Читать книгу "Лучший английский ас - Джеймс Э. Джонсон"

В течение всего периода боев в Фалезском мешке Люфтваффе не сумели толком помочь своим наземным войскам. Столкнувшись с угрозой потери своих передовых аэродромов, они были заняты перебазированием в район Парижа. Поэтому наши истребители-бомбардировщики полностью господствовали над полем боя. Чтобы воспользоваться сложившейся благоприятной ситуацией, Бродхерст отдал приказ: до появления самолетов Люфтваффе действовать парами. Это было мудрое решение, так как пару «Спитфайров» или «Тайфунов» можно подготовить к новому вылету за несколько минут после приземления. Необходимость детального инструктажа отпала, так как все пилоты знали, где находятся наши войска. Мы экономили драгоценное время и смогли увеличить количество вылетов. До Фалеза мало кто из летчиков-истребителей совершал более 3 или 4 вылетов в день. В ходе этой операции 6 вылетов в день, стали совершенно привычной нормой.

Деревья и высокие живые изгороди были покрыты густой листвой и служили хорошим укрытием для немцев, которые привязывали ветки и целые кусты к своим грузовикам, чтобы скрыть их от глаз наших пилотов. Но блеск солнца на металлических частях, струйки пыли, свежие следы гусениц позволяли истребителям-бомбардировщикам найти цель. Когда сгущалась темнота, измученные немцы получали некоторую передышку, а мы подводили итоги дневной работы. Мои пилоты в общей сложности уничтожили и повредили около 200 автомобилей. Были атакованы несколько танков, но здесь результаты были сомнительными. Метеорологи порадовали, пообещав на завтрашний день солнечную погоду. Пилоты отправлялись спать сразу после обеда, так как им требовались все силы, чтобы выдержать такое напряжение. Засыпая, они слышали гул моторов легких бомбардировщиков, которые спешили нанести ночной удар по немецким колоннам.

Канадцы поднялись задолго до рассвета, и вскоре первая пара «Спитфайров» растаяла на фоне утренней зари. Немцы предпринимали колоссальные усилия, чтобы спасти как можно больше техники, которую удавалось вывести из боя. Такие действия противника были вполне предсказуемы. Часть «Тайфунов» занималась атаками барж и лодок, которые сновали через Сену. «Спитфайры» снова охотились за автоколоннами и атаковали противника всюду, где только замечали. Они гонялись за немцами на шоссе и проселках, в лесах и садах, в деревнях и на хуторах, в тени живых изгородей. Не спасали даже попытки замаскировать машины под стога сена. Иногда противник в отчаянии начинал размахивать белыми простынями, когда «Спитфайры» заходили в атаку, но пилоты не обращали на это внимания. Наши собственные войска были еще далеко, поэтому никто не мог обезоружить и конвоировать этих пленных.

В этот день, 19 августа, мои канадцы заявили, что уничтожили и повредили почти 500 машин, многие из которых загорелись. Но эта цифра оказалась не самой высокой, так как крыло Дэла Рассела уничтожило 700 машин. В результате наших усилий горловина Фалезского мешка была перекрыта, и личный состав немецкой 7 Армии отошел за Сену, бросив технику. Действия в горловине мешка стали одной из крупнейших штурмовых операций нашей авиации за всю войну. За несколько дней летчики II Тактической Воздушной Армии совершили более 12000 вылетов и практически уничтожили не меньше 8 пехотных и 2 танковых дивизий. Они превратили отступление немцев в паническое бегство.

После того как линия фронта откатилась от Фалеза, мы решили поехать туда и на месте ознакомиться с результатами наших атак. Мы думали, что готовы увидеть ужасные сцены, достойные пера Данте, как заметил в своих мемуарах Эйзенхауэр. Во время последних вылетов вонь разлагающихся трупов чувствовалась даже в кабинах «Спитфайров». Но больше всего нам хотелось найти хоть одну целую немецкую штабную машину, так как было ясно, что скоро нам предстоит двигаться дальше. В этом случае комфортабельный «Мерседес» стал бы приятной заменой осточертевшему джипу. Когда мы проехали через Фалез, то увидели, что все дороги забиты сгоревшими немецкими машинами, поэтому двигаться дальше было просто невозможно. По обочинам лежали разорванные туши домашних животных, поэтому мы свернули в поле и попытались ехать вдали от дорог. Всюду валялись трупы немецких солдат. Мы нашли несколько подходящих автомобилей — «Рено», «Ситроены», «Мерседесы». У нас с собой были тросы, лебедки, несколько канистр бензина, однако мы не смогли вытащить ни один из этих автомобилей. В результате мы прекратили поиски и поспешили покинуть эти усыпанные мертвыми телами дороги.

* * *

Через несколько дней Кенвей сообщил по телефону, что Люфтваффе, действующие с баз вокруг Парижа, начали высылать истребители к Сене, чтобы прикрыть остатки бегущих войск. Офицер управления полетами предложил отправить 2 эскадрильи в точку к югу от Парижа, чтобы оттуда они повернули на восток к Сене. Это позволяло рассчитывать на успех. Упускать такую возможность было нельзя, так как последние 2 недели у нас не было ни одного воздушного боя. Мы уже давно не летали целым крылом, и было приятно вернуться к знакомым делам после мясорубки под Фалезом.

Я кратко проинструктировал пилотов и взлетел во главе 443-й эскадрильи. «Спитфайры» 421-й эскадрильи держались в 1000 футов выше со стороны солнца. Небо было совершенно безоблачным, и видимость над тонкой дымкой, стелившейся по земле, была неограниченной. Мы летели хорошо испытанным строем четверок. Но вскоре после взлета мотор моего ведомого начал давать сбои, и ему пришлось вернуться в Крепон. Маленький жилистый франко-канадец Ларри Робиллар, который вел четверку слева от меня, поинтересовался, не передать ли мне одного пилота в качестве ведомого. Так как я не ожидал серьезных столкновений, то отклонил его предложение и полетел дальше один. После штурмовок с бреющего и тяжелого запаха смерти, витавшего над Фалезом, я чувствовал себя просто отлично в прозрачном голубом небе. Нас больше не связывала необходимость не подниматься выше 1000 футов, можно было не думать об атаке неповоротливых автомобилей, ползущих по дорогам. Сегодня мы наслаждались безбрежным воздушным пространством и жаждали хорошей драки.

Мы сделали большой крюк, чтобы оказаться южнее Парижа, потом повернули на север, оставив огромный город слева от себя. Если вражеские истребители появятся с юга, мы окажемся в трудном положении, так как солнце находилось там. Поэтому я предупредил пилотов, чтобы они внимательнее следили за воздухом. После этого мы повернули на восток, чтобы выйти к Сене. На этом курсе мы находились всего несколько секунд, а потом я увидел по крайней мере 60 самолетов далеко впереди. Самые верхние из них шли на той же высоте, что и мы.

Эти самолеты летели в 5 милях от нас, но их было так много, что, по моему мнению, это могли быть только американские истребители. Однако никогда и ни в чем нельзя быть полностью уверенным. Чтобы застраховать себя от всяких неожиданностей, нужно всего лишь набрать еще 2000 футов высоты. Теперь масса самолетов крутилась в 3 милях от нас, и они наверняка не принадлежали нашим друзьям-американцам. Я повернул «Спитфайры» на несколько градусов влево, чтобы оказаться точно против солнца и передал пилотам:

«Седой крылу. Более 60 самолетов на 12 часов, 3 мили. Они могут быть фрицами. Зеленый лидер, прикройте нас».

Наш противник теперь был совсем рядом, но в 2000 футов ниже. Над нами небо казалось совершенно пустым. Я ударил по педалям, одновременно двинув ручку в противоположную сторону. Мой «Спитфайр» лег на бок, поэтому я смог хорошо разглядеть, что творится внизу. У меня пересохло во рту. Это были немцы. Затем я снова почувствовал себя нормально. Теперь следовало бросить на них все крыло, чтобы удар получился более мощным. Я выровнял самолет и вошел в пике, вызвав командира второй эскадрильи: