Читать книгу "Рене по прозвищу Резвый - Елена Кондаурова"

Рене стоял неподвижно с закушенной до крови губой, потрясенный до глубины души. Этот корабль уже успел стать частью его самого, и терять эту часть было больно. Так больно, что Рене пообещал самому себе вздернуть на рее того, кто недоглядел за «Афиной». И Грешника Марка в первую очередь, потому что она была оставлена под его ответственность.

Впрочем, как скоро выяснилось, это обещание молодому капитану не суждено было выполнить. Новости, ждавшие Рене на берегу, оказались такими, что быстро заставили забыть и об этом дурацком обещании, и о потере самой «Афины».

Начальник порта, к которому Рене обратился за информацией, сообщил ему следующее. Около трех недель назад Белтроп все-таки наведался на Омори. Под покровом ночи его команда высадилась на пристани и напала на «Афину». То ли ничего не зная о «лихорадке», то ли, наоборот, зная, что она всего лишь блеф, они перебили вахтенных, ворвались на корабль и устроили там резню. Как уверял начальник порта месье Гудон, все произошло очень быстро, и власти не успели ничего предпринять. Только когда «Афина» загорелась, стражи порядка встали в ружье. Вернее, в шланги и ведра с водой, потому что огонь с «Афины» мог переброситься на другие корабли, да и на наземные постройки тоже, что привело бы к огромным убыткам. Когда они прибыли на место происшествия, «Афина» уже была объята пламенем, а на пристани шел бой между наглецами Белтропа и командой Хьюго Лесопилки. Постепенно и к схватке, и к тушению пожара присоединились матросы с других кораблей, в результате чего огонь был погашен, а Белтропа зажали между двумя причалами. Откуда он с большими потерями прорвался к своим шлюпкам и убрался восвояси. К сожалению, большие потери были не только у Белтропа. В том бою погиб Лесопилка вместе с большей частью своей команды и еще много совершенно постороннего народа. И разумеется, из экипажа «Афины» не спасся ни один человек.

Рене был оглушен свалившимися на него новостями.

Господи боже, его команда! Его команда подчистую вырезана этим уродом Белтропом. Грешник Марк, Лесопилка со своими ребятами, Жиль… Господи, мрачный старина Жиль! Рене готов был пристрелить себя за глупость и легкомыслие. Как он мог оставить их тут на растерзание Белтропу, а сам улизнуть за золотом? Чертово золото, будь оно проклято! Лучше бы он никогда о нем не слышал! Будь проклят этот старик-индеец, всучивший ему карту! Надо было сразу отдать ее Белтропу, а еще лучше уничтожить, как индеец и советовал.

Рене готов был рвать на себе волосы, и только остатки гордости удержали его от того, чтобы продемонстрировать свои чувства начальнику порта. Молодой барон кое-как откланялся и на негнущихся ногах отправился на «Касатку». Ему еще предстояло выполнить нелегкую обязанность — рассказать ребятам о том, что случилось.

Рене шел, не видя перед собой дороги, и только чудом не свалился в море. Глаза его были сухими, потому что мало того что мужчины не плачут — капитаны не плачут вдвойне, но сердце болело так, как будто готово было разорваться.

Господи Иисусе, ребята, Марк, Хьюго, Жиль! Господи, Жиль!!!

Но на этом неприятности на Омори не закончились. На следующее утро, когда слухи о возвращении Рене достигли нужных ушей, к нему на «Касатку» явились два представителя торговцев с Коста-Синистры, которым он должен был доставить груз еще две недели назад. Поскольку груз сгорел вместе с «Афиной», они требовали вернуть за него деньги. Пятнадцать тысяч золотых монет. У Рене на руках не было и десятой части этой суммы. Все его сбережения остались на «Афине» и теперь, по всей видимости, оттягивали карман Белтропа. Основное состояние находилось на Бельфлоре, будучи вложено в дело, а золото индейского храма дожидалось своего часа на необитаемом острове. Была кое-какая мелочь, примерно около тысячи, но ее планировалось потратить на ремонт, и отдавать ее Рене не собирался ни при каком раскладе. Он попробовал договориться, но ничего не вышло. Посредники уперлись, а он был не в том настроении, чтобы торговаться. В конце концов он просто выставил этих людей с «Касатки», пообещав, что завтра обязательно найдет деньги. Пусть приходят после обеда, и он с ними непременно расплатится.

Разумеется, достать денег ему было негде, и потому ночью «Касатка», скрипя всеми вантами и хлюпая дырявым днищем, покинула остров, чтобы подыскать себе более гостеприимный порт.

После долгих обсуждений с ребятами Рене принял решение идти на Бельфлор. Там у него и остальных были деньги, вложенные в дело месье Собрика, там можно было спокойно отремонтировать корабль, да и договариваться с представителями обиженных торговцев, имея за спиной поддержку, было бы намного проще, а главное — безопаснее. К тому же долговая тюрьма на Бельфлоре Рене не грозила, у него там нашлись бы хорошие поручители. Но у Бельфлора были и свои минусы. Недовольные торговцы вполне могли подать на него в суд. А идти в суд Рене не хотел. Мало ли какие обстоятельства там могут выплыть.

Но на других островах угроза оказаться в долговой тюрьме была вполне реальной. Да к тому же еще за долги у них могли забрать «Касатку», а это было совершенно неприемлемо. Вся команда считала дни до того момента, когда они смогут забрать индейские сокровища, и потеря корабля была никому не нужна.

* * *

До Бельфлора добирались целую неделю. Хотя «Касатка» и шла теперь чуть быстрее, чем раньше (немного парусины успели прикупить на Омори), да и днище укрепили, как смогли, но все равно это было плавающее корыто, а не корабль. Слава богу, что вообще доковыляли. Бедная «Касатка» честно донесла их до порта, и там, уже вконец обессилев, накренилась, зачерпнула одним боком воду и тихо пошла ко дну. Рене и остальные пираты еле успели выскочить на берег. Все их вещи и сбережения, разумеется, пошли ко дну вместе с кораблем, и им оставалось только материться и благодарить всевышнего, что этого не произошло в открытом море.

Неудачи, преследующие команду «Касатки», ожидаемо продолжились и на Бельфлоре. Месье Собрика, в ведении которого находились финансы Рене и к которому он планировал обратиться в первую очередь, на острове не оказалось. Уехал по делам, так сказали ему в магазине. Положение было отчаянное. Деньги требовались немедленно. Нужно было покупать корабль, нужно было кормить команду. И как ни противно было будущему барону брать в долг, пришлось Рене идти на поклон к ростовщикам. Однако те, будучи наслышаны о его затруднениях, не особенно хотели давать ему деньги. Всячески юлили и увертывались. То требовали привести поручителей, то заламывали нереальные проценты. Рене потребовались целых два дня, чтобы вырвать из цепких лап одного старого еврея жалкие двадцать тысяч, обменяв их на расписку, в которой обещал вернуть в два раза больше всего лишь через два месяца. Все это время его команда жила в долг, а ему Самому было очень неловко смотреть в глаза месье Санайгану, который пустил его по старой дружбе пожить без денег.

Но как только в руках у Рене оказалось золото, все бытовые проблемы были отодвинуты им на второй план. Он собрал ребят, и они всей командой отправились покупать корабль. Но им и тут не повезло. Ничего приличного, как назло, не продавалось, и Рене пришлось выложить кругленькую сумму за лоханку немногим лучше затонувшей «Касатки». Впрочем, команда, понимая, что к чему, не стала возмущаться, а напротив, принялась рьяно готовить ее к выходу. Многие были готовы отправиться в путь без ремонта, прямо сейчас, чтобы дождаться окончания срока в море, но Рене, наученный горьким опытом, решил повременить. Шесть дней до полнолуния погоды не сделают, а вот если их опять потреплет буря, то дорога может сильно затянуться. Если вообще не оборвется на самом интересном месте. Нет уж, лучше пересидеть это время на берегу.