Читать книгу "Обще-житие - Женя Павловская"

Видимо, у меня что-то такое появилось в лице, что одна из них, боязливо оглядываясь, метнулась вниз по лестнице. Скорее всего, за психиатром побежала. Быстро вернулась с исходной брюнеткой и дополнительной персоной невнятного пола и назначения. Может, оно и есть психиатр? Ласково уговаривали отдохнуть еще пару часиков. Но когда я, ощерившись, потянулась рукой к иголке, брюнетка ловко перехватила руку и молниеносно выдернула иглу — я даже не почувствовала — и секунду помассировала марлевым тампончиком. Действительно, до чего замечательные специалисты в этом госпитале! Какая выучка! Терпение какое! — в России бы уже двести раз облаяли за безобразное поведение и неуважение к правилам медучреждения.

А тут отпустили с миром и заботливо до выхода проводили — а как же? — ведь могу в коридоре упасть ненароком или даже из личной корысти. Сломать, скажем, назло конечность, чтобы страховку за якобы скользкий пол с госпиталя сорвать. Нет, вот этот номер, дорогой клиент, у вас не пройдет! За пределами учреждения — там уж ваш выбор, падайте себе на здоровье. Используйте свободу личности.

Сдали на руки сыну, пролиставшему за это время несколько профессиональных журналов и два раза поевшему в больничном кафетерии. Пожелали скорого выздоровления. Счет за обслуживание пришел астрономический. Но мне пришлось заплатить лишь пару сотен долларов с небольшим— остальное выложила страховка, каковой, в свою очередь, ежемесячно плачу я. Страховые выплаты обезличены, страховщиков тех в глаза не видела, поэтому не обидно. В Америке с человеком что угодно умеют сделать так, чтобы не обидно.

Я решила болеть самостоятельно.

Был соблазн на этом закончить. Но… Предвосхищаю два резонных вопроса читателя. Первый: чем кончилось? Второй: зачем написала? Ведь у каждого свой радикулит, почему она грузит своим? Модный оборот «грузит» означает «навязывает нежелательную негативную информацию». С расширением средств массовой коммуникации язык боязливо сжимается. Но пока что не до нуля. Настырные бабки из бывших училок правда не врубаются и возникают — даже в прессе. Но кого колышет? Сидите с внуками, злые бабки!

Отвечаю на первый вопрос. Выжила. Помог специальный суперошейник, который мне выписал другой невропатолог.

Первый, собственно, существовал, как — увы! — многое другое, лишь в моих надеждах. Этот другой невропатолог, практикующий в личном офисе, был одновременно психотерапевтом и сильно интересовался структурой моей скулящей личности — стресс там, сексуальные отклонения, склонность к суициду… Вспомните, Юджиния, вспомните хорошенько. Но я ушла в глухую оборону, маниакально настаивая на боли в шее и левой лопатке.

— Ну хоть профессиональный или социальный конфликт, может быть? Вспомните, Юджиния, пожалуйста! — он еще на что-то надеялся, но явно снижал планку. Тщетно! Не понимаю, почему я проявила тогда такую душевную черствость, что мне стоило сделать человеку приятное? Хоть в чем-нибудь бы уж повинилась. Скажем, в грызении ногтей или в болезненном пристрастии к собиранию грибов. А то заладила угрюмо: боль в шее, боль в шее… Отчаявшись, он послал меня к изготовителям спецошейников. Назначил недорогой и нужный анализ — рентген (наконец-то!), а заодно очень дорогой и ненужный — проверку электропроводимости нервов, нечто вроде пытки током, однако за деньги пытаемого. Но и его понять можно — аренда офиса стоит бешеных денег. Оборудование, секретарша опять же. Ежели все дешевым рентгеном отделываться будут, то впору под мостом ночевать.

Проведя полтора месяца в ошейнике, я перечитала Гоголя и Татьяну Толстую, горестно и бесплодно размышляла на тему «физиология-личность-общество-экономика», два раза пережила передачу «Колесо счастья». И полгода после жизни в ошейнике не могла смотреть на свитера с высоким воротом. Ненавидела! Потом, конечно, надела — зима наступила. Не только голод, но и холод тоже не является теткой.

На второй вопрос отвечаю кратко: берегите позвоночник — на нем многое держится. А не только на честности, гуманности и демократическом правлении.

Как мужик стресс победил

У одного американского мужика, представителя среднего класса, были жена Кэролайн, дом, работа и стресс. Нормальный набор. Про жену, дом и работу он знал давно, а про стресс ему недавно доктор сказал, когда он ходил холестерол и мочу на всякий случай проверить. Мол, холестерол и моча у вас, мистер Шеннон, соответствуют самому правильному в мире американскому стандарту, а вот стресс в вас несомненно завелся, так как вы при мне целый один раз на часы посмотрели, два раза пригладили прическу, хоть, по сути дела, на вашей лысине прическе никакой не удержаться. Sorry, конечно, но я как врач обязан быть объективным. И улыбка у вас в два с четвертью раз уже, чем это рекомендовано и одобрено американской медициной. А все это оттого, что вы предъявляете к себе завышенные требования и стараетесь успеть сделать слишком многое в короткий промежуток времени.

— Как же мне быть, доктор? — заволновался мистер Шеннон, еще раз погладил лысину, взглянул на часы и криво улыбнулся, полностью подтвердив этим диагноз.

— Планируйте свою жизнь так, чтобы между каждым вашим действием оставался промежуток времени в пятнадцать минут. Оставляйте свои наручные часы дома. Пытайтесь есть и разговаривать медленно, — сказал доктор, по-кошачьи почесал за ухом, посмотрел на часы и заерзал на стуле, — а также постоянно улыбайтесь и находите время для маленьких радостей. Нюхайте розы… Визит окончен. Следующая наша встреча в среду, в десять утра, тем более что ваша страховка это оплачивает.

Мужик этот, мистер Шеннон, был исполнительным. Назавтра встал, надел один носок, а второй спланировал надеть через пятнадцать минут. Потом стал планировать натянуть джинсы.

— Дэвид, быстренько в душ! Кофе и омлет на столе, поторопись, — кричит жена Кэролайн. А мужик всерьез решил стресс лечить, поэтому отвечает через пятнадцать минут. Медленно и, постоянно улыбаясь: «О-о-о — ке-е-й!» То есть, ладно-ладно, успокойся, не горит.

Но, сделав глубокий вдох, он перепланировал и достал брюки. Подождал еще пятнадцать минут (тут уж пришлось посмотреть на часы) и начал планировать надеть рубашку.

Отправился на работу в фирму. По пути, как рекомендовано, останавливался на лужайках перед домами и нюхал различные растения, отдавая предпочтение розам. Его облаивали собаки за нарушение границ частных владений, прохожие неодобрительно косились, а одна пожилая леди грозила кулаком и посулила вызвать полицию. Мистер Шеннон спланировал не обращать внимания. Здоровье дороже.

На работу опоздал, но часы-то, как велел доктор, оставил дома — вот и не нервничал нисколько. Ну его, этот стресс, в болото! Пусть босс нервничает!

Босс так и сделал.

— Мистер Шеннон, это… это невероятно, это ужасно! Вы опоздали на встречу с важным клиентом на сорок три минуты! Вы, надеюсь, отлично понимаете что это такое? Фирма потеряла заказчика! Мы понесли серьезные убытки! Да-да, большие убытки! — и аж весь зашелся, глаза скосил, щеки трясутся, слюна брызжет, зоб надулся, коленкой дрыгает.