Читать книгу "Магия греха [= Двойная жизнь ] - Вера Кауи"

– Нет. Разве что имя Элайн. Приятный голос, правильное произношение, без акцента. Не могу вспомнить, чтобы встречался с ней за время работы в полиции нравов, но я все-таки проверю Центральный каталог за 1979 год, может быть, даже 1978-й... чтобы быть уже полностью уверенным.

– Я думаю, что ее имени там наверняка нет. Слишком много времени прошло.

– Ну а вдруг?

– Я бы чувствовал себя намного уверенней сегодня вечером. Но все равно ты должен пойти сегодня со мной. Будь там в 6.15. Проследишь, как она войдет, и сядешь так, чтобы было удобно видеть нас и всех остальных посетителей.

– Вы что, думаете, это ловушка?

– Точно не знаю, но случившееся в Дорсете говорит о том, что мы имеем дело с хорошо организованной бандой. Она может входить туда, а может, и нет. Может, ее просто хотят использовать как приманку. Эту банду педофилов мы уже достаточно хорошо знаем по их делам. Они снимают видеофильмы. Она вполне может быть одной из исполнительниц роли в подобном фильме. Или столкнулась с какой-нибудь проблемой, которую не в состоянии разрешить сама.

– И вы думаете, что именно поэтому она хочет с вами встретиться?

– Не знаю, но это, видимо, очень серьезное дело. Ты слышал, что она сказала о дорсетской полиции? Она не хочет с ними связываться, значит, не доверяет.

– Вы точно ее не помните?

– Черт тебя побери, Билл, в районе Кингз-кросс шлюх на улице больше, чем окурков!

– Но она-то вас явно помнит.

«И только вас», – усмехнувшись в душе, подумал Билл Росс, чувствуя одновременно зависть и восхищение. Мать Марка считала, что ее сын безумно красив и гениален, и это дало ему необыкновенную уверенность в отношениях с женщинами. Но он был настоящий карьерист-полицейский в хорошем смысле этого слова. В свои тридцать восемь лет Стивенс был самым молодым старшим полицейским детективом в муниципальной полиции. Его отец был блестящим адвокатом, но главную роль в семье играла мать, амбиции которой в отношении их сына были безграничны. Она была очень недовольна, когда после Кембриджа «единственный свет в ее жизни» стал работать в полиции.

Через два года он был уже сержантом. Его послали в полицейский колледж в Брамшилле, где он прошел специальный расширенный курс. В двадцать пять Стивенс был уже инспектором. После двух лет работы на Кингз-кросс в полиции нравов он перешел в отдел борьбы с преступностью и уже там, на Вайн-стрит, еще через два года стал старшим инспектором-детективом. После чего был переведен в отделение на Паддингтон и проработал там три года. К тому моменту, как ему исполнилось тридцать восемь лет, он уже был старшим полицейским детективом в специальном подразделении по борьбе с преступностью в Скотленд-Ярде.

Считалось, что он принадлежит к высшим эшелонам полицейской элиты, поэтому его личное дело и все документы были безупречными. Репутация и досье детектива Стивенса были блестящими, потому что он, как говорили за его спиной, «нутром чувствовал», где и как надо искать. Он умел читать между строк то, что оставалось недоступным для остальных, и никогда никому и ничему не доверял. Ему нравилось разгадывать всевозможные головоломки, развязывать гордиевы узлы. Он был вежлив и терпелив, но, если нужные ему файлы и документы опаздывали, мог быть и жестким. Его все любили и по-дружески называли «голубоглазкой», и даже сам комиссар обращался к нему по имени.

Ожидалось, что к сорока годам Стивенс станет главным суперинтендантом, а к сорока пяти – командером. Ему оставалось перешагнуть в табели о рангах всего две ступени, и все считали, что если по какой-либо счастливой случайности министром внутренних дел к этому моменту будет женщина, то шансов на повышение у него больше, чем у кого бы то ни было: достаточно одного взгляда огромных голубых глаз, чтобы «навсегда потерять голову».

Глаза у него были не нежно-голубые, а интенсивного кобальтового оттенка, от которого в моменты злости и неудовольствия веяло холодным североатлантическим ветром. Они разительно контрастировали с седеющими светлыми волосами. Седеть он начал около тридцати, но это не портило его внешность. Рост шесть футов два дюйма и длинные стройные ноги доводили некоторых женщин до умопомрачения. Поэтому Билл даже не удивился тому, что этот «предполагаемый источник информации» обратился столько лет спустя к молодому инспектору. Женщины обычно запоминали не столько имя Марка Стивенса, сколько его лицо, фигуру и неповторимую индивидуальность. О его лице они обычно говорили: «Раз увидишь и никогда не забудешь». Ни у кого из коллег не возникало сомнений, что главным для него в жизни всегда оставалась работа. Женщины были на втором плане. Еще ни одной женщине, несмотря на их усилия, не удавалось изменить это соотношение. Большинство рано или поздно отчаивались и бросали это занятие, потому что в конце концов после долгих часов, дней и месяцев постоянного ожидания его с работы, заданий и выездов женщины начинали понимать, что они давным-давно забыты. Последний раз он «крутил роман» с голливудской звездой, снимавшейся в боевике на киностудии «Пайнвуд» в Бакингемшире. Ей приходили письма с угрозами от какого-то сексуального маньяка. Звезда была слишком «крупной шишкой», чтобы приставить к ней для охраны простого инспектора, а так как Марк Стивенс всегда находил с женщинами общий язык, послали его. Их отношения продолжались до тех пор, пока он был в состоянии терпеть их, потому что в конце концов понял, что его мысли были совсем не о ней даже тогда, когда она была рядом. С тех пор единственным человеком, который видел Марка Стивенса вне работы, была его мать.

– Ну и как вы это оцениваете, – спросил Билл, – как обычную подставку?

– Думаю, да. По крайней мере до тех пор, пока мы сами на месте не сможем оценить обстановку. Она может быть полезной, но, может быть, это и ловушка.

– Как в том случае?

– Да. Надо быть очень осторожными. Возможно, она и хочет предоставить информацию, но ты должен меня подстраховывать.

– Вы знаете этот бар?

– Да, – Марк скривился. – Блестит, как елочная игрушка. На это стоит посмотреть; но только до половины седьмого вечера. Его завсегдатаи к этому часу только вылезают из кроватей. Так что в назначенное время там народу будет мало. Она это место явно хорошо знает.

– Вы думаете, что она все еще играет в те же игры?

– Но не так, как она играла в них на Кингз-кросс. На Кингз-роуд игроки совсем другого уровня.

– Ну а как вы собираетесь играть в эту игру?

– На слух. Пусть говорит она, пусть берет инициативу на себя. Я буду слушать. Раз она смогла дорасти до такого фешенебельного заведения, то должна знать правила игры.

– Ладно, проверю список проституток, чтобы быть полностью уверенным...

3

Билл сидел в баре уже десять минут, расслабляясь после тяжелого дня, когда увидел, как она вошла. Ему пришлось сделать два глотка подряд, чтобы прийти в себя. Это, несомненно, была она. Женщина полностью соответствовала описанию. Черные блестящие волосы, красиво обрамляющие немного бледное лицо с такими жгучими зелеными глазами, что он смог увидеть их цвет даже издали. Ее тонкие губы были идеально накрашены сочной ярко-красной помадой. Шелковое платье цвета белого мрамора сшито знаменитым модельером, а блеск жемчужин не оставлял сомнений в том, что они настоящие.