до станции «Юстен» за пятнадцать минут, оставила машину на двойной желтой линии и побежала к газетному стенду. Схватив «Ньюс ов зе уорлд», я лихорадочно листала страницы, ища нашу с Максом фотографию. Я просмотрела газету дважды. Ничего. Ее там не было. Темой номера была подружка футболиста, которая оказалась стриптизершей. «Ньюс ов зе уорлд» была определенно шокирована этим открытием. Видимо, это оскорбляло их представление о нравственности настолько, что они поместили пять огромных фотографий Кэнди за работой.

Конечно, это выглядело намного эффектнее, чем фотография мужчины средних лет в трусах.

Благодарю тебя, Кэнди, и всех остальных стриптизерш заодно.

– Ты собираешься покупать эту газету, крошка?

– О, да, извините. – Я вытащила кошелек. – И «Санди таймс», пожалуйста.

Все страхи позади, я могу вернуться домой и почитать газеты. Куплю круассанов, выжму апельсинового сока. Прекрасное воскресное утро.

Расплачиваясь, я заметила на первой полосе «Санди миррор» фотографию симпатичного бритого парня в белоснежной облегающей майке и крошечных белых шортах с вырезом в виде сердечка, через который была видна его маленькая крепкая задница. Кого-то он мне напоминал. Подпись гласила: «На страницах 4 и 5 вы узнаете, почему звезда из «Не звоните нам» преследовала своего муженька».

Я снова посмотрела на лицо парня. Постаралась проигнорировать бритую голову, закрыла пальцем усы.

Черт побери! Это же Ричард!

Я бросила продавцу еще одну фунтовую монету за «Санди миррор» и, не дожидаясь сдачи, метнулась к машине. Не успела я долистать до нужной полосы, как другие машины стали гудеть мне, требуя освободить им дорогу. Поэтому мне пришлось вести автомобиль, пытаясь краем глаза читать статью. Да нет, ничего опасного.

На Риджент-парк я все-таки остановилась и стала читать обоими глазами.

Здесь было все. Копия свидетельства о браке Ричарда и Натали. Их свадебная фотография. И снимки Ричарда с его любовником Грегори – намного старше, довольно толстый, с желтыми губами.

Всю информацию они получили от Грегори. Каким счастливым стал Ричард с тех пор, как нашел себе родственную душу в лице Грегори! Брак Натали с Ричардом служил декорацией, объяснял он. Ричард не мог примириться со своей природой. У него не хватало смелости признаться, что он «голубой», пока не встретил Грегори, И фотография, сделанная на вечеринке «голубых» в День благодарения в Майами на Саут-Бич.

Еще один снимок. Очень мелкий, но я его узнала. Ричарду там семнадцать, и он очень хорошенький. Он танцует на вечеринке, обнимая девушку в полосатом платье, которая сияет от счастья. Неужели я была такой тоненькой?

По утверждению Грегори: «Ричард никогда не любил Натали, но с ней было приятно показаться в обществе. Он надеялся, что женитьба на такой красивой девушке сможет вылечить его: он расценивал гомосексуализм как болезнь. В этом виноваты его родители, особенно отец.

Ричард говорил, что Натали слишком поверхностная и самовлюбленная, чтобы заметить ту боль, которую он испытывал, хотя она знала, что их отношения не сложились. Их сексуальная жизнь просто не существовала. Она умоляла Ричарда заняться любовью, и это, в конце концов, помогло ему убедиться в том, что он «голубой». Если его абсолютно не возбуждала девушка, которая нравилась многим, это доказывало, что его вообще не привлекают женщины».

«Наконец он признал это и признался Натали, но так и не нашел в себе храбрости рассказать своим родителям и своей семье».

«Но Ричард говорил мне, что однажды он был влюблен в девушку. Она была его первой подружкой, и они встречались почти два года. Они вместе учились в школе – ее звали Линди. Она была лучшей подругой Натали, и именно Натали разлучила их, соблазнив Ричарда. Когда Натали видела то, что она хотела, она без колебаний брала это, не думая о том, что причиняет боль».

Н-да. Я не знала, плакать мне или смеяться. Я снова и снова перечитывала статью, пока мои руки не почернели от типографской краски. Натали взорвется, когда увидит это. А как же родители Ричарда? Может быть, я должна написать им? Нет. Чего доброго подумают, что это я во всем виновата.

После статьи мне расхотелось есть круассаны. У меня пропал аппетит. Когда я вернулась домой, Эндрю еще лежал в постели. Было всего восемь часов.