Читать книгу "Марьяжник - Евгений Сухов"

Он снова поднял наган, прицелился Головацкому в плечо и спустил курок. Звонарева более не волновало, что выстрелы будут услышаны посторонними. Хозяйкой дома, другими жильцами квартир, кем-то на улице. Пусть. Он успеет покинуть Гороховую до того, как здесь появится полиция. Таиться больше не имело смысла. Все кончено…

Кровь стекала по руке Головацкого, толчками выходя из раны в плече. Матвей Евграфович больше не двигался. Он смирился. Он знал, что жить ему осталось считаные минуты. Может быть, даже секунды. Большего Звонарев ему не дарует.

Степан буквально прочел мысли жертвы. Он сделал два решительных шага вперед, приблизился вплотную к профессору и плотно прижал дуло «нагана» к единственному зрячему глазу противника.

– Расскажете потом, каково это будет – погрузиться в полный мрак, но при этом продолжать еще жить, – с усмешкой произнес он. – Мне крайне интересно, и я с удовольствием выслушаю вас. У меня есть немного времени, Матвей Евграфович. Совсем немного, но…

Головацкий резко ударил убийцу коленом в пах и одновременно с этим подбил его руку с оружием. Звонарев выстрелил, но пуля просвистела над головой его противника. Матвей Евграфович в полнейшем отчаянии, ни на что особо не рассчитывая, толкнул Звонарева в грудь. Толчок получился сильным, Степан отшатнулся, на мгновение потерял равновесие и упал спиной на столик, за которым еще менее четверти часа назад собирался пить с Ульяной чай. Столик сдвинулся в сторону, убийца попытался ухватиться за него, желая предотвратить дальнейшее падение на пол, но не смог. Пальцы ухватили только край скатерти. Звонарев опрокинулся на спину. Оружие осталось у него в руке, и Головацкий понял, что своей стремительной атакой выиграл не более пяти-шести дополнительных секунд…

Однако на этот раз Матвей Евграфович ошибся. Чашка, из которой Ульяна Дмитриевна так и не успела сделать ни одного глотка, упала с края стола, перевернулась в полете, и ее содержимое выплеснулось Звонареву на лицо. Теплая жидкость попала в рот убийцы. Степан поспешно вскочил на ноги, сплюнул, но… было поздно. Яд, как и обещал Маронский, подействовал молниеносно. Звонарев выронил «наган», схватился за сердце, словно его неожиданно настиг приступ, а затем замертво рухнул на пол. Широко распахнутые глаза его неподвижно уставились в потолок. У него даже не было предсмертных конвульсий. С качеством препарата его не обманули.

Зажимая рану в плече здоровой рукой и стараясь не обращать внимания на простреленную кисть, Матвей Евграфович опустился на колени рядом с распростертым телом жены. На всякий случай проверил пульс, но его не было. В единственном зрячем глазу Головацкого блеснула слеза…

Глава 2Гори все синим пламенем

Сидя в своем излюбленном кресле и привычно попыхивая зажатой в зубах сигарой, Матвей Евграфович старательно избегал смотреть на полочку со стоящей там фотографией супруги, которую он сам же и разместил именно в этом месте, но взгляд, словно намагниченный, раз за разом возвращался к снимку.

Головацкий не мог понять, как такое МОГЛО произойти? Почему Ульяна ввязалась во всю эту историю? Чего ей не хватало? Матвей Евграфович трижды перечитал бумаги и ужаснулся. Какое счастье для России, что генерал Корниевич не дожил до спланированного им государственного переворота…

Матвей Евграфович небрежно бросил стопку на стол. Он не собирался перечитывать это в четвертый раз. Он вообще сожалел о том, что забрал эти бумаги с бюро покойного Звонарева. Поначалу его привлекла только фамилия Корниевича, затем, бегло пробежавшись взглядом по всем остальным листам, Головацкий понял, что ЭТО. План, придуманный генералом и направленный на изменение структуры власти в России. То, из-за чего, собственно, и был убит Кирилл Александрович. Из-за чего были убиты и остальные: Щадилов, Доронин, Сербчук, Рушанский, Шевельков… Ульяна!

Матвей Евграфович сокрушенно покачал головой. Нет! Не зря он забрал эти бумаги. Его словно что-то толкнуло к ним. Они должны исчезнуть. Исчезнуть навсегда, чтобы ничего подобного не произошло больше. Да, Звонарев погиб, но остались те, кто стоял за его спиной. И остались прочие члены организованного Корниевичем кружка. Этому требовалось положить конец.

Головацкий опустил руку, машинально провел ею по гладкой шерсти лежащего у его ног огромного дога, а затем решительно поднялся из кресла. Погасил сигару.

В дверь осторожно постучали, а затем на пороге кабинета появилась Глафира Карловна. Дог навострил уши.

– Там к вам посетитель, Матвей Евграфович. Из департамента полиции.

Взгляд Глафиры Карловны упал на стоящую на полке фотографию ее бывшей хозяйки.

– Один? – уточнил профессор.

– Один.

Матвей Евграфович тяжело вздохнул:

– Скажите, пусть поднимается, Глафира Карловна.

Он дождался, пока женщина выйдет, затем взял со стола бумаги Корниевича, прошел к камину и, не раздумывая, швырнул их в огонь. Обернулся с намерением встретить явившегося с визитом Буйчилова.

К тому моменту, как Кондратий Ксенофонтович вошел в помещение, план генерала успел обратиться в пепел.