Читать книгу "Спасти СССР! "Попаданец" в пенсне - Валерий Белоусов"

Однако, видимо, «Битому неймётся!»… ещё одна русская пословица! Или это поговорка?

И поэтому вновь у телефонной станции была воздвигнута героическая бар-р-р-рикада…

— Янис, пойдём уже домой? Я хочу с тобой баиньки…

— Нет, Гунтарс, они не заставят меня ЭТО сделать снова.

— Янис, смотри, машина подъехала…

— Нет, Гунтарс, я не уйду.

— Янис, Янис, солдаты из кузова выпрыгивают…

— Эй, русские, вы не пройдёте!

— Янис, дорогой мой, не зли этих проти-и-ивных солдат…

— Гунтарс, ты ничего не понимаешь… уйди! Я тебя больше не люблю.

— Ах, Янис, ты такой жестокий… нет, не трогайте моего мужа! Не обижайте его! Лучше меня бейте, меня!

— Ишь ты, чего захотел! Хитрый какой. Я первый! Мучь меня, мучь, варрвар, ок-купаннт… О! Дас ист фантастишь!

(«А я в августе баррикады вообще не помню, — пишет мне Доброжелательный Читатель, — в январе — точно были. Сам присутствовал в центре при штурме ОМОНом МВД (вышли с приятелем из кино, а тут приспичило — попёрлись в туалет к Академии художеств.)

Наблюдали и пальбу, и „уазик“ горящий, как из партера.

Кстати, очень много съёмочных групп разных телекомпаний было в тот момент в том месте. И норвежцы, и немцы, и чёрт-те знает еще кто.

Самый первый пробежал маленький японец с камерой на плече больше него самого, из гостиницы „Латвия“, при первых выстрелах понесся в сторону Ридзене. Наверно, самый лучший репортаж у него был, но нам его, к сожалению, не показали.

Так вот, про август — после объявления ГКЧП над центром пролетел вертолёт, разбрасывая листовки, следом прибежал к нам с коллегами на работу один информированный товарищ и сообщил, что в Питере, по распоряжению мэра, введен сухой закон и все кабаки закрыты.

Поэтому необходимо срочно переместиться в более подходящее и защищённое от неприятностей место. Что и было немедленно проделано — вся компания передислоцировалась в „Зем Озола“ на Блауманя, благо этот пивняк не был закрыт.

Так никаких баррикад в августе я так и не увидел.

А может, их и не было?»

— О, как! — восклицает здесь автор. — Музей баррикад в Риге, значит, есть? Знак «Защитнику баррикад-91», который гордо носят сотни тысяч борцов за демократию, есть? И все Прибалтийский конкурс на лучшее эссе о баррикадах — тоже есть? А самих баррикад не было?

Тогда вопрос: что демонстрируется в том музее, кому вручался знак, и о чём писались те эссе…

«Не-е-ет, — вносит ясность Очевидец. — Были баррикады в августе. Просто пока ГКЧП было — их не было.

А как только его скинули и стало понятно, что опасаться нечего, то Рига сразу „грозно“ покрылась баррикадами…

Точно помню. У меня тогда жену клещ укусил, и я по городским аптекам бегал, иммуноглобулин разыскивая.

Вчера они ещё по щелям сидели, а сёдня такие смелые и весёлые, баррикады строят! По заранее утверждённому проекту».)

21 августа 1991 года. Одиннадцать часов сорок минут. Киев, Украинская ССР. Улица Б. Кольцевая, дом 4

Улица как улица — широкий проезд между двумя бесконечными бетонными заборами, поверх которых блестит натянутая на изоляторы проволока, и за ними возвышаются корпуса с широкими окнами из зеркального стекла…

Ранним утром к проходным стекает весёлая говорливая река мужчин и женщин, а вечером они так же дружно штурмуют переполненные автобусы…

Киевский филиал Всесоюзного предприятия — московского ЦНИИ «Комета». Впрочем, с 1979 года это предприятие уже и не предприятие, а целое научно-производственное объединение.

Директор НПО, который как раз сейчас звонил из Москвы в Киев, был Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской, трех Сталинских, двух Государственных премий СССР — и начинал свой жизненный путь конструктором на знаменитом заводе имени Сталина, в Горьком…

Тогда молодой, двадцати одного года от роду, инженер, работая мастером в цехе противооткатных устройств, предложил ряд новшеств в конструкции танковой пушки «Ф-34» знаменитого В.Г. Грабина — главного конструктора завода имени Сталина, номер 92.

Грабин вначале весьма холодно отнёсся к предложениям вчерашнего студента, прилюдно обозвав его «студентиком».

Однако замена существующей конструкции противооткатных устройств в пушке «Ф-34» на предлагаемую юнцом конструкцию позволяла существенно сократить трудозатраты на производство, повысить качество при уменьшении веса, габаритов и сэкономить расход дорогостоящих материалов.

Как оказалось впоследствии, общий эффект от внедрения этой конструкции в денежном исчислении составил более пяти миллионов довоенных рублей в год.

Орден Ленина и Сталинская премия, для первого раза — Третьей степени… потому что молод ещё!

Они были чертовски молоды! И чертовски, нечеловечески талантливы, инженеры сталинской поры…

Тогда инженер — звучало гордо. Почти как в царское время, когда мост проектировал Инженер Рукавишников, а ажурную, стальной вязи башню строил Инженер Шухов…

И зарабатывали они — весьма прилично. Средняя зарплата рабочего была в шесть раз меньше зарплаты Главного Инженера… Впоследствии это Хрущёвым ставилось Сталину в вину!

Да, любил Хрущёв стирать различия — между городом и деревней, между физическим и умственным трудом, между потолком и полом. «Что такое Гаванна? Это совмещенный туалет, в одной комнате говно и ванна» — обычная шутка тех подлых времен.

Кстати, бытует легенда, что так понравившиеся Хрущёву «хрущобы» — со смежными комнатушками, без лифтов — тот увидал в Минске, в районе аэродрома.

И невдомёк было Кукурузнику, что это были построенные немцами бараки для русских рабов!

И истаяло, истёрлось к восьмидесятым годам гордое имя Русского Инженера! Потому что инженерами начали называть перекладывающих бумажки клерков…

За 120 рублей в месяц — твори не хочу… Они и не хотели.

Но были, были — оставались еще последние зубры!

Реликты тех великих времён, когда не работали — горели на работе! Когда одетые в белые халаты младшие научные сотрудники рвались к звёздам, а не в курилки, чтобы обсудить очередную фигу в кармане, которую изобразили Стругацкие.

Человек, снявший в киевском кабинете трубку издавшего мелодичную трель вэфовского кнопочного телефона (с памятью на 16 номеров), относился как раз к их числу.

Как и его московский собеседник, он стал кандидатом технических наук в двадцать четыре года, а доктором наук — в двадцать восемь лет! Тогда же был удостоен ордена Ленина, высшей награды Страны Советов, и Сталинской премии — что любопытно, тоже Третьей степени… (Молодой потому что! Нечего баловать.)

И был он такой же дерзкий и такой же талантливый, как его собеседник.