Читать книгу "Люди Черного Креста - Руслан Мельников"

– Два.

– А теперь? – вместо мизинца оттопырился средний палец и «коза» превратилась в знак победы – «вику».

– Опять два.

– А теперь? – Костоправ оставил только средний палец.

– Один.

– Только ты сам такой, понял! – вмешался Виктор. Не выдержав издевательств над Костяникой, он прихлопнул непристойно торчавший палец, чуть не сломав его при этом. – И вообще-то за такие приколы по шее схлопотать можно.

– Слышь, Золотой! – скривился Костоправ. – Если в медицине ни бельмеса не смыслишь, так не лезь на чужую поляну!

– Что с Костяникой?

– Кажись, сотрясение у нее, мля! Кажись, не очень тяжелое, мля. Короче, жить будет, мля, – выдал лекарь свой диагноз.

Снова добавил:

– Кажись.

И отпустил пациентку. Та отошла – поскорее и подальше.

– У, какие мы обидчивые! – недовольно бурча, Костоправ тоже отступил к перевернутому столу, разбросанному оружию и рассыпанным пыточным инструментам.

Змейка все это время топталась возле сейфа и безрезультатно крутила колесики, пытаясь от балды выставить нужный код. Ничего, конечно, не выходило.

– Без шифра не открыть, – озвучила Стрелец-баба очевидную для всех вещь. – Взорвать, что ли, нафиг?

Хорошая идея. Если найти в крепости нужное количество взрывчатки. А взрывчатки потребуется мно-о-ого. И есть тут еще одна загвоздочка: взрыв достаточной силы, чтобы взломать бронированный сейф, наверняка уничтожит и все его содержимое. От карты тогда останутся лишь тлеющие ошметки.

* * *

– Эх, тля! – вдруг снова подал голос Костоправ. – Расползись, ядрена вошь!

В голосе лекаря было что-то злое и веселое.

Виктор с удивлением оглянулся. Костоправ поигрывал трофейным топором перьеносцев с граненым кристаллом. Лекарь предложил бесхитростное и гениальное решение.

– Попробую-ка я топориком ящичек расколошматить! – оскалился Костоправ. – А чё, мля, доспехи-черепа эта штука пробивает как нехрен делать. Может, и сейф возьмет?

Может? Не может? Не узнать, пока не испытать. В принципе, почему бы и не попробовать, в самом деле?

Костоправ подошел к сейфу. Размахнулся сплеча…

– Ы-ых!

В свете электрической лампочки блеснул кристалл.

Бум-м! Звук был гулкий и низкий. Кристалл не отскочил, наоборот: что-то, кроющееся внутри и светящееся багровым светом, придало ему дополнительную силу и импульс. Острие американского боевого молота застряло в пробитой стали.

Костоправ осторожно извлек оружие.

– Хренасе! – радостно выдохнул лекарь, изучая нанесенный ущерб. – С одного удара продолбал, едрить его налево! А?! Как целку на сеновале!

Невероятно! В сейф словно выстрелили одиночным из крупнокалиберного пулемета. Или из малокалиберной пушки. Бронебойным. В верхней части сейфовой двери, куда пришелся удар, красовалась глубокая дыра.

Костоправ снова занес чудо-молот.

– Не туда, – засуетилась Змейка. – Возле замка и по петлям бей. И посередке на косяках. Там запорные штыри могут быть.

– Не учи ученого! – отозвался Костоправ. – Вы лучше, мля, за крестоносцами присматривайте. А то очухаются еще! Ы-ых!

Бум-м! – удар.

– Ы-ых!

Бум-м! – еще один.

– Ы-ых! Ы-ых!

Бум-м! Бум-м!

Крестоносцы не очухались, им никто не мешал, и вскоре Костоправ буквально вырубил массивную дверь из сейфа.

Змейка первой влезла во взломанное хранилище. В толстостенном бронированном ящике места оказалось не так уж и много. Внутри лежали какие-то бумаги, старые и не очень, но русскую карту долго искать не пришлось. Родная кириллица выделялась среди латинских печатных шрифтов и написанных от руки грамот.

– Вот она! – радостно объявила Стрелец-баба.

Сложенная в толстую широкоформатную книжицу и упакованная в полиэтилен карта была здесь одна. Понятные надписи на русском. Непонятные красные точки. Да, наверное, это она и есть, заветная поморская карта.

Змейка сразу цапнула карту себе. Ну да, конечно, ведь Игорь Сибирский посылал свою разведчицу именно за ней.

Стрелец-баба поймала взгляд Виктор. Поджала губы. Ладно, об этом – потом, потом. А сейчас…

– Пора уходить, – сказал Виктор.

– Я помню дорогу, – кивнула Змейка.

Виктор на всякий случай прихватил Крестовик: мало ли, может и пригодится еще.

* * *

Покои Магистра они покинули беспрепятственно. Никто не остановил, не задержал, не помешал. Да никто и не смог бы.

Каждый Инквизитор, прошедший Посвящение (а других в крепости, судя по всему, не было) на собственной шкуре или, вернее, собственным мозгом ощутил смерть мутанта, прикидывавшегося божеством. О, еще как ощутил!

Все крестоносцы – абсолютно все – валялись без сознания. Некоторые сумели сбросить шлемы и разодрать лбы, некоторым это не удалось.

Рыцари, ландскнехты… Они лежали повсюду. В коридорах, на лестницах, на смотровых площадках башен и в переходных галереях стен, на крепостном дворе, в лагере. В подвесных кабинках канатных дорог. У ворот. На перевальном посту.

Под стенами и башнями растерянно бродили быкони.

– Вот же мляха-муха! – поежился Костоправ, выглянув из очередной бойницы. – Стремно-то как, а! Мертвое царство, мать его! Будто после Бойни, епть!

«А ведь в этой «Бойне» погиб только один мутант, – подумал Виктор. – Но чего стоила его смерть!»

Огромная Цитадель с живым, но полностью выведенным из строя гарнизоном и раскинувшийся у ее подножия лагерь производили гнетущее впечатление. Будто Цитадель и окрестности забросали бомбами с каким-то особым Смрадом Геенны, который воздействует исключительно на людей.

Если бы сейчас здесь появились перьеносцы, они без труда и потерь вырезали бы всех Инквизиторов. Однако для четырех человек это все-таки непосильная задача. Особенно если понятия не имеешь о том, как долго продлится оцепенение «спящих красавцев» с крестами на плащах и доспехах.

Могло ведь и не очень долго. Так что разумнее было не рисковать понапрасну, а поскорее выбираться из впавшей в кому крепости.

Узкий коридор и винтовая лестница, которые вели к покоям Магистра, были завалены телами так, что ногу некуда поставить. Видимо, по звуку сирены сюда ломанулась вся охрана башни. Здесь же она и легла.

Проходя мимо Фридриха, находившегося, как и все Инквизиторы, в отключке, Костоправ не удержался.

– У-у-у, морда палаческая! – лекарь в сердцах пнул крестоносца, да так, что на Фридрихе звякнул доспех. Впрочем, этим расправа над давним и совершенно беспомощным теперь обидчиком ограничилась.