Читать книгу "Новая методика обольщения - Холли Габбер"

Подарки оказались очень симпатичными. Эшли достался набор разноцветных изящных чашек и чайных ложек с прозрачными пластиковыми ручками в тон чашкам; Марку — хорошенький белый медвежонок, которого следовало приклеить к дверце холодильника. Если дверцу закрывали неплотно (а рассеянный Марк регулярно оставлял ее приоткрытой), медвежонок начинал отчаянно рычать и урчать.

В машине Эшли сидела сзади и по большей части молчала, глядя в рыжий затылок Кевина и гадая, стоит ли безоговорочно верить его сладкоречивым посулам. Зато мужчины не умолкали всю дорогу: Кевин просвещал Марка, почему елку принято украшать игрушками. Он объяснил, что традиция прошла сквозь века: еще кельтские жрецы поклонялись елке как пристанищу духов плодородия. Этих духов необходимо было задабривать, поэтому в декабре на еловых ветках развешивали разные дары. Марк задумчиво поинтересовался: сохранится ли эта традиция в XXIII веке, когда у всех будут летающие машины и микрочипы в головах? Кевин отреагировал мгновенно:

— Скажи, что всегда перед тобой, а ты его не видишь?

— Мой нос?

— Будущее, дружок!

На сей раз, Кевин не дал Марку усесться посередине: он сам занял вакантное место и — по обыкновению — через пятнадцать минут после начала фильма потянулся к Эшли. Она попыталась возразить: предосудительно заниматься этим на глазах у Марка, но Кевин прошептал ей в ухо:

— Он смотрит на экран… А даже если и увидит, что такого? Я очень соскучился по его сливочной мамочке… Или тебя увлекла эта бредятина?

Эшли покачала головой.

Домой она вернулась уже совершенно в ином настроении: благостная, смягчившаяся, с приятным ощущением, что ее сердце смазали маслом и теперь ему куда легче стучать. Когда она прятала в холодильник приобретенные на обратном пути продукты, маячивший поблизости Кевин негромко поинтересовался:

— Слушай, у тебя есть пластилин?

— Есть. Зачем он тебе?

— Хочу перед ужином показать Марку один занятный фокус. Тебе тоже понравится. А еще дай мне нож поострее.

Кевин извлек из кармана джинсов неизменную монетку, крошечным кусочком пластилина приклеил ее к лезвию — ближе к ручке — и положил нож на стол монетой вниз. Когда проголодавшийся Марк прискакал требовать законную порцию вечерних бутербродов, Кевин поманил его к себе.

— Видишь, лежат апельсины — только что купленные, целенькие. Выбери любой, я его разрежу, а внутри окажется пятицентовик.

Недоверчиво хмыкнув, Марк осмотрел все золотистые шары по очереди, после чего ткнул в один пальцем. Кевин принялся резать указанный апельсин пополам. Дойдя до середины, он безымянным пальцем довольно ловко столкнул монету в разрез — если бы Эшли не принимала участия в подготовке фокуса, она, как и стоящий, с открытым ртом Марк, ничего не заметила бы. Вытаскивая нож, Кевин крепко сжал две расчлененные половинки, и монета осталась внутри. Затем фрукт был торжественно разъят. Увидев пятицентовик, Марк издал восторженный вопль, его глаза просияли.

— Bay! Как ты это сделал?

— Я и так раскрыл тебе слишком много секретов.

— Ну, как?!

Кевин театрально нахмурился и задумчиво постучал рукояткой ножа по столу, выдерживая нагнетающую напряжение паузу.

— Ладно, уговорил. Объясню — но в последний раз! А то скоро мне будет нечем тебя поразить. Правда, есть у меня в запасе еще один классный фокус… Для него нужны квасцы и калийная селитра. Следует обработать ими бумагу, а потом поджечь ее…

— Нет! — категорически заявила Эшли, пододвигая Марку тарелку с бутербродами. — Поджигать в доме ты ничего не будешь! Не хватало мне только пожаров и взрывов!

— Оладушек, я похож на ирландского террориста?

— Еще как! Вылитый. Ограничься монетами и картами — очень тебя прошу.

Когда на следующее утро они сели завтракать (Эшли разлила кофе в новые нарядные чашки и оделила всех новыми ложечками), Марк застенчиво произнес:

— Кевин, я сегодня рано проснулся и слышал, как ты храпел. Ты всегда храпишь?

— Нет, дружок. Только когда сплю.

* * *

Новый год начался вполне мирно и безмятежно: во всяком случае, их отношения ничто не омрачало. Марк, которому удалось раз по сто скатиться с каждой горы в парке, был просто на седьмом небе от счастья. В прежние зимы никто так его не развлекал — у Эшли просто не хватало сил рысью носиться по сугробам, таская за собой санки с тяжеленьким сыном. Зато Кевина возня с санками и валяние в снегу забавляли не меньше, чем восьмилетнего мальчишку. Эшли не собиралась, подобно этим двоим, горланить, скакать и ловить языком снежинки, но — в общем и целом — при ее нынешнем душевном состоянии подобное поведение было бы оправданно. Накрывавшая ее ранее зловещая тень Тересы съежилась, отступила, и Эшли почти уверовала, что заполнила собой все существование своего неугомонного возлюбленного.

В последнюю пятницу января Кевин подхватил Эшли после работы, чтобы вместе отправиться домой. Уже в машине у него запиликал мобильник. Прервав на середине фразу, он мгновенно переключился на телефонный разговор:

— Да, родная… Что ты говоришь?.. Ничего себе… Ох, ты себе нашла поразительного муженька! Как его угораздило? Хорошо, я сейчас приеду.

Пряча трубку в карман, Кевин повернулся к Эшли:

— Извини, но планы меняются. Сестре через пару недель рожать, а ее чертов муж, сломал себе руку! И ведь как вовремя! Понимаешь, ей сегодня привезли мебель для детской. Все аккуратненько установили, а через несколько часов она вдруг решила, что ей такая расстановка не нравится. Свет, видите ли, не с той стороны падает на кроватку… Ну, ты же знаешь женщин! В общем, она просит приехать и кое-что передвинуть. Заедем?

— Ну, разумеется, только как-то неловко… Меня же никто не звал.

— Брось, Эшли! Все нормально. Заодно я вас и познакомлю. Керри, конечно, девица с норовом, но не кусается.

Не очень вдохновленная, такой характеристикой, Эшли затихла и заметно напряглась в предвкушении негаданного знакомства.

Глубоко беременная Керри, облаченная в свободное джинсовое платье, под которым угадывался невообразимых размеров живот, оказалась действительно необычайно похожей на брата: те же желтые ресницы, та же россыпь веснушек на курносом носу и даже почти те же широкие плечи. Правда, Кевин с ходу подкупал улыбкой и простодушным шармом, а Керри держалась сухо высокомерно: ее голубые глаза не лучились июльским светом, а по-зимнему леденили.

Она приняла нежданную гостью с вежливой и спокойной сдержанностью. По ее оценивающему взгляду нетрудно было догадаться, что ей регулярно приходилось знакомиться с многочисленными подружками развеселого братца, — ни одна не вызвала у нее буйного восторга, и ни одну она не восприняла всерьез.

— Ну? — с порога поинтересовался Кевин. — И как твой благоверный умудрился сломать свою хилую ручонку?