Читать книгу "На службе у Кощея - Владимир Пучков"

Наконец циклопы не выдержали. На какое-то мгновение они замерли, а затем с диким ревом устремились вверх по склону ущелья и, быстро достигнув вершины, припустили дальше.

– Убёгли! — весело сказал Бурмогол.

– В море бросились с расстройства! — добавил Тормозул. — Им теперь на этом острове делать неча! Да и охладиться не мешает...

– Верно! — согласился Бурмогол. — Ты, братишка, молодец, что нас позвал, а то мы со скуки чуть мохом не обросли!

– Во-во! А уж теперя нам пора... Повеселились, и будя!

– Ага! Теперь и вздремнуть не грех!

– А ты это... Надо будет — только крикни! Мы завсегда услышим! — сказал Бурмогол.

– Не задержимся! — весело подхватил Тормозул.

Подмигнув Яромиру и Муромцу, великаны обнялись, топнули и тут же пропали с глаз, только воздух в том месте, где они только что были, вздрогнул и задрожал, словно от сильного нагрева.

Друзья молча переглянулись и кинулись в пещеру выручать товарищей.

В пещере царил настоящий, как сказал Илья Муромец, бардак. Кругом валялись ветки, камни, кости, всякая пакость. Отдельно были сложены грубые деревянные ящики и кожаные мешки. Синдбад вместе с матросами был заперт в здоровенную клетку. Увидев богатырей, он обрадовался и замахал руками.

– Мы здесь!

Яромир одним ударом срубил плашку с замком и распахнул дверцу.

Матросы высыпали наружу и испуганно столпились рядом.

– Все в порядке! — Муромец поднял руку. — Циклопам культурно набили морду и выкинули в море, чтобы охладились. Так что бояться некого.

Синдбад с восхищением посмотрел на друзей.

– Я обязательно опишу наши приключения, — сказал он, прижимая руку к груди. — Я назову его «Восьмое путешествие Синдбада»! Семь я уже написал...

– Так ты тоже писатель? — удивился Муромец.

Синдбад слегка смутился.

– Это может показаться нескромным...

Илья положил ему на плечо руку.

– Все-таки интересно жить в просвещенные времена! Вот Яромирка у нас тоже писатель! Точнее — поэт!

– О! — воскликнул капитан «Бесстрашного». — Стало быть, на нем благодать Аллаха! А нельзя ли послушать что-нибудь из твоих стихов?

Яромир зябко поежился.

– Да как-то, вроде, не к месту...

– К месту, к месту! — не согласился Илья. — Только в таком вертепе стихи и читать!

– Ну ладно, — нехотя согласился Яромир. — Только короткое!

Нам не страшен злой циклоп

И морское чудо,

Как увидел — сразу в лоб,

Чтоб им было худо!

– Да... Это от души! — сказал Синдбад, оглядываясь на матросов. — Однако, друзья мои, я вынужден вас оставить ненадолго... Кажется, мои ребята что-то нашли!

Матросы в самом деле успели распотрошить ящики и мешки и теперь увлеченно копались в огромной груде золота.

Богатыри переглянулись.

– Ну а нам-то что делать? — Яромир поскреб затылок. — Нет тут никакого царевича!

И тут из дальнего угла пещеры донеслось недовольное меканье.

– Это что еще за... — пробормотал Илья, но Яромир уже бросился в глубь пещеры.

– Вот он! Я его нашел! — закричал он громовым басом. — Туточки!

Илья в два прыжка оказался рядом. Яромир стоял возле небольшой клетки с тонкими золочеными прутьями, а из клетки на них сердитыми глазами смотрел козленок! Но дело было даже не в козленке, а в том, что на несчастное животное был надет царский наряд! Зрелище было одновременно смешным и жалким.

– Ваше высочество! — гаркнул Муромец, вытягиваясь в струнку. — Одну минуту! Сейчас мы вас освободим! Как же вы, ваше высочество, до такого докатились? Эхма!

Кафтан и штаны царевича смотрелись на козленке дико. Тонкая мохнатая шея горестно выглядывала из золоченого воротника. Крупные человеческие слезы блестели в глазах козленка.

– Опять колдовство! — устало проговорил Яромир.

– А куды же без него? — рассудительно ответил Муромец. — Ты знаешь, где живешь? В Тридевятом царстве! Это в Большом Мире колдовства давно нет. Извели на корню! Но и нам зато туда хода нет.

– А разве есть еще и Большой Мир? — изумился молодой богатырь. — Что-то я о нем ничего не слышал!

– Ты много о чем не слышал, — сказал Илья. — Ладно. Как-нибудь расскажу. А сейчас бери царевича и пойдем отсюда! А то, неровен час, еще кто-нибудь сюда пожалует!

Яромир с сомнением взял козленка на руки.

– А если нас обманули? Если это и в самом деле обыкновенный козел?..

В следующую секунду козленок в его руках мотнул головой и отчетливо произнес:

– От козла слышу!

– Ну я же говорю, что царевич! — обрадовался Муромец. — Пошли отсюда!

Синдбад с матросами, нагруженные сверх всякой меры найденными сокровищами, нетерпеливо топтались у выхода. Они все еще бросали жадные взоры на рассыпанное золото, но унести всего не могли.

Муромец не сдержался и тоже прихватил несколько горстей, небрежно рассовав их по карманам.

– В хозяйстве пригодится, — пробормотал он, выходя из пещеры.

25

Царь Дормидонт был в гневе. Хотя нет. Это нейтральное слово не передавало всей гаммы чувств, которые испытывал его величество. Всего накала страстей! Короче говоря, государь был в ярости.

– Государь, нельзя так волноваться! — Кощей наклонил к Дормидонту бледное узкое лицо. — У вас может подняться давление... Впрочем, что я говорю? Оно наверняка уже поднялось! Пожалуй, я позову лекаря!

– Лекаря?! — взвизгнул царь. — Не-ет, милейший канцлер! Тут лекарь не поможет! Только палач...

Дверь немедленно приоткрылась, и в нее просунулась унылая физиономия в красном капюшоне.

– Вы меня звали, ваше величество?

– Вон, дурак! — испугался царь. — Тебе что сказано было? Почему не в отпуске?

– Так ведь... — Палач растерялся и едва не выронил от расстройства топор.

– В отпуск! — заорал Дормидонт. — Немедленно! Сию же минуту! Слышишь?! — Он схватил со стола золотую пепельницу и швырнул ее в палача. Служитель закона отреагировал с завидной быстротой, и пепельница с глухим стуком ударилась в дверь.

– Вам необходимо расслабиться! — продолжал настаивать Кощей. — Поверьте, ваше величество, рюмочка рома вам не повредит.

– Рома? — Царь капризно сложил губки и сделал вид, что задумался. — Что это? Лекарство?

– Это гораздо лучше, государь, — произнес канцлер с видом заговорщика, извлекая из кармана плоскую фляжку. — Пожалуй, и я с вами выпью... Глотните прямо из горлышка! Вот так! Только не увлекайтесь! Государь, и мне оставьте!